Хьюарт Барри - Восемь Умелых Мужчин
Я никогда не видел Юй. Остров — территория мандаринов, раньше я там не был, и, прежде чем описать Юй, я должен кое-что объяснить.
История Китая насчитывает намного больше наводнений, чем знают ученые, и пару тысяч лет назад одно из них накрыло Пекинскую равнину слоем в тридцать чи грязи и ила. Город, который впоследствии стал Пекином, строился постепенно, на фундаменте из застывшей крепчайшей коры, и геоманты решили, что в процессе постройки слишком много внимания уделялось мужскому янь и слишком мало женскому инь, и это необходимо исправить. Самый быстрый путь усилить инь — вода, так что с большими усилиями были вырыты Северное, Центральное и Южное Озера, к которым подвели каналы из рек Хунь и Ша. (На самом деле пекинцы называют их «морями», но, чтобы избежать недоразумения, я всегда буду использовать слово "озеро"). Выкопанную землю собрали вместе и получился огромный Угольный Холм, самая дорогая в мире куча грязи, а когда копали Северное Озеро, рабочие наткнулись на огромную массу невероятно твердого камня, которую решили не трогать. Пустили воду, постепенно камень покрылся слоями плодородной земли и на нем посадили привезенные из Побережья Каннибалов (Япония) кусты с прекрасными розово-голубыми цветами. Так родился Остров Гортензий.
Однажды вода поднялась больше чем обычно, и произошло нечто сверхъестественное: из недр Северного Озера послышался очень громкий и странный звук, навязчиво прекрасный, но без всякой темы или мелодии. Он был бы похож на звук огромного рога, если бы не глухой замогильный полутон, и он метался между хуанг-чанг и инь-чанг, самая низшая и самая высшая ноты темперированной хроматической гаммы. Мистический звук длился около минуты. Потом прекратился, и появился вновь ровно через шесть месяцев, и ученые объявили, что, судя по всему, звук знаменует собой точный момент летнего и зимнего солнцестояний.
После феномена в скале, выступающей над краем воды на юго-восточной части Острова Гортензий и обращенной к городу, появилась пещера. Самая обыкновенная пещера, примечательная только древними рисунками на стенах и скульптурами, но один блестящий студент-музыкант заявил что, раскопав остров, рабочие одновременно раскопали и пещеру, которая на самом деле является музыкальным инструментом, играющим во время солнцестояния, сделанным в свое время аборигенами, хотя и непонятно зачем. Дыра в полу пещеры ведет через сотни чи твердого камня вниз, в недостижимые недра пещеры, и является, как предположил студент, чем-то вроде виндлады органа. Когда вода достигает определенного уровня, а температура и влажность — возможно и интенсивность солнечного света — в порядке, давление затаскивает вниз огромную массу воздуха. Воздух проносится со свистом через лабиринт узких каменных туннелей, которые на первый взгляд кажутся естественными, хотя на них есть следы топора и зубила, и выходит через крышу пещеры.
— Короче говоря туннели в озере — рты, которыми инструмент вдыхает воздух, нижняя пещера — виндлада, верхние дыры — трубы. Это орган, но такой орган, который играет скорее на вздохе, чем на выдохе, — сказал студент, но никто не обратил на него ни малейшего внимания, и он ушел, построил миниатюрную модель и стал играть на ней с таким успехом, что накопил на небольшое княжество. (Его орган называется шенг,[9] и с того времени он стал обычным музыкальным инструментом китайского оркестра. Играть на нем не так-то легко, потому что звук рождается на вздохе, и это породило совершенно лживую легенду о том, что великие мастера шенга не доживают до сорока лет. Зато музыканты срывают бешенные аплодисменты, а прекрасные девушки закидывают их букетами цветов и сами бросаются к ним в объятья, стоит им только закашляться во время выступления и вытереть губы платком, смоченным кроваво-красным соком. Чаще всего остальные члены оркестра при этом отбрасывают прочь свои инструменты и накидываются на бастарда с кулаками, ногами и даже зубами.)
Пещеру стали называть Юй, сначала среди народа, а потом и официально, потому что Юй — легендарный император, про которого говорили, что он изобрел все музыкальные инструменты, которые не придумал Фу-си.[10] Огромный орган с невероятной точностью продолжал играть каждый солнцеворот, но с тех пор больше никто больше не интересовался причиной феномена и он стал частью странной атмосферы Пекина, вроде кисло-сладких колодцев, краснокирпичной пыли и диалекта мандаринов, и вот так обстояли дела, когда я привязал лодку под тенью утеса, в котором находилась знаменитая пещера, и этот утес возвышался перед нами как гигантская рука, торчащая из воды. Мастер Ли стал подниматься ко входу в пещеру по извилистой тропинке, бежавшей через густой кустарник. Внезапно он остановился и отвел рукой камыши. Я громко вскрикнул и отпрыгнул назад.
— Поразительно, а? — спросил он.
— Я думаю, что это слишком слабое слово, — ответил я, когда сумел отдышаться.
Это было самая обыкновенная древняя статуя, но когда свет ударил в ее, она ожила, во всяком случае так мне показалось. На меня шипела пригнувшаяся к земле тварь, наполовину человек, наполовину ящер, изо рта торчали неровные заостренные зубы и сломанный каменный язык. Искаженное яростью лицо извергало из себя невообразимую ненависть, вроде как я извергал из себя запах рыбного соуса. Пока мы лезли наверх, старик показал мне еще с десяток таких же статуй, и самая человеческая из них была невероятно противной.
— Самое странное, Бык, что есть любители, которые находят их невообразимо прекрасными, — сказал Мастер Ли. — Невозможно определить, что думали те, кто высек их, но, похоже, здесь не подходят любые эпитеты. Это статуи младших демонов-богов, и если мы и Небесный Мастер не наелись чудовищной силы галлюциногенных грибов, мы сами видели этих тварей, которые, к тому же, могут оказаться родственниками.
Я подумал об одноногом любителе каменных колокольчиков, о воре с лицом обезьяны и маленьком старичке Небесного Мастера, не говоря уже об низших монстрах, вроде вурдалака. — Господин, неужели такое создание можно назвать прекрасным? — удивился я.
— Прекрасным и ужасным, — ответил он. — Когда-то, очень давно, наши далекие предки пробирались по этой равнине, уничтожая обитателей и их культуру, захватывая и перерабатывая для себя все, что их интересовало. Теологи объяснят тебе, что одновременно шло вторжение и на Небеса, старых богов оттуда безжалостно сбросили и новые заняли их место, но наиболее могущественным и опасным из старых божеств дали титулы, божественность, честь и включили в пантеон.
У меня самого не хватало знаний и опыта, чтобы испытать те самые чувства, которые заставили Мастера Ли выглядеть на сорок лет моложе, но кое-что из его возбуждения передалось и мне.
