Джон Уитборн - Рим, папы и призраки
Тут галеру «Солово» буквально засыпало египетскими стрелами, и люди у весел начали горбиться. Пираты обычно располагали подавляющим огневым превосходством и всем сердцем стремились прибегнуть к нему. Однако, покрывая крики умирающих, капитан запретил воспользоваться им. В то же время он приказал своим заткнуть уши.
Повинуясь дурацкому обычаю берберийских пиратов, велевшему капитану без страха стоять лицом к врагу, палящему из всех имеющихся средств, Солово наконец приступил к изучению объекта нападения… пока оттуда старались навсегда лишить его возможности наблюдать.
Перед ним действительно был бегемот! На постройку судна пошел, должно быть, целый лес; богато украшенный всяческими яркими фитюльками, которые так обожали магометанские владыки, он казался совершенно неуместным на этих волнах. С трудом осилив надпись, Солово разобрал, что могучий белый парус украшен символом веры: «Нет Бога кроме Бога и Мухаммед — пророк его». Капитан улыбался, даже когда стрела, свистнув, едва не задела его ухо. Един Бог, подумал он, однако сейчас мусульмане узнают, что у Него много имен.
Презрев бегство под парусами или силой рабов, неуклюжий египетский корабль убрал весла и стал дожидаться продолжения. Галера «Солово» вильнула и под градом снарядов отправилась к свободному от орудий борту на абордаж. Платформа и крючья уже были готовы, и, поскольку таран не планировался, гребцам приказали оставить греблю и подобрать весла, позволяя инерции доделать все остальное.
Солово собрал на своей галере элитную группу моряков, отличавшихся животными наклонностями и всегда возглавлявших натиск.
Царственный египетский корабль, невзирая на высокие борта, был обременен грузом и глубоко осел в воду, открывая палубу. Обычно в подобный момент начинали метать горшки с горящей нефтью и корзинки с гадюками, чтобы посеять среди многочисленного противника не то что панику — хуже, однако Солово игнорировал молящие взгляды своих крутых ребят. На этот раз — только однажды — он позволит себе слепую веру до самого последнего мгновения.
Баал-Шем запаздывал, истощая слабую веру Солово. Были брошены кошки, рухнули мостики, зубьями цепляясь за палубу египетского судна, и только тогда Баал-Шем явил, наконец, свою руку. Передовые ряды пиратов и моряков уже сцепились в интимном и смертоносном объятии, когда раздался его голос — и весьма вовремя, так как пираты оказались в безнадежном меньшинстве.
В царственном павильоне посреди перепуганной кучки придворных возле великолепного дивана стоял негр. Неторопливо отложив опахало из страусовых перьев, он сделал шаг вперед и заговорил.
Слова его пронеслись над всем шумом, и борьба немедленно прекратилась.
По одному египтяне замирали, обращая свое внимание на вопросы более важные, чем простая схватка не на жизнь, а на смерть. Иные из пиратов совершенно не по-рыцарски пользовались предоставившейся возможностью, чтобы избавиться от обезумевших оппонентов. Теперь, когда выяснилось, кто их помощник, Солово воспользовался ситуацией и пронзил горло египетского капитана арбалетной стрелой.
Впрочем, он мог и не утруждать себя. Услыхав зов Баал-Шема, все, кто мог слышать, зарыдали — от горя ли, счастья, Солово сказать не мог, — а потом начали умирать. Немногие пираты, посчитавшие воск в ушах досадной помехой, последовали их примеру.
Скоро палуба египетского корабля оказалась заваленной мертвыми и умирающими — выстроившимися в ряды, как пленные христиане-гребцы, или валившимися друг на друга, дергающимися воинами в панцирях и придворными в шелках. Солово надеялся проследить за Баал-Шемом и прочесть имена по его губам, однако все произошло слишком быстро… быть может, и к лучшему.
Выжившие пираты взвыли от восторга, увидев подобный успех, и, повыковыряв из ушей затычки, бросились грабить. Их капитан последовал общему настроению. Тут черный как ночь Баал-Шем шагнул навстречу пиратам и повернул их поток в обратную сторону, предоставив тем самым Солово возможность в раздражении удивляться, почему его люди бегут, когда битва окончена. Однако они исчезли за его спиной, и причина немедленно выяснилась. Баал-Шем небрежно приближался к нему, и капитан Солово убедился, насколько легко можно позабыть про цель, достоинство и отвагу. Он обнаружил в себе странное стремление перепрыгнуть на свой корабль и припасть к знакомой палубе.
К счастью, это был всего лишь побочный эффект, и Баал-Шем отбросил облик приближающейся смерти в сочетании с чем-то еще худшим так же легко, как и принял его. Перегнувшись через борт корабля, он равнодушно глянул на трясущихся пиратов.
— Много ли они знают? — спросил он трогательным фальцетом, обращаясь прямо к Солово и рукой указывая на его экипаж.
— Лишь необходимое, и не более того.
— Тогда пусть поиграют, — ответил Баал-Шем, — пока мы поговорим.
Отступив в сторону, он склонился, приглашая гостя на борт движением гладким и плавным, вполне достойным султанского лакея. Перспектива доброго грабежа одолела страх, и, подобно мышам, крадущимся мимо внимательного кота, пираты осторожно, бочком, пробирались на корабль мертвецов, где к ним вернулись обычные инстинкты, и они с уханьем набросились на павших.
Баал-Шем тем временем неловко перебрался на галеру «Солово», с много меньшей прытью, чем принято среди пиратов. Он явно был старше, чем позволял заподозрить его внешний вид.
— В павильоне остались живые, — проговорил Баал-Шем чуть в сторону, — а с ними предмет, который будет неоценимо полезен тебе. Прикажи своим тварям уважать его пределы. Все прочее они могут забрать… даже мое верное старое опахало из перьев страуса.
Капитан Солово скомандовал боцману, тот передал приказ дальше. Их общие командные достижения были таковы, что даже в этой сумятице в повиновении можно было не сомневаться.
Баал-Шем позволил, чтобы его провели на капитанский мостик и усадили на брезентовый стул. Солово налил по кубку вина. Баал-Шем пригубил и облизнулся.
— Прекрасно! — произнес он, не скрывая удовлетворения. — Это первый глоток вина после моего поступления на службу исламу. Благодарю, капитан!
— Всякий мужчина нуждается в опьянении, — заметил Солово, — чтобы сбежать от самого себя.
Баал-Шем понимающе кивнул.
— Согласен с тобой, капитан. Однако к делу: как и почему… Я не сомневаюсь, ты хочешь это узнать?
— Если вы не против, — ответил Солово, с опаской разглядывая гостя и пытаясь скрыть невежливый поступок. — Что за магическое слово вы произнесли? Оно, безусловно, решило бой в нашу пользу.
Утерев рот широкой ладонью, Баал-Шем объяснил:
