Ярослав Бабкин - Восхождение короля
Ей показалось, что снизу донёсся какой-то шум. Проклятый ветер, так свистит в ушах, что ничего не разберёшь. Ладно, потом надо будет спросить у Фиррена. Он большой мальчик, сам разберётся.
Крошечный огонёк вспыхнул на сложенных в защищённом от ветра месте лучинах. Отлично. Ну разгорайся же, разгорайся… Нет! Нет!! Только не это. Проклятый ветер! Неужели нельзя стихнуть на несколько минут. Теперь всё придётся начинать сначала. Может стоило поднять масло?
Огниво всё ж таки выскочило из окоченевших пальцев и улетело в темноту под дрова. Чтоб его. Спокойно. Спокойно. Впереди ещё масса времени. Целая ночь…
Баллита некоторое время ползала на четвереньках, пытаясь нащупать выпавшее огниво. Бесполезно. Слишком темно. Так можно и до самого утра проползать.
— Эй, Фиррен?
Никакого ответа.
— Фиррен? Ты что, оглох? Мне нужно твоё огниво.
Проклятый ветер. Может он что-то и ответил, но в ушах свистит как в осенний праздник на состязании волынщиков. А может он вообще куда ушёл, поискать, чем бы поживиться… Придётся спускаться.
Чертыхаясь про себя, Баллита свесила ноги в проём люка, перевалилась через край и спрыгнула вниз, в тёплую и безветренную темноту башни. От длительного ползания на четвереньках ноги уже начало сводить, и приземляясь, она не устояла, сделала шаг в сторону, потеряла равновесие и завалилась на бок, уперевшись рукой в пол. Пальцы угодили точно в жёсткий носок чьего-то кованого сапога.
— Чтоб тебя, Фиррен, я об твои сапоги все пальцы ободрала…
Фиррен не носил кованых сапог. Никогда. В принципе.
Одновременно с осознанием этого факта она поняла, что её крепко держат сзади за локти. Баллита рванулась, попробовав лягнуть неизвестного. Судя по произведённому эффекту, на том были доспехи, а её сапог лишился каблука.
Из полумрака боковой каморки выплыл факел. Он был довольно тусклым, но с непривычки ей пришлось сощуриться. В жёлтых отблесках она разглядела металл кольчуг и доспехов, шлемы и суконные накидки.
— Вы убили Фиррена, — пробормотала она осипшим голосом.
— Пока нет…
Баллита посмотрела на звук и увидела рыцаря, чьё лицо показалось ей смутно знакомым. Дальше у стены стоял Фиррен, которого держали за шкирку, как нашкодившего котёнка.
— Ты мог хотя бы крикнуть, скотина…
— Прости, Бал…
Показавшийся ей знакомым рыцарь шагнул вперёд, заслонив собой перепуганного Фиррена. Теперь она его узнала. Смуглое лицо, седые волосы и обруч с камнем сложно было не запомнить.
— Кир Тарма…
— Я вижу, ты меня узнала, влатское отродье…
— Но как вы…
— И почему только они всегда думают, что одни они такие умные, и никто больше не догадается, что какому-нибудь предателю рано или поздно придёт в голову зажечь маяк и дать сигнал узурпатору…
— Ясно. Но попробовать стоило…
— Ты так думаешь, девочка? Если бы ты не была женщиной, я бы вырезал тебе сердце тем самым кинжалом.
— Каким кинжалом? — не поняла Баллита.
Кир Тарма сокрушённо покачал головой, медленно стянул с руки латную перчатку и несколько раз стиснул и расслабил пальцы. Потом сжал кулак и резко ударил ей по лицу. В глазах Баллиты сверкнули искры и окружавший её мир погас.
Ранальд быстро шагал по предрассветному городу. Солнце ещё не взошло, но над морем уже протянулась тонкая светлая полоса, а мир вокруг из чёрного стал серым.
— Мне всё ж таки не по себе, Аленн.
— Почему?
— Архонт мне, похоже, доверяет…
— Это же здорово!
— Да. Но противно.
— Не глупи, Ранальд. Мы делаем правое дело.
— Это конечно так, но в нём всё ж таки есть что-то и от предательства.
— Если ты не предашь первым, предадут тебя…
— Скверная идея.
— Зато жизненная. Бей первым, Ранальд.
— Если дело обстоит таким образом, это означает лишь то, что ты плохо выбирал себе друзей.
— Может ты и прав… Ладно, не будем терять времени. Мы уже почти на месте. Ты помнишь, что делать?
— Конечно.
— Тогда не мешкай.
— Жаль, что с нами нет кира Тармы. Он один из лучших мечей королевства, и этот меч был бы нам сейчас весьма кстати.
— Увы, метр Ольфила сказал, что возникли какие-то осложнения, которые нужно было срочно решить. Кир Тарма должен присоединиться к нам чуть позже.
— Ладно. Если что — не поминайте лихом.
— Не будь таким пессимистом, Ранальд, всё кончится хорошо…
Он взбежал по лестнице и прошёл ко входу во внутренние покои.
— Это вы, кир Хабихт? — часовой салютовал ему алебардой, — его сиятельство вас ждёт.
— Там внизу какой-то шум, нужно бы спуститься посмотреть…
— Но я на посту, кир Хабихт, — растерялся тот.
— Ничего страшного, — Ранальд улыбнулся дружелюбно как мог, — пару минут я покараулю за тебя. Наверно бродячие коты. Но всё равно нужно проверить. Вдруг это что-то серьёзное. Всё ж таки город в осаде.
— Вы точно покараулите?
— Конечно…
— Я мигом…
Часовой перехватил алебарду и сбежал вниз по лестнице.
Ранальд подошёл к двери небольшого алькова и чуть слышно присвистнул. Заговорщики один за другим проскользнули за дверь. Едва последний из них скрылся во внутренних покоях, вернулся запыхавшийся часовой.
— Ничего, кир Хабихт. Наверное, и в самом деле коты. Спасибо, что покараулили…
— Не за что. Это мой долг перед городом.
Он ещё раз улыбнулся и прошёл во внутренние покои. Заговорщики ждали его, сгрудившись у стен. Вход в кабинет архонта находился в дальнем конце анфилады комнат.
Они быстро прошли внутрь, стараясь не звенеть оружием. Перед дверью в кабинет Ранальд остановился и замешкался.
— Ну же… — прошипел кто-то сзади.
Ранальд постучал.
— Да?
— Это я, Ранальд.
— О, вы сегодня рано…
Загремела щеколда.
— Входите.
Толпа заговорщиков ворвалась внутрь, оттеснив архонта в дальний угол. Тот с трудом устоял на ногах и потерял корону, которая с тонким звоном откатилась к столу.
— Вы арестованы именем совета патрициев! — пронзительно крикнул кто-то, но голос сорвался, дал петуха, и вышло довольно смешно.
— Вот оно как, — грустно произнёс архонт, отряхивая подол длинного одеяния, засыпанный какой-то трухой, рассыпавшейся, когда заговорщики всей массой вломились в кабинет, сшибая на ходу мебель и едва не высадив дверную раму.
— Не скажу, что мне это очень приятно, — заметил Ранальд, — но таков мой долг перед городом…
— Таков ли? Впрочем, не мне вас судить. Или, по крайней мере, не сейчас.
Он поднял корону, протёр её рукавом и положил на стол.
— Итак?
