Игорь Ревва - Последнее заклятье
— Я не служанка! — сердито бросает она. Лицо у нее все еще хмурое. Сердится. Ладно уж, сам схожу.
— Подожди немного, — ворчливо говорю я Гилэйну и выхожу из комнаты.
Немного поплутав по незнакомому коридору, я не сразу, но нахожу лестницу, ведущую вниз. Спустившись по ней и оказавшись в обеденном зале трактира, я направляюсь к стойке. Трактирщик — мой старый знакомый, не любящий межгорцев, — выглядит испуганным.
— Что угодно доброму гостю? — лепечет он.
— Вина, — отвечаю я. — И мяса.
— Какого вина угодно?
Я пытаюсь вспомнить название, но безрезультатно.
— Того самого, что я вылил на голову лесоруба Кавара!
— Золотистое кагоарское… — испуганно подсказывает трактирщик. — Большой кувшин или…
— Самый большой!
— Двадцать пять медяков…
— Чего?! — не понимаю я. После всего пережитого голова моя работает еще не совсем хорошо, как прежде…
— Цена… — упавшим голосом бормочет трактирщик. — За вино… Медяков… И за мясо.. Двадцать пягь…
— Хорошо, — отвечаю я и лезу в карман за коше-льком. Интересно, есть у меня столько или нет?
Среди вываленной мной на стойку меди одиноко блестит серебряная монетка. Так. Двенадцать медяков — это одна серебряная. А восемь серебряных — одна золотая. Ну, золотой-то здесь у меня точно не пахнет… Но вроде бы на вино и мясо хватает…
— И когда вы изобретете нормальную систему денежного исчисления? — недовольно бормочу я, отсчитывая трактирщику деньги. — Мозги сломаешь при таких подсчетах…
Трактирщик, приободрившийся после получения денег, начинает орать на прислугу, те тут же теряют свою сонливость и принимаются порхать, словно мухи. Я оглядываю трактир. Народу здесь — не протолкнуться. И только теперь я замечаю, что все взгляды прикованы к моей персоне.
От одного из столов поднимается какой-то человек в одежде ремесленника и, поклонившись издалека, приближается ко мне.
— Ты ли тот самый отважный межгорец, давший отпор злобному Каараару? — почтительно спрашивает он.
— Ну? — хмуро отвечаю я.
— Меня зовут Парилар, — представляется он, не переставая учтиво улыбаться. — Я оружейный мастер. Позволь угостить тебя вином?
— Не сейчас, — отказываюсь я.
— Лесоруб Кавар рассказывал, какой ты отважный воин, — с уважением в голосе произносит оружей-ник. — И какой ты благородный человек! Ни один межгорец не оставил бы в живых раненого закриарца! Ты же поступил иначе! И даже похвалил Кавара, хотя тот, по его же словам, дрался не так уж хорошо…
И потом ты не побоялся поднять свой меч против Каараара — злобного мага, от которого уже не стало житья ни в Закриарье, ни в Межгорье… То есть… — оружейник запнулся. — Во всей стране…
Я неопределенно хмыкнул. Действительно, нелюбовь закриарцев и межгорцев была взаимной и довольно сильной. Никто из них не упускал случая отправить на тот свет кого-нибудь из жителей противоположного берега Криара. Так что восхищение моим благородством вполне имело на то основания. И тут я как раз вспомнил, что благодаря колдуну Каараару остался без оружия.
— Слушай! Этот… Как тебя?..
— Парилар, — с готовностью подсказал оружей-ник.
— Да… Он самый… Дело в том, что мне нужно оружие. Посмотри, хватит ли этих денег на то, чтобы его купить? — Я указал на небольшую кучку мелочи, оставшуюся после расплаты с трактирщиком. — Мне говорили, что в Закриарье очень хорошие мастера, а ты как раз принадлежишь к оружейникам…
— В Закриарье — лучшие мастера! — гордо заявил Парилар. — Я лично преподнесу тебе в подарок любое оружие! И денег мне за это не нужно! Для меня будет большой честью, если моим оружием станет владеть столь благородный человек, как ты! Который с уважением относится к Закриарью и к людям, его населяющим! Какое именно оружие тебе нужно? Меч или топор?
— Меч, — ответил я.
— Сегодня же лучший меч из моей мастерской будет у тебя в руках! — поклонившись, произнес Па-рилар.
— Спасибо тебе, — кивнул я и отправился наверх.
В комнате меня уже ожидал приятный сюрприз в виде большого кувшина с вином и деревянного блюда с жареным мясом. Кувшин был наполнен отличным вином, а от мяса по всей комнате распространялся вкусный запах, мгновенно заставивший меня вспомнить о рефлексах Павлова. Я сразу почувствовал, что жизнь опять налаживается, сел за стол и наполнил вином три кружки.
— Благодарю тебя, Оке, но я не пью вина, — отказался Гилэйн с вежливой улыбкой.
— Как хочешь… А ты? — Я протянул кружку Лариаре.
Девушка бросила быстрый взгляд на своего учителя. Было ясно, что отведать вина она не прочь, но опасается реакции Гилэйна. Кто его знает, подумал я, а вдруг колдуны и колдуньи вообще не пьют? Может, вера у них такая?
— Выпей, если хочешь, — разрешил Гилэйн, и Лариара осторожно, словно боясь обжечься, взяла кружку и пригубила вино По выражению ее лица я понял, что напиток пришелся ей по вкусу.
— Кстати, Лариара, — сказал я, отхлебывая из своей кружки. — Ты не будешь возражать, если я стану называть тебя иначе? Короче как-нибудь… Лара или Лари, например…
— Тебе не нравится мое имя?! — удивилась девушка.
— У тебя очень хорошее имя, — возразил я. — Но у меня почему-то начинает болеть язык, когда я пытаюсь выговаривать закриарские имена…
— Я уже заметила, что ты вообще не очень-то любишь Закриарье, — усмехнулась Лариара, ставя на стол опустевшую кружку. — Вы, межгорцы, всегда относились к Закриарью, как к своей собственной земле!
— Ага, — согласился я, наливая ей еще вина. — Тем более что это и правда земля Межгорья. И закриарцы — точно такие же люди, как и межгорцы. Да они и есть межгорцы, просто живут за Криаром… И имена себе выбирают такие, что язык сломать можно…
— Хорошо, — пожала плечами девушка. — Если тебе так хочется, можешь звать меня Ларой. Пожалею твой несчастный язык…
— Ну и отлично, — сказал я и повернулся к Гилэйну. — А теперь рассказывай!
— Хочу сразу предупредить тебя, Оке, что всей правды ты от меня не услышишь, — произнес Ги-лэйн. — Всю правду я могу сказать только Йорке из Риифорских болот.
— Это почему же?! — удивился я.
— Есть на свете вещи, о которых лучше не знать, — ответил Гилэйн.
— Согласен, — кивнул я, немного подумав. — Но объясни хотя бы, почему этот… Каараар, да?., так не любит именно меня? Не тебя, не Лару, а меня!
— Жизнь человека похожа на дорогу путника, — проговорил Гилэйн. — В ней есть и перекрестки, и развилки, и тупики, оканчивающиеся глухой стеной. И никто не может знать, что ждет его за поворотом дороги…
— Очень интересно, — сказал я. — Ты читаешь стихи или отвечаешь на мой вопрос?
