Максим Далин - Лестница из терновника-3. Прогрессоры
Не те ещё обстоятельства и не та близость. Пока?
Зато Анну не мог не заметить: Ар-Нель с ним в походе. Не с Ником, не с Юу и не с Дин-Ли. Его вороной - с жеребчиком Анну бок о бок. Дипломат? Не с Эткуру, не с Элсу. Ну-ну.
А ещё Анну окружали женщины. Вернее, женщины и бестелесные. Освобождённые пленные.
Анну разговаривал с Ар-Нелем ночью, на приграничном постоялом дворе, когда все, наконец, успокоились и улеглись спать. Само собой, Ар-Нелю тоже не спалось - он чуял грозу, как породистый пёс, и сам пришёл - светлая тень в чёрном дверном проёме, запах срезанной травы и водяных цветов.
Анну мог узнать Ар-Неля по одному запаху - его благовоний и его собственному - в кромешной темноте. Встал - бесшумно, чтобы не сбить ровное дыхание спящим Львятам Льва. Вышел за ним - мимо стоящих на страже волков - тусклый огонёк фонарика осветил физиономию Хенту и спину Ар-Неля - во двор, в сырую, свежую темноту весенней ночи, прошёл от дверей к коновязи - сонно зафыркали лошади.
- Хочешь поговорить? - спросил, заставляя себя не прикасаться.
- Мне показалось - ты хочешь, - сказал Ар-Нель негромко. - Это - так?
- Я в случайности не верю, - сказал Анну. - Божий Промысел - для Львят Льва, а я... Я думаю вот что. Рабы и рабыни стоят денег. Ещё экипировка... Это - подарок Барса? Если даже кого-то и выкупили его новые друзья-северяне, то ведь не всех же. Ты, Ар-Нель - я не верю, что ты не в курсе. И не верю, что ты можешь сказать плебею "Уважаемый Господин". Ты им говоришь "дорогой". Или "почтенный". Дин-Ли - не плебей.
Ар-Нель чуть усмехнулся.
- Да. Это - подарок Барса. Это, уверяю тебя, подарок почти бескорыстный, а, значит, ты, бесценный друг, можешь его принять, не роняя себя в собственных глазах. Да ведь ты и принял, Анну, не так ли?
- Как я могу их не принять? Это же... наши люди, в общем.
- Конечно. Так решили и во Дворце.
- Постой. А почему "почти"? Почему "почти", а не "совсем" бескорыстный?
Не зная Ар-Неля, Анну не поверил бы, что улыбка может быть слышна, а не видна - но он услышал улыбку в голосе совершенно отчётливо.
- Меня всегда восхищала твоя щепетильность, Львёнок, - сказал Ар-Нель. - Мне кажется, это должно быть для тебя очевидно. Мой Государь не желает, чтобы с вами - с тобой и твоими братьями - что-то случилось раньше, чем вы предотвратите большую войну. Это - личное пристрастие и политическая необходимость. Поэтому он прислал тебе подарок... в виде... скажем, будущей гвардии Львёнка Анну. Абсолютно твоей. Абсолютно преданной. Готовой ради тебя на смерть - и больше, чем на смерть.
Анну хмыкнул скептически.
- Да ладно. Нет, я понимаю. Штандарт. Вернее, знаешь - прядь из конского хвоста на штандарте. Личный принцип, который всем показываешь. Вот - волчицы. Чтобы люди говорили: "Его солдаты, - в смысле - мои солдаты, - женщины". Принцип. Но какая же это гвардия? И - военная помощь? Если нам повезёт - будут тысячи, а тут - горстка бойцов, и те...
- Продолжай, - в голосе Ар-Неля появился холодок.
- Ну...
- Не мнись, боец. Что ты хотел сказать? И те - неполноценные, не так ли? Потенциальные рабы? Прав ли я?
Анну промолчал.
- Ты в них не веришь, - продолжал Ар-Нель безжалостно. - Декларируешь веру - но не веришь. Означает ли это, что, в конечном счёте, ты не веришь и в собственную правоту?
- Ты, Ар-Нель... знаешь... ты слишком нажимаешь, - заставил себя сказать Анну. - Ну да. Они, всё-таки, уже не волки. Это - жаль. Я их люблю. Я им сочувствую. Всей душой. Но...
- Но ты в них не веришь, - подытожил Ар-Нель. Голос - как обнажённое лезвие. - Ладно. Я надеюсь, что нас рассудят обстоятельства. Мы узнаем, кто прав, когда пойдём в бой.
Анну бросило в жар.
- Что ты сказал?! Кто - пойдёт в бой?!
- Мы, - повторил Ар-Нель просто и зевнул. - Мне хочется спать.
Анну чуть не задохнулся от смеси трудноописуемых чувств, из которых благодарность была вовсе не последним компонентом. Кажется, Ар-Нель это заметил - Анну показалось, что он услышал смешок.
- Я ухожу, - сказал Ар-Нель. - Поговорим потом. Когда у каждого из нас будут доказательства... гм... если они будут у каждого.
Ар-Нель ушёл спать, оставив Анну с уже привычной горячей болью в душе.
Разве он не верит? Но ведь любой вере есть предел, как и любым возможностям... Разве можно тащить в бой женщин? Это - как калек, тяжело раненых, почти убитых. Это - как тени боевых друзей за плечами. Пожалеть - да. Отблагодарить. Запретить презирать, запретить проклинать, запретить брезговать... Но тащить в бой?
Маленький Львёнок потащит свою Кору в бой? Любя - рискнёт ею? Сомнительно.
Анну заснул, когда уже начинало светать - и проснулся ни свет, ни заря. От шума - обычного шума в обычном военном лагере.
Львята ещё допивали отвратительный северный травник, а бойцы уже седлали коней. Две женщины дрались на палках под свист и смех остальных - и Анну, жмурясь от солнца и ещё не ушедшего тревожного сна, присел на подоконник, наблюдая за боем.
И вынудил себя признать, что они демонстрировали хорошую технику - а заметив Анну, принялись форсить, как новобранцы. Анну невольно улыбнулся - так они расстарались.
В комнату Львят вошёл Ар-Нель с чашкой в руке.
- Я принёс тебе чок, - сказал он со своей обычной миной - милой и раздражающей одновременно. - Ты плохо спал, Анну?
- Думал, - буркнул Анну, забрав из его рук чашку с приторным пойлом.
- О да, мой бедный друг, - кивнул Ар-Нель, даже не пытаясь изобразить сочувствие. - Думать - тяжело и вредно. Особенно - на лянчинской границе.
Элсу фыркнул, еле успев закрыть рот рукой. Кору беззвучно рассмеялась, как северянка. Ви-Э, сдерживая смешок, взглянула на Ар-Неля укоризненно.
- Ну и что из того? - сказал Эткуру хмуро. - Я тоже думал. И - да, из-за границы, из-за всего... И что?
- Не огорчайся, миленький, - сказала Ви-Э. - Ещё немного - и мы победим.
- Исключительно правильное расположение духа, моя дорогая, - кивнул Ар-Нель и вышел прежде, чем Анну успел ещё что-нибудь сказать.
Ещё немного? Ещё ничего и не начиналось!
Анну прошёл к конюшне между женщинами, обжигающими его взглядами. Они все были - лянчинки, военные трофеи, солдаты по духу, и они все были - прекрасны, эти смуглые демоницы. Анну не то, чтобы не верил - они смущали, раздражали его. Да, они, пожалуй, напоминали гуо. И Анну приказал выступать слишком резко - вообще слишком резко говорил с ними, как с волками, которые провинились в чём-то...
А они повиновались преданно и виновато, и к смущению Анну примешивался стыд. И он смотрел, как оруженосец Ника весело болтает с женщиной, одетой по-мужски, но с платком, повязанным вокруг пояса, а Юу из рода Л-Та слушает другую, с лицом в шрамах, о какой-то битве в Шаоя - смотрел и завидовал.
