Наталия Аникина - Театр для теней. Книга 1
— Советник, я уже говорила тебе, что Хеллину не столько хочется поохотиться в твоих лесах, сколько охота «получить своё», — тщательно пряча раздражение за неловким каламбуром, проговорила она.
— Но это нельзя оставить безнаказанным! — обводя широким жестом осквернённую поляну, возмутился тот.
— Нельзя. Но придётся, — спокойно и твёрдо сказала Ирера, и адор хмуро воззрился на неё сверху вниз. — Я почти уверена — даже то, что мы перебили этих тварей, Хелраад постарается обратить себе на пользу. Думаю, уже завтра их посол предоставит вам какого-нибудь светлого недомерка, собственноручно пойманного им на подступах к ближайшему из ваших городов, в погоню за которым якобы и было послано это зверьё, лишь по чистой случайности забежавшее в этот лес. — Алайка негодующе хлестнула себя хвостом по бедру.
— Я что-то не припомню за хелротами подобного… коварства, — хмыкнул уже куда менее воинственно настроенный адор.
— И я тоже, — кивнула Ирера. — Но согласись, что в последнее время происходит чересчур много такого, что раньше казалось совершенно невозможным.
— Ах, и не говори! Я просто боюсь жить. Всё так трагично кругом, все умирают, — подхватила Тинойа, скорбно обрывая лепестки с кроваво-красных ромашек. Вздохнув, она склонилась над тушей хелраадского «щенка» и красивым жестом воткнула цветы в рану на его боку. Но снова нагнулась слишком низко, сквозь магический барьер Танаона, и испортила всю сцену приступом кашля. Раздосадованная, она мыском сапожка затолкала букет внутрь, заткнув выход ядовитому дыму.
Ирера, собравшаяся было шикнуть на неё, промолчала — на Фанадора представление Эйтли произвело как нельзя лучший эффект, он заметно расслабился, в уголках его губ даже появился намёк на улыбку.
Подбирая слова, которыми можно было бы закрепить нечаянный успех Тинойи, краем глаза эалийка наблюдала за Танаоном, направившимся к кустам в левой части поляны. Ветки вздрогнули, и из зарослей робко выступил молодой фарзис. Чисто вылизанная шкура его тускло блестела оранжевыми молниями полос, он недоверчиво втягивал воздух тремя чуткими, целыми по молодости лет ноздрями. Бестиолог опустился на колено и пристально посмотрел на зверя. Тот замер. Сияние глаз Танаона отражалось в выпуклых глазах фарзиса, зеленоватые блики чуть заметно дрожали. Внезапно зверь сорвался с места, пробежал несколько шагов, обернулся, взвыл, тряхнул гривкой и одним прыжком исчез в кустах. Ирера одобрительно улыбнулась бестиологу — лучше подчинённого им фарзиса проследить, откуда набежали эти чёрные твари, не сможет никто — и вернулась к беседе с советником, стараясь не обращать внимания на назойливое чихание Эйтли.
Мелтарис оказался более милосердным (он уже так долго формально находился под крылышком Веиндора, что вполне мог этому у него научиться) и поддержал готовую свалиться на траву потравленную непоседу.
— Хоть кто-то меня тут не ненавидит, — шмыгнула своим бедным носом та и, подёргав своего спасителя за плащ жалобно спросила: — Мел, а мы уже скоро отсюда поедем? А то мне как-то не по себе…
— Боюсь, придётся подождать, Тинойа, нам надо ещё решить, что делать с этой компанией, — кивнул он в сторону серебряных всадников, столь тщательно игнорируемых имеющими на их владыку зуб залами.
Словно чувствуя недоброжелательный настрой алаев, они собрались вместе в зарослях на противоположном краю поляны, за тем самым деревом, на котором только что прятался Танаон.
Никто из них не перемолвился с отрядом ни словом, словно кошек Аласаис тут и не было вовсе. «Охотника на лису не интересует удиравшая от неё мышь», — подумала Ирера и, фыркнув, всё же сделала несколько шагов им навстречу. Эалийка могла бы придумать ещё много не менее «лестных» причин поведения элиданцев, но тут она заметила какое-то движение среди деревьев поодаль от них.
Ирера остановилась — вдруг это вернулась одна из чудом выживших хелраадских тварей? — и только потянулась за своим верным клинком, как из темноты появилась всадница, не принимавшая участия в битве.
Едва придерживая поводья кончиками пальцев, она сидела боком, в позе одновременно величественной и раскованной. Каждая складка её мягкого плаща из знаменитого элиданского пепельного бархата лежала так, будто незнакомка мгновение назад позировала художнику для парадного портрета, а не пробиралась сквозь полную злокозненных сучков и веток чащу.
Хотя лицо женщины было почти полностью скрыто капюшоном, Ирера узнала её. Но это отнюдь не сделало внезапное и столь своевременное появление Лаа ан Камиан менее странным. Тем более — с такой свитой. Любовница и негласная советница правителя Элидана Л'аэнора прибыла с отрядом отборных воинов — его личной охраны, судя по доспехам и плащам. Это было немыслимо… если, конечно, статус этой прекрасной женщины не изменился кардинально, с тех пор как дочь Селорна слышала о ней в последний раз.
Когда, небрежно кивая в ответ на приветствия соплеменников, она приблизилась к Ирере, той предстояло удивиться вновь. К плечу Лаа была приколота миниатюрная цветущая ветвь элиданской вишни, перевитая серебряной лентой. Этот символ Ирера знала не хуже, чем знак своего дома, и не могла поверить своим глазам.
Оказавшись рядом с ней, Лаа остановила своего скакуна, но не спешилась.
— Ирера, я вижу — мы прибыли вовремя. Я рада нашей встрече, — она чуть склонила голову, — но, мне кажется, ты слишком ей удивлена. Почему?
— Я тоже рада. — Вторая дочь Селорна ответила не менее учтивым кивком. — Мы не виделись, с тех по как…
Лёгкий но не допускающий возражения взмах белоснежной руки заставил её замолчать.
— Да, с тех самых пор, — певуче промурлыкала Лаа. Она произносила слова с лёгким элиданским акцентом, что усиливало впечатление от её бестактного жеста.
Глаза Иреры недобро блеснули, между бровями легла складка.
— Драка, настоящая кошачья драка, — тут же возбуждённо зашептала Эйтли Тинойа, стоящая поодаль вместе с остальным отрядом. Всем своим существом, а главное, тонким слухом, она была там, где заносчивая дочь ненавистной Аэллы ан Камиан готовилась схлестнуться со ставшей в одночасье родной и близкой Ирерой. — Шерсть дыбом, когти выпущены. Десять к одному, что наша «леди арсенал» надаёт по ушам этой повёрнутой на рыцарстве отщепенке!
Но она не угадала — лицо эалийки уже разгладилось, в глазах всадницы читалось искреннее сожаление.
— Прости, — мягко сказала Лаа, — я привыкла так… при дворе. Элиданские манеры так привязчивы, а все эти титулы заставляют забывать об «интуитивной субординации». Да, так они называют наше мэи. А прошлое… вспоминать о нём сейчас не время и не место. — Голос её почти стих. — Но ты не ответила мне.
