Кирилл Манаков - История хорошего человека
- Роник говорит, Экзекутор с ним долго разговаривал, - сказала Марта.
Я не был готов к ответу. Подошел к Ронику и через плечо посмотрел на рисунок. С бумаги на меня смотрел черно-белый котенок, как две капли воды похожий на соседского Черныша. Я погладил Роника по голове, словно не замечая требовательного взгляда жены.
- Экзекутор разговаривал с ними дольше всех, - в ее голосе зазвучали нотки, игнорировать которые я больше не мог.
- И о чем он тебя спрашивал? - я чувствовал фальшь своего вопроса и был готов провалиться сквозь землю.
Роник поднял глаза.
- Мы разговаривали о жизни. Он очень умный, этот дяденька. Он спрашивал о моих друзьях и о книгах. А потом мы поговорили о вас.
- О нас? И что ты сказал?
- Что очень вас люблю, - очень серьезно ответил Роник.
Марта заплакала. Со стороны могло показаться, что она улыбается, но я-то знал, что она плачет, так, как умеет она одна - без слез. Я еще раз погладил сына по голове и спросил как можно спокойнее:
- Роник, ты поужинал?
- Да, папа.
- Тогда иди спать. Сегодня все очень устали. Ладно?
Он кивнул, послушно встал и отправился в свою комнату. Когда за ним закрылась дверь, Марта закрыла лицо руками и заплакала навзрыд. Я обнял ее за плечи.
- Наверное, я плохая мать... очень плохая. Но я не хочу, чтобы Роника забирали, не хочу.
Я сделал усилие и улыбнулся:
- Не бойся, никто его не заберет.
- Как же, - всхлипнула Марта, - он сказал, что с ним разговаривали дольше всех.
- Ну и что? Это же Экзекутор. Роник же сказал, что он расспрашивал о нас, верно?
Марта отстранилась от меня и перестала плакать.
- Верно...
- Ну вот. Он просто хотел узнать побольше обо мне. Я, все-таки, чиновник Канцелярии.
- Второй ступени, - заулыбалась Марта. Она умела быстро успокаиваться.
- Вот видишь... Я думаю, Роник не прошел. Жалко, конечно, но что поделаешь. Будем жить, как жили. Нам ведь хорошо вместе, правда?
- Конечно, хорошо! - Марта совсем успокоилась.
Я снова изобразил улыбку, и на сей раз получилось вполне правдоподобно.
- Только будет очень обидно, если возьмут сына мясника. Его рыжая женушка такая дура!
- Ну, возьмут, и возьмут. Не думай об этом. Ужинать будешь?
- Сейчас приготовлю, - захлопотала Марта.
- Нет, не надо... Ты сама хочешь?
- Нет...
- Я тоже. Иди, ложись, а мне еще надо посмотреть кое-какие бумаги. Ладно.
Марта встревожено посмотрела на меня.
- Что-то случилось?
- Нет, что ты!
Я встал, подошел к ней и пристально посмотрел в глаза сверху вниз.
- Марта, ты ведь очень устала сегодня, правда?
- Да, - прошептала она.
- Голова стала тяжелая, а глаза сами закрываются?
- Да...
- Прошлая ночь была бессонной, и теперь тебе так хочется спать?
- Да...
- Тогда иди, и ложись, я приду позже. И спи до утра, завтра можно встать попозже. Тебе надо выспаться. Хорошо выспаться.
Я отвел взгляд. Марта вздрогнула, помотала головой, словно отгоняя наваждение, и сладко потянулась.
- Как же я хочу спать... Глаза так и закрываются... Я пойду, лягу.
Конечно, ложись, - сказал я как можно ласковее.
Она встала, нетвердыми шагами прошла в спальню и закрыла за собой дверь.
Я опустился на стул и обхватил голову руками. Великий Создатель, за что мне это все?! Зачем ты хочешь отобрать у нас Роника? Зачем?!
- Папа, что случилось? - из двери детской выгладывало испуганное личико Роника. Я и не заметил, что перешел на крик.
- Ничего, ничего, иди спать, - который раз за сегодняшний вечер я нарисовал на лице улыбку. Мальчик осторожно закрыл дверь.
Я смотрел на эту дверь в детскую, и чувствовал, помимо моей воли сжимаются кулаки и стискиваются до хруста зубы. Чтобы успокоиться, я откинул голову назад и закрыл глаза. В голове моей пульсировала единственная мысль, вернее повторение слов, которые я сказал Марте - "не бойся, никто его не заберет".
С утра нас разбудил резкий стук в дверь. Полусонная Марта пробормотала, что, наверное, это молочник заявился ни свет, ни заря, накинула халат, прибрала волосы и отправилась открывать. Судя по быстрым шагам, Роник тоже выскочил из своей комнаты. Через минуту встревоженная жена заглянула в спальню и позвала меня. Я быстро оделся и вышел.
В прихожей стоял десятник Тайной Стражи, а у двери переминались двое городских стражников в полном обмундировании - в шлемах, кирасах и алебардах. Оба были из соседнего квартала, и чувствовали себя явно неудобно в моем доме.
- Гере Рюмпель?
- Да, я... а что случилось?
Марта испуганно смотрела на десятника большими глазами. А тот сказал спокойно и весомо:
- Вы должны пройти с нами.
Я пожал плечами:
- Все-таки, что случилось? Я - чиновник Канцелярии...
- Второй ступени, - добавила Марта. Роник обхватил ее двумя руками и исподлобья снизу вверх глядел на незваных гостей.
- Нам это известно.
- Я арестован?
- Я не уполномочен об этом говорить. Вам все объяснят. Прошу вас.
Он повернулся, пропуская меня. Выходя из дома, я видел только огромные глаза Марты.
Мы так и проследовали до Серого Дома - строгого двухэтажного особняка, лишенного каких-либо архитектурных изысков - впереди десятник, я за ним, а сзади два стражника. По суете вокруг здания можно было понять, что случилось нечто чрезвычайное. На привязи у входа стояли два десятка лошадей, у входа вместо одного стояли четыре стражника, а дверь не успевала закрываться из-за постоянно входящих и выходящих посетителей.
Я увидел чрезвычайно колоритную процессию - в сопровождении десятка стражников в Серый дом шествовал первый вице-бургомистр. Именно шествовал, с гордо поднятой головой и независимым видом. И куда-то делась его одышка. Похоже, он чувствовал себя главарем бунтовщиков, плененным железными легионами Владетеля. Интересно, а как я сам выгляжу со стороны?
Поравнявшись, вице-бургомистр помахал мне рукой как старому приятелю. В ответ я сдержанно кивнул. Сначала стоит разобраться, что происходит, а уже потом демонстрировать дружбу с кем бы то ни было.
Мы поднялись на второй этаж и прошли к невзрачной двери, недавно покрашенной пузырящейся серой краской. В коридоре до сих пор ощущался запах олифы. Десятник постучался, открыл дверь, пропустил меня в кабинет, а сам остался снаружи.
