Анфиса Кохинор - Пета бяху или по миру наугад
Бананы висели высоко, но ошалевшая от голода землянка с каждой минутой всё острее ощущала исходящий от них аромат. Он заволакивал разум, лишая всего цивилизованного и человеческого. Наверное, Юля предприняла бы тщетную попытку добросить палку до вожделенных фруктов или попробовала бы залезть на дерево, но после долгого перехода руки и ноги нещадно ныли, а спину ломило. "Зря я не занималась спортом, - со злой обречённостью подумала она. - Вот умела бы лазать по канату, так и на дерево забралась бы без особого труда. И плевать, что оно метров десять".
Юля всё-таки закурила. Но вместо того, чтобы успокоиться, разозлилась ещё больше. История с "висит груша, нельзя скушать" выводила её из себя. Девушка даже обещание себе дала, что, если вернётся домой, никогда больше не выйдет на улицу без термоса, спичек, соли и минимального запаса продуктов. Да, звучало глупо. Но и разумно, в свете её нынешнего положения. Развивая приятную мысль, Юлька начала представлять, как купит себе огромную сумку с множеством глубоких вместительных отделений, как разложит в них хлеб, масло, сыр, колбасу… Желудок протестующе зарычал, и девушка мужественно изгнала мысли о еде.
Эрик спал, а Юля сидела рядом и тихо ему завидовала. Ей-то в этом зелёном аду было никак не заснуть. И, самое ужасное, неизвестно, сколько дней им предстояло брести по джунглям. Смогут ли они добраться до людей, да и что будет, когда доберутся? Девушка сорвала свисавший над головой лист и повертела его в руках. "Может пожевать? А вдруг ядовитый? - Юля вдруг увидела себя скорчившейся на земле, медленно и болезненно отдающей концы, и отшвырнула лист в сторону: - Всё! Пора делать глупости!" Ноги держали плохо, но землянка заставила себя подняться и подойти к банановому дереву. Она провела ладонью по грубой рифлёной коре и словно с цепи сорвалась - вцепилась в ствол и стала остервенело раскачивать дерево. Хорошо, что Юлька не видела себя со стороны, иначе бы ужаснулась, узрев, с какой жуткой амплитудой ходит из стороны в сторону дерево. И откуда только силы взялись? Минуту назад, казалось, руки поднять не сможет.
Бананы держались крепко. Девушке понадобилось несколько долгих минут, прежде чем пара гроздей сдалась и ухнула на землю с многометровой высоты. "М-да… Товарного вида, как ни бывало", - с досадой подумала Юля и рыкнула:
- Плевать! - Вытерев руки о влажные джинсы, она отделила от малопривлекательной кучи кусочек бледно-жёлтой, почти не вымазанной в земле мякоти и сунула в рот. Блаженство! Какие там омары и утки по-пекински. Вот оно, лучшее блюдо на Земле! И не на Земле тоже.
Смолотив штук пять бананов, девушка немного пришла в себя и вспомнила о том, что бог велел делиться. Сорвав с дерева большой глянцевый лист, она выложила на него приличную кучку банановой мякоти и разбудила Эрика. Сначала мальчишка не хотел просыпаться, но, когда Юля поднесла импровизированное блюдо к его носу, мигом открыл глаза и, как одержимый, накинулся на угощенье. Юля с удовольствием наблюдала за его трапезой: "Ещё бы! Я ухитрилась добыть нам еды. Можно и погордиться немножко".
- Спасибо! - проглотив последний кусок, поблагодарил Эрик.
Он смотрел на девушку так, словно она лично испекла для него именинный торт с кремовыми розами и кучей праздничных свечей. Впрочем, готовят ли в Главерне именинные торты, Юля не знала. "Опять меня куда-то несёт. Хватит идиотничать, Юлька! Лучше сделай что-нибудь полезное! - отругала себя землянка. - Например, поговори с Эриком. А что? Отличная идея!" И, мысленно воззвав к своему неустойчивому разуму и умоляя его немного постоять на месте и позволить задать необходимые вопросы, Юля пристроилась на куртку рядом с парнишкой и спросила:
- Что такое тенхор?
Но видимо сегодня был не её день. Стоило девушке собраться с мыслями и задать нужный вопрос, как лиственная стена возле бананового дерева зашевелилась и из неё высунулась бурая голова дикой кошки, сплошь усеянная зеленоватыми крапинками и тонкими серыми полосками. Юля и Эрик замерли, стараясь по возможности не дышать, пока круглые жёлтые глаза рыскали по округе. Рука девушки, без какого-то бы ни было мысленного сигнала, нашарила в заднем кармане зажигалку. Но что такое маленький огонёк для большой свирепой твари? Пшик. Поэтому вытаскивать зажигалку Юля не стала. Решила придержать напоследок: "Хоть усищи подпалю, прежде чем она меня проглотит. Всё не так обидно".
Тем временем кошка выбралась на полянку целиком и отряхнулась, отчего шерсть на спине и загривке стала дыбом. Пятнисто-полосатая шкура красиво переливалась в лучах предзакатного солнца. Длинные, как у старого есаула, усы свисали на грудь толстыми снежно-белыми прядями. Широкие заострённые уши, точно бахромой обрамлённые белой шерстью, беспрерывно двигались, пытаясь уловить малейший шум. Кошка была большой. Как тигр. И два заблудившихся в джунглях человека могли стать для неё хорошим запасом, дней на несколько. "Я же знала, что такой лес должен быть опасным. По определению! И всё равно попёрлась! - мысленно провыла Юля и тут же себе напомнила: - Правда, альтернативой был бордель…"
Эрик чуть придвинулся к девушке, вцепился в её щиколотку и затрясся, как в ознобе. "Здорово! На пятки шоку наступала истерика", - с досадой подумала землянка и машинально погладила паренька по руке. Самое интересное, она не боялась. Знала, что через несколько минут станет кошачьим кормом, и не боялась. "Видимо, вместе с неустойчивостью рассудка, я ещё и повышенную храбрость приобрела. С чего это вдруг? Точно, шизофрения!"
И тут на Юльку словно затмение нашло. Как представила кровавые ошмётки, что останутся от них с Эриком на поляне, так совсем с катушек слетела. От жалости к почти загубленным душам из глаз брызнули слёзы. Из горла вырвался то ли вой, то ли стон, и, ничего не соображая, девушка взвилась на ноги и ринулась на кошку. За спиной выстрелил в небо пронзительный отчаянный вопль, но Юля не обратила на него внимания. Подскочила к зверю, вскинула руки и заорала так, будто её вниз головой трясли на крыше небоскрёба:
- Убирайся! Прочь! Нет здесь еды, слышишь?
От неожиданности кошка присела на задние лапы и злобно зашипела. Но невесть откуда взявшуюся отвагу было уже не сломить. Юля орала во всю мощь лёгких, ревела как жеребая кобылица и прищемивший хвост дракон вместе взятые, и не могла остановиться. А когда сорвала голос и захрипела, рассудок на мгновение просветлел, и она обнаружила, что кошки перед ней нет. Девушка даже не заметила, как та ретировалась. Но обрадоваться сил не осталось. Юлю хватило лишь на то, чтобы подумать: "Как по-идиотски я выглядела" - и она провалилась в забытьё.
Под ней простиралась необъятная ледяная пустыня. Заснеженная поверхность, испещрённая глубокими трещинами, острыми отвесами и подъёмами. Яростные шквалы ветра с мелким дождём стегали лицо. Когда же дождь отступал, яркие лучи солнца, играя на льду, ослепляли глаза. Юля летела над землёй, смотрела по сторонам, но пейзаж не менялся - кругом простирались снежные поля и ледяные горы. Девушка приблизилась к высокому горному массиву, проскользнула между острыми кинжалами пик и оказалась на краю высокогорного плато. Хотела опуститься на снег, но не решилась. И правильно сделала: на плато сгустился серо-белый туман и видимость резко упала. Обернувшись, Юля увидела, что горы за спиной, склонились друг к другу и ощетинились острыми вершинами, словно предупреждая, что приближаться к ним опасно для жизни. Она вняла совету. Медленно-медленно Юля поплыла по кромке плато, напряжённо вглядываясь в туманную мглу. Иногда казалось, что где-то неподалёку плещут волны, и тогда её призрачное тело начинало дрожать от ужаса. Откуда-то девушка знала, что море здешнее смертельно опасно, даже для такого эфемерного создания, коим она пребывала во сне.