Валентин Бабакин - За тенью дракона
- Мда, - задумчиво промычал Адаульф. - Моя коварная хищница. Ты не перестаешь удивлять меня. Я слышал легенды о поклонниках тьмы, некогда давно обитавших здесь еще до прихода Мауронга и ушедших во мрак времени. Я слышал легенды об их подземельях.
- Это не легенды, - строго произнесла Сигилла. - Мы здесь были и будем всегда, как будет всегда великая тьма. Она поможет тебе, и ты станешь вожаком мауронгов. Ты сделаешь меня верховной жрицей Империи. Мы разобьем харсов, а потом мы пойдем на великий Хаккадор.
- На Хаккадор? - недоверчиво спросил Адаульф. - Но Хаккадор окружен обращающимся огненным мечом. Туда нет пути.
- Сила тьмы потушит меч, - убежденно произнесла Сигилла. - Мы пойдем на Хаккадор, захватим источник жизни и обретем жизнь вечную во власти над миром.
- Да, - охотно согласился Адаульф. - Но ты мне обещала эликсир, дающий силу сверхчеловека. Где он?
- Будет тебе эликсир, - Сигилла протянула Адаульфу факел. - Возьми огонь и отпрянь назад.
Адаульф послушно принял у Сигиллы факел и отошел от нее на несколько шагов.
- Стой там, - приказала Сигилла. - Смотри молча и не двигайся.
- Слушаюсь и повинуюсь, моя королева тьмы, - ухмыльнулся Адаульф.
Жрица вскинула руки.
- Мои великие предки. Все, чего я достигла ничтожно. Все, что я потеряла ничтожно. Ничтожно все, - прошелестел отчетливо тихий голос жрицы.
- Все..., все..., все..., - прошептало эхо.
- Моя цель - великая сила тьмы!
- Тьмыыы...
- Нет добра и зла. Есть только я, моя цель и моя свобода!
- Моя свобода... Свобода....
- Если надо - убей!
- Убей...
- Если надо - обмани!
- Обмани..., мани...
- Если надо - укради!
- Кради...
- Обмани так, чтобы обманутый был тебе благодарен!
- Благодарен...
- Пожертвуй всем ради еще большего!
- Пожертвуй.... жертвуй...
- Будь готов к смерти!
- Смерти... смерти... смерти...
- Будь готов к новой жизни.
- Жизни... жизни... жизни...
- Ищи тайного пути.
- Тайного...
- Мои великие предки, благословите меня на удачу, дайте мне силы древние изначальные первородные, направьте меня на путь великого предела. Пусть тот, кто стоит и будет стоять на моем пути, кто будет действовать вопреки моей воли, все те кого я знаю, кого не знаю, кого узнаю, идущие против меня сгинут во всепожирающей тьме. Ради моей великой цели я заклинаю на неудачи и поражения всех моих зримых и незримых противников. Да постигнут их беды. Да обратиться их противодействие против них самих. Да будет так!
Жрица устало опустила руки и некоторое время стояла молча. Адаульф тоже не двигался с места, с недоверием наблюдая за всем этим действом.
Что дальше, дескать? Где эликсир силы?
- Дай! - громко произнесла жрица. - Великая тьма! Яви силу свою!
- Юююююю, - отозвалось долгое эхо, и туман над пропастью медленно заклубился плавно, расползаясь в стороны и вверх. В этом призрачном холодном мареве постепенно проявились, зияющие бездонной чернотой множественные разрывы. Сливаясь меж собой, они постепенно обрели размытый контур гигантской фигуры человека в длинном до пят плаще с накинутым на голову капюшоном. Фигура медленно выдавливаясь из тумана и приближаясь, все более увеличивалась в размерах.
- Саант! - выдохнула жрица. - О, великий демон тьмы! Дай же силу свою во имя власти вечной ночи!
- Хааааар, - послышался утробный низкий звук, и плети растения, что стелились по скалам, зашевелились подобно змеям, вытягиваясь в сторону жрицы. Они оплели голени Сигиллы, медленно заползая выше под тонкий прозрачный халат и постепенно охватывая бедра.
- Да, - выдохнула жрица.
Побеги ползли выше, оплетая полностью ее тело.
- Да, - снова выдохнула жрица.
На черной фигуре в тумане проступил багровый огонь.
- Да! - громко выкрикнула Сигилла, обмякая, сгибаясь и падая на колени.
- Хаааар, - вновь раздался утробный низкий звук. Побеги медленно сползли с тела жрицы. Сигилла поднялась с колен, обернулась в сторону Адаульфа и протянула ему в раскрытой правой ладони что-то похожее на яблоко, но цветом черное, будто горный оникс.
- Возьми. Это плод великой тьмы. В нем эликсир силы. Он даст тебе быстроту и великую мощь для победы в поединках. Отведай его немедля.
Черная фигура в тумане медленно таяла. Адаульф, завороженный всем увиденным действом, покорно взял черный плод и надкусил его. Плод тьмы был соленый, как кровь.
- Вкушай силу, - прошептала Сигилла. - Она взрастет к сроку поединков. Убивай соперников своих. Совершай омовение меча своего в их крови, и пусть он пьет их силу, а пред последним боем я заговорю клинок твой.
- А почему не сейчас? - спросил Адаульф, жадно впиваясь зубами в черный плод.
- Всему свое время. Меч должен крови испить сильнейших воинов, прежде чем на него будет наложено заклятье, - пояснила жрица.
- Мой меч досыта напьется крови, - пообещал Адаульф.
- А теперь возьми меня, как дикий зверь берет самку, - выдохнула Сигилла, после того, как Адаульф поглотил плод полностью и вытер ладонью его густой сок с губ.
- Возьми меня здесь, на алтаре Тьмы, - Сигилла, скинула с плеч меховую накидку.
- Воозьмии, - послышался из тумана протяжный шелестящий шепот, и волна темной силы прокатилась по телу Адаульфа.
* * *
Харсия. Пять тысяч триста семнадцать путей Небесного огня от начала Хаккадора. Двенадцатый день десятой Луны.
С высоты облаков глаза черного беркута видели, как ветер колышет каждую травинку в широком поле. Внизу на земле рождались и умирали люди, сталкивались в смертельной схватке воины, рушились и уходили в небытие великие империи. Жизни человеческие падали каплями дождя в Океан Вечности. Но в небе ничто не менялось. Там плыли безразличные белые облака, грозовые тучи проливались на землю дождем, и медленно кружили хищные птицы.
Беркут кружил над Долиной царей, а где то далеко за горизонтом бушевал ураган, разбивая о скалистый берег бурные волны, шумели бескрайние леса, белая чайка коснулась воды крылом, сверкнул острый клинок, обрывая жизнь, и родилась новая, возвещая криком о своем появлении.
Над Долиной царей зависла тишина. В курганах спят вечным сном воины, некогда павшие в битвах на этих просторах, да в руинах развалин древнего поселения гуляет ветер.
Несколько дней назад двуногие человеческие твари распугали здесь всех диких обитателей. Тварей было много. Они понуро брели через долину, бряцая железом. Ветер разносил от них запах пота и крови. По всему видать этих тварей хорошо потрепали их же сородичи. Беркут не раз видел, как двуногие бились промеж собой, сходясь сотнями, а то и тысячами в смертельных схватках. После них оставалось много добычи для шакалов, ворон и прочих любителей падали.
