Константин Бояндин - Куда уходит вчера
До стены они добрались без приключений; пришлось только пройти полкилометра к югу, прежде чем обнаружилась та самая, почти неприметная дверца. Тут — то Ривллим и сделал первое неприятное открытие.
На стенах тоннеля отсутствовали пометки. Новых не было — и ладно, но куда подевались его собственные? Осыпались за ночь от сырости? Невозможно. Вот тут была одна — на расстоянии вытянутой руки от входа, на левой стороне. Точно такая же — на правой, у дальнего выхода. Где они?
Воин почти что услышал щелчок, с которым ожили его рефлексы и проснулся внутренний наблюдатель. Тот, который бодрствовал при малейших признаках опасности.
Когда они вышли наружу, Ривллим поразился вновь.
Лес был не тот.
Совсем не тот. Не те деревья стояли не на тех местах; лес стал гуще, зеленее, перестал быть мрачным. Птицы усердно упражнялись в пении, доказывая свои права на клочок земли, дерево, куст, на котором находились. Трава росла пышным ковром; тропа, которая была отчётливо видна даже в безлунную ночь, заглохла.
Ощущения можно было выразить так: этого не может быть!
Ольт и девушка, однако, ничего не замечали. Или делали вид.
Открытие настолько поразило воина, что он очнулся от ощущения нереальности только, когда показался тракт.
Тракт тоже был не тот. Знакомый ему был вымощен крупными гладкими гранитными брусками; сейчас же перед ними простиралась вырубленная в лесу, изрядно вытоптанная дорога. Пыль лежала на ней глубокими лужами, готовая подняться в воздух при первом же прикосновении. Обочины были загажены. Кроме того, на путевом столбе — указателе было кровью выведено слово на неизвестном воину языке. Свежей кровью. А вокруг — никого.
Что за наваждение, что тут произошло?
Ривллим понял вдруг, что ольт с девушкой стоят у него за спиной и молчат. Ещё он заметил, что держит правую ладонь поднятой вверх, ладонью к себе. Понятный знак: поберегись! Рядом опасность!
— Кто — то движется с юга, — произнёс воин, прежде чем разум успел осознать смысл сказанного. Чувства и навыки работали безупречно. — Большая группа людей. Движутся медленно.
Все трое, повинуясь бесшумному знаку, скрылись под сенью старого орехового дерева, вокруг которого непроницаемой стеной росли колючие кусты.
Прошла томительная вечность, прежде чем послышались звуки. Неторопливый цокот копыт, разговоры (на каком — то варварском наречии, чем — то напомнившем неудобоваримый язык западных кочевников) и звук множества медленно бредущих ног.
— Что происходит? — шепнула изрядно удивлённая Фиар.
Постепенно в поле зрения показалась процессия. Два всадника впереди — оба высокие, темнокожие, с плоскими лицами; два всадника позади. Восемь пеших воинов — братья всадников по крови, несомненно.
А посередине двигалось человек сорок пленников. Самых настоящих. С колодками на шеях, одетых в тряпьё и с безразличным выражением глаз.
Всё это было невозможно, необъяснимо и чудовищно.
Часть 2. Котёл
V
— Ты так и будешь молча глазеть? — яростно шепнула девушка, также, видимо, потрясённая увиденным. Рабство практически перестало существовать на Ралионе, когда с кочевниками, основной угрозой цивилизации, было покончено.
… Когда было покончено!
Мысли неслись вихрем, времени следить за ними не было. Фиар права; надо что — то предпринимать. Наверное, всех троих выручило то, что воин вышел на дорогу, не подумав над тем, есть ли у них какие — нибудь шансы. Поскольку шансов, скорее всего, не было.
Вся процессия мгновенно остановилась, когда шагах в пятнадцати от ближайшего всадника на обочине возник высокий, мрачный воин с огромными ножнами на поясе и холодным взглядом, в котором не было и следа страха.
— Кто вы такие, что позволяете себе забирать людей в рабство? — громко осведомился воин, положив руку на рукоять меча. Говорил он на том самом варварском наречии; точнее, на том его обрубке, которое сохранилось до настоящего времени.
Конвоиры отреагировали моментально; всадники выехали вперёд, чтобы не позволить, в случае чего, скрыться наглому чужеземцу; пешие воины остановили колону пленных и молча стояли, нацелив в беззащитных людей копья. Никто из противников не походил на новичков. Ох, что сейчас будет, подумал воин. Но деваться некуда. Хотя можно, пользуясь густыми зарослями, отступить назад, за крепостную стену Шести Башен.
Странно, что Шесть Башен пусты… в то время как здесь творятся подобные вещи.
— Кто ты такой, наглец, чтобы останавливать доблестных воинов великого Шамульеза? — спросил ближайший всадник и по его сигналу четыре копья хмуро уставились в грудь пришельцу. — Кто позволил тебе разгуливать по дорогам вооружённым? Отвечай немедленно, если не хочешь присоединиться к этому стаду.
Пешие воины и двое всадников загоготали.
— Вторгаясь на земли, священные и благословенные Хранительницей Леса, вы рискуете навлечь на себя её проклятие, — послышался рядом знакомый голос.
Не веря своим ушам, Ривллим обернулся. Ольт двигался чуть позади мрачной Фиар, положив руку на её плечо. Так и есть — поводырь и слепец. Вот только какая нелёгкая заставила их вылезти из укрытия? Ривллим быстро перебрал в уме возможные варианты развития событий и понял, что ни один не сулит ничего хорошего.
О том, что творится нечто несуразное и дикое, он уже не задумывался. Сейчас было важно остаться в живых.
Ответом ольту был дружный смех.
— Хороша компания, — продолжил всадник, что заговорил первым. Одет он был в богато украшенные кожаные доспехи; многочисленные драгоценности украшали его одежду, сбрую коня и вообще всё снаряжение. Не исключая копья. — Этого слепого урода я лично отвезу великому вождю. Будет у него любимой игрушкой. А эту прекрасную черноволосую красавицу, пожалуй, оставлю себе…
Воин, чуть свесившись из седла, откровенно разглядывал Фиар, на губах которой появилась улыбка. Эта улыбка испугала Ривллима сильнее, чем сколь угодно страшная гримаса ярости.
— …Но сначала я прибью к столбу этого недоумка, — заключил воин и взмахнул рукой. — Потерпи немного, моя дорогая, сейчас мы со всем разберёмся.
Бежать было поздно, да ольт с девушкой и не собирались бежать. Более того, девушка сделала несколько шагов по направлению к всадникам, а ольт остался стоять, сохраняя растерянное выражение лица. Ещё бы, ведь он остался без поводыря.
— Ну ладно, — произнёс Ривллим, и Солнечный Лист очертил перед ним сияющую дугу. Всадники уже пришпоривали лошадей; позади них стояли пешие копейщики. Судя по всему, пленники в расчёт вообще не принимались.
