Илья Одинец - Младший вовсе был дурак
— Эх, если бы не колдун, все бы обошлось! — сокрушался Александр. — Сказывался бы я больным, никто ничего не заметил бы, по крайней мере полгода, а так, запрут нас во дворце на месяц, может, больше… Время-то не остановить. Да что я тебе говорю, ты и сам понимаешь!
Я смолчал. Пока я не понимал ровным счётом ничего, но раскрываться нельзя — меня ищут.
— Помню свою реакцию, когда впервые себя в зеркале увидел. Не хочу повторений. К тому же народ у нас тёмный, необразованный, это ты книжки читаешь, да опыты ставишь, а с отца взять нечего. И министры его глупее не придумаешь. Казнят. Или в яму бросят, что одно и то же. Поэтому выбора у меня нет. Хорошо, хоть ты меня понимаешь.
Принц повёл меня в парк, некоторое время мы шли по дорожке, потом свернули к кустам и вышли к большому поваленному дереву. Кто-то аккуратно спилил его, оставив небольшой, примерно по колено, пень. Александр сел на него и печально улыбнулся.
— В последний раз, считай, с человеком говорю, но ничего не поделаешь. Судьба. Да ты садись.
Я опустился на ствол и приготовился слушать, задавать вопросы пока не спешил, но придёт и мой черёд.
— Разлетаются королевские дети, как птенцы из гнезда. Отец сейчас с Николаем попрощается, да во дворец пойдёт. Ты будь другом, не рассказывай сразу, дай время уйти подальше, всё же я ещё не привык к телу. А выход из парка нашёл: горка у западной стены, на неё заберусь, через ограду перемахну, а там в леса подамся.
— В какие леса? — не понял я. Это что же, принц сбежать собирается?
— Не в Пахтинские, не волнуйся, жить мне ещё не надоело. В Семёновские уйду, там, говорят, дичи много.
— Охотиться будешь?
— Куда деваться. От жареного, конечно, не отказался бы, да кто ж меня накормит? Я, Вань, тебе не говорил, но это не временно. Это навсегда.
— Что навсегда?
Загадки мне надоели.
— Ухожу навсегда. И в волчьей шкуре навсегда останусь. Выбора у меня нет, ведь чем дальше, тем меньше во мне человеческого. Оборотень — это всего лишь наполовину человек, а это очень мало. Для сына короля.
Я сглотнул. Вот так дела! Наследник престола — оборотень! Он что, и правда собирается бежать в лес охотиться на зайцев?
— Понимаю, тебе тяжело придётся. Да и отцу, и всем, на меня ведь большие надежды возлагали, но я не виноват, что меня укусили. И рассказать-то только тебе осмелился. Отца просил не отдавать Николая в Мэрн, брата умолял дома остаться, не жениться на Ролане, но разве меня будут слушать?! Теперь вот на тебя вся надежда.
Александр поднялся, достал из-за пояса длинный узкий нож и с размаху воткнул его в пень, туда, где только что сидел.
— Прощаться давай, — голос его стал грубым, лающим, лицо посерело.
Я поднялся с поваленного дерева и протянул руку. Выглядел я, наверное, так, будто меня исподтишка стукнули по голове приличным поленом.
— Прости, что так всё вышло, — произнёс Александр. — А ты сам с самого начала знал, что я уйду. Взгляд у тебя особенный был, когда я тебе обо всём тебе рассказал. Знал, да молчал. Ничего не поделаешь, судьба.
— Неожиданно всё это, — пролепетал я. Больше из себя ничего выдавить не смог, потому что останавливать оборотня намерения не имел, и потому что даже если бы имел, не факт, что остановил без вреда для жизни и здоровья.
— Неожиданно, — согласился брат. — Если бы не тот иномирец, у тебя было бы ещё года два или даже три, а так…
Александр вытащил из кармана пригоршню белого порошка, и бросил на пень.
— Соль. По-хорошему, надо дождаться полнолуния, но я не собираюсь жить вечно, — принц расстегнул камзол и бросил его в траву. — Одежду мою спрячь. Не хочу, чтобы кто-то догадался.
Молодой человек разделся и протянул мне руку.
— Береги себя.
— Ты тоже.
Я ответил на рукопожатие и едва не отдёрнул руку — ничего человеческого в ладони Александра не осталось, только кожа, под которой угадывалась готовая сформироваться волчья лапа.
— Нож лучше сразу забери, — вздохнул он.
Помолчал, потом присел и перекувыркнулся через пень. Когда его руки коснулись земли по ту сторону ножа, принц стал стремительно меняться, превращаться в волка. В большого широкоплечего волка с серебряной шкурой.
Я невольно отступил назад.
— Не бойся, — старательно выговаривая слова, произнёс оборотень. — Тебя не трону. Но лучше в Семёновский лес не ходи. И людей не пускай.
Он мотнул лохматой башкой и помчался вглубь парка.
Я опустился на поваленный ствол дерева и уставился на нож, торчащий из пня. Вот тебе и на. Оборотень. Интересно, если я через пень перекувыркнусь, тоже клыки и хвост отращу? Нет, братец чётко сказал, что его укусили, оттого и оборотнем стал. Чёрт. Не о том думаю. Он ведь серебряный, совсем как мой ночной гость. Выходит, они оба оборотни? А мне что делать? Вернуться во дворец и засесть в замке, пока меня не перестанут разыскивать или пока не найдут? Может, лучше спрятаться в другом месте? Только вот где? Мне ведь надо мага искать. И как выбраться с дворцовой территории, по периметру окружённой высоченной стеной, через которую может перемахнуть только оборотень?
Магией я пользоваться не могу, да и не умею толком, учиться тоже нельзя — раскроют. Вот тебе и попал в параллельное измерение, сиди себе в замке, да в окно смотри. Ни нормальных приключений, ни здорового туризма. Не повезло. Знал бы, что так выйдет, остался бы дома, там хотя бы чайник без электричества мог согреть. Стал бы фокусником, выдавал бы магию за магию, и разбогател… Эх, мечты.
Мой взгляд упал на одежду Александра. Оставить её здесь? Нельзя. Найдут.
Я вытащил из пня нож, собрал одежду и пошёл к озеру. Уничтожать улики я умел, то есть знал, как это делается, из бесчисленных ментовских сериалов. Нашёл камень побольше, обмотал его штанами, вместе с туфлями завязал в камзол и, размахнувшись, швырнул подальше в камыши. Одежда не всплывёт, и никто не узнает, что наследник престола отправился голышом гулять по лесам. Нож топить не стал, спрятал под одежду. На всякий случай.
Когда пришёл к дворцу, Николай вместе с невестой и обозом приданого, уже отчалил, и я отправился к себе, в смысле в комнату, где провёл предыдущую ночь. Так как во дворце вводилось осадное положение, мне предстоит проводить большую часть времени именно там, и я спрятал нож за кровать. Пылищи там оказалось много, целые комки, хоть ковшом вычерпывай, значит, уборщики туда не заглядывали и заглядывать не будут, что мне только на руку.
Спрятав оружие, я лёг на кровать и закрыл глаза, бессонная ночь дала о себе знать. Кажется, спал всего минут на пять, а проснулся оттого, что меня, словно тряпичную куклу, трясли за плечи.
