Мария Архангельская - Пока не устану жить
Людмила Леонидовна пристально посмотрела на кубик и медленно кивнула. Кажется, ей не очень понравилось то, что я сделала, но способ действия не оговаривался, и, видимо, она решила не придираться. Я облегчённо перевела дух, решив, что экзамен я выдержала, но не тут-то было.
— Скажите, Александра, вы можете сказать, что это такое? — и Павел Вячеславович придвинул ко мне листок с одинокой строчкой рун.
— Э-э… Иллюзорное изменение внешности?
— Можете повторить?
Я мигнула. Нас учили наводить небольшие иллюзии, но они служили исключительно для исправления мелких дефектов, вроде прыщей или веснушек. Здесь же, насколько я поняла, нужно было сменить внешность полностью. Но с другой стороны, ничего, выходящего за рамки курса, от меня не требовали. Все компоненты этого заклинания были мне известны, и оно не требовало особой магической силы.
— Можно мне зеркало? — робко спросила я.
— Ну как, — Павел Вячеславович повернулся к Евгению Михайловичу, — дадим девушке зеркало?
Тот кивнул, шевельнул пальцами, и на столе возникло довольно большое овальное зеркало на ножке, вроде тех, что стоят на прилавках в отделах шляп и в оптических салонах. Я поправила вращающееся стекло и сосредоточилась. На этот раз мне удалось сделать всё точно так, как полагалось, и из зеркала на меня взглянуло мужское лицо. Правда, оно оказалось полупрозрачным, и сквозь него просвечивали мои настоящие черты. Представив, как комично я, должно быть, выгляжу, я, не задумываясь, рассеяла иллюзию.
— Неплохо, — признал Павел Вячеславович. — А вы что скажете, Евгений Михайлович?
— Пожалуй, соглашусь. Вот что, Александра, запишите нам, пожалуйста, какую именно часть плетения вы распустили, что оно так легко распалось, в отличие от предыдущего.
Неужели, удивилась я, преподаватели не заметили, что моя иллюзия была, мягко говоря, с дефектом? Но указывать им на собственную ошибку я не рискнула.
Экзамен продолжался. Они прогнали меня по всему курсу, вдумчиво и серьёзно кивая, когда я справлялась с очередным заданием. Не всё мне удавалось гладко, были и ошибки, были и недочёты, вроде уничтоженного заклинания, но ни одного задания я не провалила. Наконец меня отпустили с миром.
— Что ты так долго? — бросилась ко мне Катя.
Я пожала плечами, чувствуя себя слишком вымотанной, чтобы пускаться в объяснения.
— Сколько спрашивали.
— Ты меня подождёшь?
— Если ты быстро. Я устала, хочу спать.
Но Катерина отделалась неожиданно легко. Уже минут через десять она выскочила в коридор, радостная и сияющая.
— Всего-то и надо было, что огонёк зажечь да дырку в ткани залатать. Чего они тебя-то мучили?
— Не знаю.
После того, как вывесили новый список, я узнала, что сдала практическую магию на «хорошо». Поспрашивав своих сокурсников, я узнала, что меня и впрямь мытарили дольше всех. Интересно, почему? Оттого, что у преподавателей были сомнения в уровне моей подготовки? Но так или иначе, самое трудное было позади. Хотя на целительстве тоже есть на чём меня погонять.
Однако целительство далось мне неожиданно легко. В билете было три вопроса, два теоретических, один практический. Довольно бойко ответив про виды тканей в человеческом теле и порядок действий при обморожении, я на муляже показала, каким заклинанием нужно останавливать артериальное кровотечение. Дополнительных вопросов не последовало, и мне опять поставили «хорошо». Похоже было, что проходной балл в Школу я набирала.
Английский я подготовила достаточно основательно. Ещё зимой купив в моём бывшем магазине Вальтера Скотта на английском языке, я с увлечением сравнивала оригинал с имеющимся у меня переводом. На экзамене я выдала пространный пересказ осады замка Фрон де Бёф, которым преподаватель остался очень доволен. В списке оценок я с удивлением увидела против своей фамилии «отлично». С французским мне повезло меньше, но на «хорошо» я всё же ответила.
Последние результаты вывесили, как обычно, на следующий день после экзамена. Около стенда собралась небольшая толпа, пришлось постараться, чтобы протолкаться вперёд. Впрочем, вскоре толпа начала рассеиваться. Возбуждённые ученики расходились, обсуждая результаты, споря об оценках. Кто-то возмущался тем, что учителя пристрастны, кто-то волновался, хватит ли набранных оценок для поступления. Я не сомневалась, что мы с Катей поступили. Даже не ожидала, что всё будет так хорошо.
— Что ж, поздравляю вас, Александра, — сказал позади меня негромкий голос. Обернувшись, я увидела Евгения Михайловича. — Прекрасный результат. Единственное «удовлетворительно» по истории, но оно вполне компенсируется «отлично» по английскому. Многие, куда более одарённые, показали себя хуже. Вы умеете работать.
— Я смогу поехать в Высшую Школу?
— Сможете, — подтвердил преподаватель. — Скажите, вы действительно этого хотите?
— Конечно.
— А зачем это вам, Александра, если не секрет?
— Зачем? — с недоумением переспросила я.
— Да. Чего вы надеетесь достичь?
Я похлопала глазами.
— Я хочу учиться. Стать настоящей колдуньей.
— А что значит — настоящей? Я думаю, вы и сами понимаете, что действительно выдающихся результатов вы не достигнете. Вы работоспособны, как я уже говорил, но ваши силы ограничены. Ещё немного, и вы достигнете своего потолка.
— Но ведь пока не достигла?
— Пока — нет, — признал преподаватель. — Но стоит ли ехать так далеко ради того, чтобы суметь ещё совсем немного?
— Евгений Михайлович, вы говорите так, словно я в Австралию собралась. Я хочу учиться. Хочу узнать больше. А достижения — это уж как получится.
Евгений Михайлович некоторое время молчал.
— Скажите, вы честолюбивы? — вдруг спросил он.
— Нет. По крайней мере, раньше за собой не замечала.
— Это хорошо. Кстати, вы помните текст Закона о Невмешательстве?
— Помню.
— Тогда вы должны помнить и то, что, поступив в Школу, вы навеки отрезаете себя от некоторых видов деятельности. Даже если вылетите оттуда после первого же семестра. Все, бывшие её студентами, лишаются права принимать участие в политической жизни обычных людей. Вы никогда не сможете вступить в какую-либо партию, занять какую-либо государственную должность, даже самую незначительную. Также вы никогда не сможете поступить на военную службу, равно как и в любые силовые органы. А если вздумаете заняться общественной деятельностью или бизнесом, то все ваши действия будут регулярно и тщательно проверяться.
— Поверьте, я всё это прекрасно помню. Но у меня и в мыслях не было становиться политиком, а тем более военным.
