Наталья Ткаченко - О дружбе
— Может, хватить мучить и себя, и его? — лениво поинтересовалась Тиля, уже минут пять как дочитавшая последнюю книгу и наблюдающая за девушкой.
— Себя я не мучаю, а до него мне дела нет! — отрезала Тхар.
— Он ведь тебе нравится, — проникновенно начала подруга, но Тхар не дела ей продолжить, уныло протянув:
— Да, нравится, как товарищ. А ещё приятно, что стоит свистнуть — и он всё что угодно для меня сделает. И как мужчина он, согласна, хорош собой, знаю твой основной аргумент. Но я его не люблю, да и замуж не хочу, а просто так — тем более.
Тиля пожала плечами:
— А что такого плохого в замужестве?
— Нет, ну когда-нибудь я, конечно, выйду замуж, — не стала спорить Тхар. — Но как-нибудь попозже. Это же надо будет дома сидеть, муж, хозяйство…
— Дети, — подсказала Тиля. Тхар только передёрнула плечами — "пророчество" Ллио слишком живо вспомнилось — и заметила:
— Вообще я хочу детей, но тоже как-нибудь потом. Ладно одна я, а с ребёнком за спиной много не походишь…
— Дались тебе эти дороги, — вздохнула Тиля, а Тхар её резко перебила:
— Мне не столько дороги дались, сколько свобода! Понимаешь? Могу пойти налево, могу пойти направо! Никому ничего не должна и ни за кого не ответственна!
— Трусиха ты, — заметила Тиля. — Боишься просто.
— Спасибо, подруга, — ответно буркнула Тхар. — Я думала, ты меня понимаешь!
— Я тебя понимаю. Но ты же не будешь всю жизнь бродить по дорогам? Боишься привязаться, но ко мне ты уже привязалась, к Ллио, и даже к Радегу!
— Да ну тебя! — в раздражении девушка выскочила из фургонов и зашагала прочь.
И как-то само собой получилось, что она наткнулась на Радега, прибилась к нему и уже на пару они обошли обоз. Парень был немного расстроен её хмурым видом, но разговаривала девушка с ним спокойно, даже пошутила разок, и оттого у орка на душе стало светлей. Ничего особенного не происходило, но делать что-то вместе, вдвоём, не переругиваясь, было приятно. Тхар не придавала этому такого значения, но, когда Радег, заявив, что она уже и так находилась, подхватил её на руки и понёс обратно к фургону (причём неким волшебным образом дорога в двести шагов растянулась минут на десять), девушка, довольно болтая здоровой ногой, думала, что ей, пожалуй, это нравится. Так что можно и сделать Радегу одолжение и пожить у него в доме до отъезда. В конце концов, так приятно будет его гонять взад-вперёд по малейшему капризу! А если любит (она же не виновата, что он такой дурак!), то ему это не в тягость. А может, наоборот, быстро озвереет и пошлёт её куда подальше. Тоже вариант неплохой — по крайней мере, она вздохнёт облегчённо и, не мучимая больше чувством вины, с чистой совестью отправится на Краевой мыс.
Глава четвёртая. О новых встречах, эльфийских локонах и золотом орочьем характере
— Сколько же здесь людей! — раздражённо воскликнул Дирелл, в очередной раз выдёргивая полу парадного плаща из-под чьей-то ноги и одновременно бесцеремонно отпихивая плечом мешающего пройти.
— Что ж ты хотел, это людской город! — фыркнула насмешливо Тхар, проскальзывая за ним.
— И в людском городе — большая ярмарка, — завершил Ллио, который, в отличие от брата, плечо предпочитал использовать для защиты Тхар от подобных толчков.
Хотя, пожалуй, правильнее было бы назвать ярмарку огромной. Заречный, морская столица людских земель, был центром пересечения водных и наземных торговых путей, и путешественники подоспели как раз к ежегодной зимней ярмарке. Тхар, чувствовавшая себя уже гораздо лучше, решительно заявила, что дома сидеть не намерена, к тому же, давно собиралась купить бабушке бусы из зелёных кораллов, так что отправляется на Большой рынок. Ллио, разумеется, пошёл с ней. Дирелл, чувствовавший себя в гостях несколько неловко, увязался за ними. Странник остался дома, развлекать мать Радега и помогать ей. Тиля, как бы ей ни хотелось, не могла выйти на, более того, пришло время прятаться в голове Тхар. В утешение Тхар с Ллио пообещали подруге новую книгу. Сам же Радег был занят непосредственными обязанностями купца, а его мать — домом и садом.
Эти дни Ллио настолько откровенно любовался ею, что Радег уже не знал, какую из дорогих ему женщин ревновать к проклятому эльфу, не понимая, что юноша просто в восхищении от необычности её красоты. Высокая, стройная, статная, Виралина была уже не очень молода, но морщинки волшебным образом только добавляли ей очарования. Кожа, как у всех рыжих, очень светлая ("фарфоровая" — помог с определением Дирелл), на носу и щеках трогательно золотилась веснушками, большие глаза, казалось бы, невозможного у людей изумрудного цвета смотрели приветливо. Но больше всего в её гармоничном облике Ллио восхищали волосы. Среди эльфов нет рыжих, но за время путешествия Ллио с Диреллом видели людей с таким цветом волос, да и того же Радега, и им было с чем сравнить. И все проигрывали Виралине. Волосы Радега были тёмно-рыжие, по-орочьи толстые и жёсткие, а у его матери мягкой волной падали до талии густые локоны цвета, которому Ллио специально придумал название: "светло-морковно-молочно-золотистый". Дирелл нашёл определение громоздким, но весьма точным — старший брат всё же умел ценить не только свою красоту.
Когда вчера Ллио, глядя на Виралину, присевшую у клумбы срезать пару цветов в букет на обеденный стол, рассеянно сказал подошедшему Радегу:
— Твой отец — просто дурак!
Орк, на удивление, только хмыкнул:
— А я что, спорю?
Тхар пришла к тому же выводу. Подруга призналась Ллио, что мать Радега — не только красавица, но и чудесная женщина, и очень ей нравится, но слишком уж часто пытается ненавязчиво подтолкнуть девушку к мысли, что они с полуорком созданы друг для друга.
— Если она и дальше будет так упорно меня в этом убеждать, я, чего доброго, поверю! — засмеялась Тхар. Ллио только неопределённо пожал плечами, подумав, что выходят замуж всё-таки за мужчину, а не за его мать.
И сейчас Тхар была занята поисками подарка не только бабушке, но и Виралине. Когда после тёплого прощания с Цедаргом, Свилаком, Гаисхашем, Мирелой и остальными они разошлись в разные стороны, и Радег поехал на склад, а эльфов с подругой отправил прямо к себе домой, девушка насторожилась. А уж когда поняла, что глупый орк не предупредил, что домик у его матери небольшой, и что они — первые гости, за исключением его дяди, которых в этом домике приходилось принимать… Тхар отозвала вечером орка в угол и шёпотом устроила ему такую выволочку, что присмиревший и осознавший Радег только порадовался, что не слышал всего этого "в звуке".
Теперь Тхар горела желанием хоть как-то возместить женщине все неудобства, которые ей приходилось терпеть из-за свалившихся как снег на голову гостей.
