Грэм Тэйлор - Звезда Полынь
Карета плавно покачивалась из стороны в сторону, а Аджетта внимательно смотрела на женщину. От нее пахло дорогим вином и анисом. Аджетте был знаком запах аниса — однажды Блейк оставил на столе бутылку с волшебной настойкой. От этой крепкой приторной жидкости у нее заслезились глаза и запекло в носу. Теперь она чувствовала, что вся карета пропахла этим ароматом, одежда женщины пропиталась им, как сильными духами.
— Куда вы меня везете? — спросила Аджетта.
— Недалеко. Здесь ты в большей безопасности, чем на улице. — Женщина поискала что-то в своем плаще и наконец извлекла оттуда серебряную фляжку. — Не хочешь попробовать? Это согреет твое сердце. — Она засмеялась, протягивая Аджетте тяжелую фляжку.
Аджетта отвернулась.
— Это не отрава, — сказала женщина, отвинтила серебряную крышку, поднесла фляжку к губам и сделала большой глоток.
— Ну, видишь? Не буду же я травить саму себя. Держи. Нам предстоит стать друзьями надолго. Гебе придется научиться доверять мне, и это неплохое начало. — Женщина снова протянула ей фляжку.
— Раз мы должны стать друзьями, то можно мне увидеть ваше лицо? — спросила Аджетта, осторожно беря в руки фляжку.
— Тебе может не понравиться то, что ты увидишь. И вообще, будет лучше, если ты будешь знать только мое nom de guerre — одно из моих боевых прозвищ… Зови меня Йерзиния. — Женщина улыбнулась, и Аджетта увидела, как ее глаза, яркие, как бриллианты, вспыхнули под маской. — Ну же, пей! Эта жидкость не причинит тебе вреда, наоборот, тебе станет лучше. Она расслабляет разум, освобождает душу и согревает тело. — Йерзиния радостно передернула плечами и захихикала.
Сильный запах из фляжки ударил Аджетте в нос. Прежде чем поднести ее ко рту, Аджетта поколебалась, понимая, что, сделав один глоток, она может навсегда покинуть мир живых.
Йерзиния как будто читала ее мысли. Она сказала:
— Мы станем сестрами, и я буду заботиться о тебе. Тебе больше ни о чем не нужно будет беспокоиться. Я могу освободить тебя от горшков и кастрюль, от мытья полов и раздачи обедов. Скоро тебе не придется носить еду в Ньюгейтскую тюрьму. — Она замолчала и снова улыбнулась. — Я знаю, что тебе не нравится, как тебя разглядывают заключенные. Давай, выпей за новую жизнь.
Аджетта сделала большой глоток, и аромат остался на ее языке. Она откинулась назад, впервые расслабившись на мягкой коже сиденья. Карета приятно укачивала ее, как корабль, а согревающая жидкость разлилась по телу, напрягая каждый нерв, наполняя каждый мускул и каждое сухожилие новой жизнью.
Аджетта почувствовала себя очень бодрой, ее омывали волны радости. Ее переполняло огромное чувство любви ко всему вокруг. Она быстро выпила еще, стараясь сделать глоток побольше, надеясь, что жидкость никогда не закончится, что от каждой капли ей будет становиться все лучше и лучше.
Йерзиния взяла у Аджетты фляжку, чтобы отпить самой.
— Я прекрасно помню то чувство. Ты никогда не забудешь день, когда ты пила абсентиум в первый раз. В нем сокрыта волшебная сила, эта сила меняет душу, освобождает тебя, и ты паришь, как орел.
— Она схватила Аджетту за правую руку и вдавила большой палец в ее ладонь. Когда она прижала палец еще сильнее, ладонь начало жечь. Не чувствуя никакой боли, Аджетта смотрела, как от ее кожи поднимаются струйки дыма и извиваются в воздухе, подобно болотным бесам.
— Запомни, Аджетта, счастье и удовольствие гораздо важнее, чем воля любого бога. Сегодня ты станешь взрослой. Сегодня ты начнешь жить для себя, а не для отца или Сабиана Блейка. — Йерзиния поднесла руку Аджетты к своему рту и подула на ладонь. — За свою жизнь ты совершила много всякого, чтобы тебя вздернули на виселице в Тайбурне, и не раз. Я могу спасти тебя. Воруют только дураки. Скоро ты поймешь, что перед тобой открывается другой мир, мир, в существование которого ты раньше не верила.
— Что я должна сделать? — спросила Аджетта. Ей казалось, что она разговаривает с кем-то во сне, она не была уверена, что вообще произносит какие-то слова.
— Ты скоро узнаешь. Это придет тебе подобно мысли, подобно видению, которое никогда не исчезает, подобно мечте, которую надо осуществить, или желанию, которое ничем невозможно удовлетворить. Тогда ты поймешь, что тебе надо сделать, и мы снова встретимся… Совсем скоро.
Карета резко остановилась, и Аджетта чуть не упала с сиденья. Один из лакеев спрыгнул на землю и открыл дверцу. Аджетта выглянула на тускло освещенную улицу Лондона. Она чувствовала запах реки и слышала крики лодочников, громко перекликающихся друг с другом перед последней за день поездкой. Часовой прокричал, что сейчас час ночи и в районе все в порядке, и постучал жезлом о стену.
— Лондонский мост, — тихо сказала Йерзиния. — Здесь живет один человек, с которым тебе надо встретиться. Придешь сюда в воскресенье утром, прежде чем отправиться к Блейку. Найдешь магазин, в котором продают книги. У продавца кое-что есть для тебя, оно тебе понадобится.
Лакей протянул руку, помог Аджетте выбраться из кареты, потом быстро захлопнул дверцу и запрыгнул на свое место. Как только щелкнул замок, возница тронул поводья, и карета поехала по брусчатке Бишопсгейта. Четверка черных лошадей в траурном убранстве стучала по мостовой железными подковами, из-под которых сыпались искры.
Аджетта осталась одна. Абсинтиум исчезал, как заходящая луна, его действие становилось все слабее и слабее по мере того, как удалялась карета Йерзинии. Ночь показалась девочке холоднее, чем раньше. Аджетта поплотнее закуталась в шаль, чтобы согреться. Она посмотрела на свою руку, которая болела, как от свежего ожога. В центре ладони остался черный отпечаток большого пальца, он пересекал линию жизни. Аджетта поплевала на ладонь и потерла отпечаток большим пальцем другой руки. Ладонь заболела еще сильнее, ожог увеличился прямо у нее на глазах и принял форму большого красного глаза с черными краями. Рука начала пульсировать. Аджетта быстро завернула ее в передник, прижав влажную ткань к ране, и неуверенно побрела от Лондонского моста к Бишопсгейту.
Глава 5
Обоженные крылья и парики
Кадмус Ламиан сидел за длинным столом и смотрел на тлеющие угли в камине. Дагда Сарапук развалился на огромном деревянном стуле у очага. Он громко храпел, и на его узком подбородке пузырилась белая слюна. Легкий ветерок колебал пламя свечей, освещавших комнату с каминной полки.
— Да, с тобой не поболтаешь, Сарапук, — недовольно проворчал Ламиан. — Я думал, ты не заснешь, пока я не доскажу тебе то, о чем начал.
Сарапук спал, его голова качалась из стороны в сторону, как будто его тревожили кошмары.
