Яна Алексеева - ОХОТЯЩАЯСЯ В НОЧИ
— И почему — мы? — вдруг спросил Поющий.
— Думаешь, тебя оставят в покое, зная, что ты — Побратим моего учителя?
И снова тишина. Обреченная, грустная…
— Ладно, где Кирита убили?
— В квартире на Тверской.
— Знаю, где это, — недовольно скривилась я, — двинулись.
— Но только не на твоем монстре, а своим ходом.
— Чем тебе не нравится мой Круизер?
— Слишком приметный.
И это правда. Придется добираться через пол-Москвы. Ненавижу общественный транспорт!
Почему-то я оставалась совершенно спокойной в глубине души. А Павел столько раз жаловался, что не смог привить самоконтроль! Ох, Павел…
Я выгляжу как сотни и сотни других девушек неопределенно-молодого возраста. Светло-каштановые волосы, серые глаза, неприметные черты лица, которые тут же исчезают из памяти смотрящего. Никаких клыков, когтей и вертикальных зрачков. Черные джинсы и кожаная курточка дополняли образ отвязной девчонки, который придется сменить. Ведь искать будут и по внешнему описанию… А под майкой пряталось тонкое ожерелье из мелкого сердолика — амулет против ментального поиска, в наручных ножнах — ученический кинжал, с помощью которого я могла воздействовать на различные чары.
Сосредоточившись, я попыталась отследить поводок, тянущийся от личной метки Охотника, но наткнулась на глухую стену. Слишком далеко, и даже наша связь Учитель-ученик не может пробиться сквозь выставленные щиты… Что же происходит?
Вот и нужный дом. Трехметровые потолки, евроремонт, дизайнерские изыски… К старому пятиэтажному особняку мы добрались на редкость во вздрюченном состоянии, готовые порвать в клочки любого, кто сунется нам поперек дороги. У меня вдобавок ко всему кружилась голова. К сожалению, я еще не до конца освоила искусство Ухода от реальности, и концентрированные ароматы подземелий сильно давили на сознание.
Обитая натуральной кожей дверь на втором этаже несет следы прикосновений множества людей и нелюдей. И никого! Ни человеческой милиции, ни стражей Карающих…
— Подожди у входа…
Альв понятливо кивнул. Он будет только мешать, ведь я собираюсь поохотиться, а эманации Жерома наверняка перебьют застарелые ароматы. Да и посторожит заодно. Ведь нам не нужны незваные гости, мы и сами…
Осторожно скольжу внутрь и расслабленно замираю на пороге, один за другим снимая заслоны между сознанием и реальностью. И она не замедлила накрыть меня с головой. Окружающее расцветилось новыми оттенками, грани обострились, выявляя обозначившие резче ароматы… шагнув вперед, я прикрыла глаза. Ведите меня, охотничьи инстинкты. Вот след Вьен-Кирита, горячий мускус и мокрая шерсть… струятся по комнатам, бессистемно и бездумно. Непроизвольно облизываюсь… Жаль мы так и не познакомились с тобой поближе. Это — до боли знакомая полынь с горчинкой Павла, окутывающая добродушной пеленой порог и коридор. Он был здесь, и довольно давно уже, зачем колдовал, и так много? На миг мне показалось… что это было совсем недавно… понятно, почему Ищейка указала на него.
А вот и смерть, выступившая кровавой пеной на губах, исходящая потом, скорчившаяся страхом в дальней спальне. Но плотной тканью ее накрывает неутоленная страсть… ты умер довольным, Кирит?
Вот люди… недоумение старой женщины, обнаружившее тело, ее глухое раздражение, оставшееся на запертых ящиках письменного стола.
Вот Карающие с Ищейкой, забивающие окружающее пространство приторно сладким ароматом верескового меда. Странно, ведь они далеко не приятными вещами занимаются, а вот поди же, генетическая память шутит… Осы. Вот они кто. Безжалостные осы, не ищущие компромиссов.
И… все? Я на миг потрясенно замерла посреди комнаты. И вновь закружилась в поиске. Умеющий чувствовать да обрящет… вдох, выдох, полный покой, расслабление, сменяющееся настороженным восприятием.
Рассссскажи-иии…. Полустон-полушепот срывается с губ…
И сквозь наслоения чужих эмоций, ароматов проступили старательно кем-то затертые следы присутствия. Стены старого дома, не желающего забывать, поделились со мной памятью. Ведь каждый камень — это целый мир, и надо просто суметь пробудить в нем жизнь. И понять…
Вот оно… даже не запах, а его тень…
Прах, тлен, одиночество… Отчаяние волка-одиночки в полнолуние, изливаемое в страстной песне… нет, очень похоже, но нет… Легкий флер болотной тины, укрывающий движения… магического существа?
Нечто неживое? Одинокое… смертельно опасное… Что?
На поверхность сознания всплыло знание, чужое воспоминание о прошлом. И за это тоже следует благодарить Павла…
Его шепот прозвучал в голове призрачной музыкой… мелкий демон, питающийся эмоциями, суккуб-инкуб, удовлетворяемый страстью жертвы, вызываемый с того края реальности.
Мда… я встряхнулась, удивление едва не отправило меня в забвение. Отерев с губ кровь, вновь поставила Щиты и выскользнула из квартиры. Немногим Семьям доступна эта способность — призвать из Забвения сущность и расплатиться чужой жизнью, да и затереть следы присутствия не так просто…
Круг сужается…
Я так и сказала Жерому, терпеливо замершему у дверей в ответ на его вопросительный взгляд. Альв коротко хмыкнул и потребовал полного отчета. Ну и наглость! Между прочим, сам он этого бы не узнал. Не способен пробудить сущность памяти неодушевленных предметов.
— Вьен-Кирит умер, несомненно, счастливым. Демоница залюбила его до смерти.
Поющий поморщился, не одобряя столь грубого юмора, особенно перед лицом смерти. Ведь что у нас дальше по плану? Сущее самоубийство! Поход в гости к Карающим, и попытка вытащить из их новой резиденции Павла. Если он еще жив…
Надеюсь, он еще жив…
Не сметь… плакать!
Перед жестокой бескомпромиссностью Карающих меркнет даже легендарное высокомерие Охотников. А ведь раньше они были людьми! Впрочем, надо пояснить. Люди в большинстве своем не имеют врожденных магических способностей, а тот небольшой процент истинных сенситивов не афиширует свои возможности, и общаемся мы с ними постольку — поскольку вращаемся в одной сфере, на одном уровне бытия. И потом, зачем враждовать, если можно взаимовыгодно сотрудничать? Существует несколько династий, в которых подобные специфические умения передаются по наследству, они вполне вписываются в картину нашего мира и так же соблюдают Маскарад.
А вот Карающие… Я не знаю, как появился первый из них, но сейчас их создают Старейшины из отобранного со всем тщанием человеческого материла, с помощью весьма неприятного ритуала. Так избранные становятся Ищейками, Чистильщиками, Ловцами… не помню, какие еще есть категории. Но людьми они при этом быть перестают. Карающих не любят, порой ненавидят, но терпят. Они присвоили себе функцию, ну, вероятно, милиции, этаких стражей порядка, хотя надобности в том не было никакой. Одинокие Охотники вполне справляются с изгоями…
