Роджер Желязны - Ночь в тоскливом октябре
— Я склонен махнуть на все лапой, — сказал он.
Мы немного побродили вместе. Через некоторое время чей-то голос, похожий на голос Маккаба, крикнул от подножья холма:
— Проклятье! Мне нужно левое бедро, а здесь его нет!
— Вы говорите, левое бедро? — раздался неподалеку каркающий голос, который мог принадлежать старику Оуэну. — У меня тут есть правое, оно мне ни к чему. Нет ли у вас печени? Мне нужна печень.
— Проще простого! — донесся ответ. — Один момент. Вот! Меняемся?
— Оно ваше! Держите!
Что-то пронеслось в воздухе и с треском покатилось по склону холма, затем последовал быстрый топот ног.
— Годится! Вот ваша печень!
Выше по склону раздалось — шлеп! и приглушенное:
— Поймал!
— Эй! — прозвучал откуда-то слева женский голос. — Нет ли там черепа?
— У меня есть! Что вы мне дадите взамен?
— А что вам надо?
— Фаланги пальцев!
— Заметано! Я свяжу их вместе кусочком веревки!
— Вот ваш череп!
— Поймала! Сейчас получите ваши пальцы!
— У кого-нибудь есть сломанный позвоночник повешенного? — спросил низкий мужской голос с венгерским акцентом, откуда-то издалека, справа.
С минуту было тихо. Потом снова:
— У меня тут есть несколько раздавленных позвонков! Хотя я не знаю, как они стали такими!
— Возможно, они подойдут. Пришлите их сюда, пожалуйста.
Что-то белое пронеслось в лунном свете.
— Подойдут. Что вам дать за них?
— Это за счет заведения! Я закончил! Спокойной ночи!
Послышались звуки поспешно удаляющихся шагов.
— Видишь? — сказал старый пес. — Он не зарыл ее.
— Сочувствую.
— Теперь придется всю ночь месить лапами грязь, забрасывать яму.
— Боюсь, не смогу помочь. У меня дела.
— Кому-нибудь, нужны глазные яблоки? — прокричал кто-то.
— Сюда! — отозвался некто с русским акцентом. — Одно, пожалуйста.
— Я возьму второе! — донесся аристократичный голос с противоположного конца.
— У кого-нибудь есть пара ложных ребер или пара почек?
— Спуститесь вниз за почками! — прозвучал новый голос.
— А мне нужна пателла!
— Что это такое?
— Коленная чашечка!
— Да? Без проблем…
На обратном пути мы прошли мимо тщедушного старика с седой бородой, который дремал у ворот, опираясь на лопату. Всякий принял бы его за могильщика, вышедшего глотнуть немного ночного воздуха, но пахло от него Великим Детективом, и вряд ли он дремал. По всей вероятности, кто-то скоро пожалеет о своей неосторожности.
Джек закутался в плащ, и мы проскользнули мимо, тени среди теней.
Итак, вся наша работа была быстро завершена, ко всеобщему удовлетворению, не считая усталой дворняги. Такие минуты редки, такие минуты быстротечны, но всегда ярко светят нам, если сумеешь их поймать, измерить, сохранить, и потом, в тяжелые времена, возвращаешься к ним там, в светлых чертогах памяти, на фоне языков пламени.
Прошу прощения. Говорят, Новая луна вызывает рефлексию. Пора делать обход.
18 октября
Вчера мне удалось протащить его дальше по болоту, но он все еще был там. Я устал. Джек заперся со своими ингредиентами. Вокруг шныряли полицейские, обыскивали окрестности. С ними был и викарий, давал им наставления. Наступила ночь, и немного погодя я вернулся к болотистому участку, прогнал хорьков и снова принялся за работу.
Я трудился изо всех сил больше часа, разрешая себе лишь короткие перерывы, и вдруг понял, что я уже не один. Он был больше меня — один из самых крупных псов, которые мне когда-либо попадались за пределами Ирландии — и двигался так бесшумно, словно был частичкой ночи, оторвавшейся от нее и обретшей самостоятельность. Я даже позавидовал. Очевидно, он уловил тот момент, когда я осознал его присутствие, и двинулся ко мне длинными легкими шагами.
Поправка. Когда он подошел, я понял, что на самом-то деле он — не пес. Это был большой серый волк. Я быстренько припомнил все, что знал о позах покорности, используемых этими ребятами, и попятился от мертвеца.
— Вы можете забрать его, — сказал я. — Я не возражаю. Но он не в лучшей форме.
Он подходил все ближе. Чудовищные челюсти, огромные огненные глаза…
— Так вот он где, — произнес волк.
— Кто?
— Пропавший покойник. Нюх, ты прячешь вещественное доказательство.
— Можно сказать, я прячу то, что уже было спрятано. Кто вы?
— Ларри Тальбот.
— Вы меня одурачили. Я подумал — вы крупный волк… ух!
— И волк тоже.
— БЫЛИ волком, да? Переселение душ? Но сейчас ведь нет луны.
— Верно.
— Но как вам это удалось?
— Я могу проделывать это всякий раз, когда пожелаю, с некоторой помощью ботаники, и полностью сохранять способность мыслить разумно, — за исключением тех периодов, когда луна полная. Тогда это происходит только помимо моей воли и сопровождается некоторыми неприятными моментами.
— Ах так, понимаю. Впадаете в неистовство, как бесноватый человек.
— Бесноватый волк, — поправил он. — Да.
— А почему вы здесь?
— Шел по твоему следу. При обычных обстоятельствах это моя любимая пора. Ни намека на луну, которая могла бы меня смущать. Но я пожертвовал ею, чтобы провести небольшое расследование. Возникла необходимость поговорить с тобой. Поэтому я пришел. Кстати, что ты собираешься сделать с этим покойником?
— Я пытался оттащить его к реке и там сбросить в воду. Кто-то оставил его рядом с нашим домом, и я боялся, что заподозрят Джека.
— Я протяну тебе руку, то есть лапу по… Короче, я тебе помогу.
С этими словами он ухватил мертвеца за плечо и зашагал, пятясь назад. Он не собирался с силами для каждого следующего рывка, как приходилось делать мне. Он просто шел и шел, даже прибавлял скорость. Моя помощь была не нужна. Я бы даже мешал ему, если бы попытался где-нибудь ухватиться. Поэтому просто трусил рядом.
Спустя примерно час мы уже стояли на берегу реки и смотрели, как течение уносит труп полицейского.
— Не могу даже выразить, как я счастлив, — сказал я.
— Ты только что это выразил, — ответил он. — Пора возвращаться.
У нашего дома он, однако, не остановился.
— Куда мы направляемся? — спросил я, когда на втором перекрестке он повернул налево.
— Я говорил, что пошел тебя искать, потому что хотел поговорить. Но сначала я должен показать тебе кое-что. Если я правильно определил время, сейчас почти полночь.
— По-моему, она уже близко.
Мы подходили к местной церкви. Изнутри просачивался очень слабый свет.
— Передняя дверь наверняка заперта, — сказал он. — Но нам и не следует идти через нее.
