Наталья Ткаченко - Подруга
— Если только это у меня материнские чувства проснулись, — усмехнулась Тхар, вставая и принимаясь с удвоенным энтузиазмом вталкивать полотенце в сумку. — И вообще, если он так уж захочет меня найти, то легко нагонит. Обоз движется гораздо медленнее верховых.
— Конечно, то, что я хочу увидеть Ванеллириана, для тебя ничего не значит, — капризно заметила Тиля.
Тхар только вздохнула.
— Ясно, — подруга демонстративно отвернулась.
— Значит, — возразила Тхар. — Только у меня предчувствие, что это будет последний раз, когда я уйду бродить. Можешь считать, что я хочу достойно попрощаться с вольной жизнью — сходить на юг, до самого конца Краевого мыса. Сесть там, поплюхать пяточки в океане, и обратно. Дождётся тебя твой Риан, даже если они нас не нагонят!
— Хорошо бы, — вздохнула Тиля. — Где я ещё такого красавца найду? К тому же, смелый — не испугался меня. И весёлый. И добрый. И обещал найти способ дать мне новое тело. И… — Тиля замолчала и шмыгнула носом.
Тхар только тяжело вздохнула, бросив печальный взгляд на только что застегнувшуюся после долгих усилий сумку:
— Ладно, уговорила. Ждём твоего Странника.
Тиля шмыгнула носом ещё раз и неожиданно встала:
— Нет, — решительно сказала она. — Ты права, надо проверить их чувства!
— Я-то про проверку чувств ничего не говорила, — хмыкнула Тхар. — Но раз ты согласна, полезай ко мне в голову и побежали. И так дотянули до последнего!
Дед с бабкой, подсознательно уже давно ожидавшие, что внучка выкинет подобный фортель, смиренно приняли новость о немедленном отъезде. Бабка охала и причитала, дед грустно молчал, и Тхар в очередной раз стало немного стыдно, что она бросает стариков.
— Обещаю, вернусь, осяду здесь. Больше никуда ходить не буду, — подсластила она пилюлю. Бабка расплылась в счастливой улыбке, а дед только крякнул, не слишком поверив неугомонной внучке. Тхар настояла: — Правда-правда! Ну всё. Бабушка, — она обняла старушку и крепко расцеловала. — Деда, — пришёл черёд старика. — Ну, как будет возможность, напишу!
Дед с грехом пополам умел читать, а Тхар прекрасно умела писать. Каждое внучкино письмо сначала долго расшифровывалось, а потом складывалось в особую шкатулку, откуда часто доставалось и перечитывалось. Тхар догадывалась, что любая весточка старикам очень приятна, и старалась отсылать письма при любой возможности, иногда в ущерб другим необходимостям вроде сытной еды. По дороге на Краевой предвиделось достаточно большое количество почтовых бюро, и Тхар надеялась радовать стариков как можно чаще.
Забравшись на Дружка, девушка уже собиралась уехать, как вдруг вспомнила:
— Да, если тут появится эльф, молодой такой, высокий, с большими наивными серо-голубыми глазами, ужасно вежливый и откликающийся на имя Ллио…
— Ему что-то передать? — подбодрил замявшуюся девушку дед.
Тхар пожала плечами:
— Что если он хочет меня найти, то буду рада его видеть! Но это — только если будет обо мне спрашивать.
Тхар помахала рукой деду с бабкой и с лёгким сердцем отправилась в очередное путешествие.
— Эльф ещё, — нахмурилась бабка, проводив её взглядом. — Я так и знала, что тут без эльфа не обошлось. Ещё когда ей письмо привезли.
— Уж лучше эльф, чем орк, — заметил дед и, кряхтя, присел на крыльцо.
— Эльфы — не про нашу честь, — отрезала бабка сварливо. — Они все красавцы писаные, умники и богачи. Он если только поиграется, да забудет. И живут они по тышше лет. И бездельники! А у Радега и дело есть, и наполовину человек он, и Нила наша ему, сразу видно, понравилась! Так чем же это эльф лучше? — вконец разобиделась за любимца бабка, упёрла руки в боки и сурово посмотрела на мужа сверху вниз. Тот не торопился с ответом: раздумчиво достал из-за пазухи трубку и принялся аккуратно набивать её извлечённым оттуда же табаком.
— А тем, — наконец ответил он. — Что у эльфей всё честь по чести — никто у них не ворует, да не обманывает. А этот, — дед неопределённо качнул головой куда-то в сторону далёкого тракта, — вид у него, как у разбойника. Морда хитрая, на уме-то небось одни деньги. Наша Нилочка — богатая наследница…
— Да ну что ты, пень старый, выдумываешь! — в сердцах воскликнула бабка. — А хоть бы и так! Её-то со всех окрестных воротит. А тут наконец хоть один, да глянулся!
— Да не больно-то он ей и глянулся, — разумно заметил дед, раскуривая трубку от подарка внучки — карманного кременька, крутанёшь колёсико — искорка выскочит, чудеса, да и только! — И ты подумай, старая, хоть немного, сам этот орк совсем не хорош!
— Я-то, может, и старая, да и ты не моложе, — топнула ногой бабка. — Нилке давно уж замуж пора!
— Да не за первого же встречного, — не испугался её напора дед. — Ты знаешь, я воров не люблю. А цветок он спёр, и не спорь! — прикрикнул дед на попытавшуюся возразить жену. — Он-то умотал, а когда у тебя эта трава бесполезная зацветёт, что Желнарта скажет? Что мы у неё спёрли! На Нилу первую и подумает! А что на поле наше встал, ограду сломал, это ты забыла? Этот орк других не уважает. Ну кто поручится, что он нашу Нилочку не обидит? А? Ты поручишься?
Бабка открыла уж было рот, чтобы что-то сказать, но подумала и села хмуро рядом.
— То-то же, — довольно отозвался дед, попыхивая трубкой, потом опомнился: — Так что когда эльф приедет, ты его не гони, а расскажи всё честь по чести, куда да как.
— Да я думала, под присмотром… — начала оправдываться бабка, теперь встревоженная словами мужа.
— Под присмо-отром, — ворчливо передразнил тот, взмахнув трубкой. — Вот пусть орк за Нилочкой присмотрит, а эльф — за орком.
Бабка просветлела:
— А голова-то у тебя, дед, соображает ещё ого-го! — она взяла мужа за руку и легонько потрясла одобрительно.
— А то, — довольно приосанился тот.
Так они и сидели, переговариваясь да поглядывая на ворота, за которыми уже давно скрылась их легкомысленная, но горячо любимая внучка.
К обозу Тхар подъехала ночью. И сразу заметила множество упущений.
Не горел фонарь, который неизменно вешали порядочные купцы на крайнюю телегу. Только благодаря чутью Дружка они не натолкнулись на угол повозки. Охрана вся собралась у одного костра и, судя по излишне громким голосам и смеху, либо вознаграждала себя за трудный день, либо обмывала удачную сделку. Ради интереса Тхар утащила небольшой мешок с чем-то мягким, в надежде выявить часового, который мог прятаться в темноте, но её никто не остановил. В душе девушки постепенно поднималось возмущение. А когда, проехав уже второй раз вдоль обоза и так и оставшись незамеченной, она услышала хихиканье и недвусмысленное шебуршание, доносящееся из крытого фургона, запряжённого лошадями, распрячь которых никто не озаботился, её терпению пришёл конец.
