Максим Сорокин - Восход Акроникса (СИ)
Ночные кошмары, появившиеся после тех событий, ещё долго преследовали Викара. Долгий путь домой, расспросы родных и тихий плач матери. Он помнил, как старший брат собирался идти сражаться с демоном, как мать преградила ему дорогу, не позволяя уйти на встречу верной смерти. Сам же Викариан начал все сильнее отдаляться от людей, от семьи и даже от прежнего самого себя.
Боль от потери отца и испытанного ужаса сокрушила его, с каждым прожитым днем после, он все яснее понимал, что больше никогда не хочет пережить подробного. Для себя парень ясно решил — нельзя быть привязанным к кому-либо или к чему-либо, даже к собственной жизни. Нет, он не стал бесстрашным, как не стал и отщепенцем или отшельником-социопатом, но с того самого момента, Викар более не шел по пути, что предначертали ему родители и судьба. Он отказался от роли егеря — хранителя лесных троп, к которой готовил его отец и отказался от роли охотника, добытчика, на котором так настаивала мать. Теплый очаг дома более не манил его и мальчик все чаще отправлялся за пределы знакомых мест, подальше от густых чащ и все ближе к пустошам, пытаясь узнать как можно больше о мире, в котором ему не повезло родиться, о своей роли в нем.
Сэур ни чего не говорил считая, что рано или поздно боль брата угаснет и тот вновь станет прежним, мать же напротив, видела, что Викара все сильнее тянет уйти из отчего дома. Вначале она переживала и даже злилась, когда он неделями пропадал в своих дальних странствиях. Корила его за то, что тот совсем не помогает старшему брату добывать дичь и не желает хотя бы приглядывать за младшим братишкой, родившимся через пару месяцев после гибели отца. Викару было больно слушать эти упреки, при этом понимая, что они абсолютно обоснованы — он действительно стал обузой для семьи. Каждый скандал, устраиваемый матерью, заставлял его все сильнее уходить в себя и искать спасения на скальных отрогах, граничащих с дикими землями или в разговорах с братом. Сэур мужественно взвалил на себя обязанности главы семьи, не корил Викара понимая, что выпало на его долю и как тому важно теперь найти новый путь, раз старый, росчерком смерти и ужаса, оказался отрезан навеки вместе с гибелью отца.
Так продолжалось долгих два года, пока в один из дней своего очередного дальнего похода, средь каменных торосов Бушующих Скал жизнь не преподнесла парню очередной сюрприз. Тогда Вик случайно оступился и пролетев добрый десяток метров по каменистому склону, вдруг влетел в упругий куст скального хмельника. Вопреки ожиданиям, он не врезался в скалу и не застрял среди усеянных шипами тугих веток кустарника, а скользнул, словно на санях, в неширокий квадратный пролом.
Лаз был явно искусственный с гладкими стенами, постоянно искривляющийся под прямыми углами и настолько узкий, что даже Викару, далекому от комплекции, которую принято называть могучей, было крайне тесно и не комфортно. В начале он даже подумывал попытаться выбраться на поверхность, пока его не увлекло глубже, благо зигзагообразное строение шахты позволяло, опираясь ногами на нижний сгиб, руками доставая до верхней площадки. Но что-то неумолимо влекло его вниз, будто снова тот невидимый друг и помощник стоял рядом и одобрительно кивал мыслям о тайнах и чудесах, которые могут ждать Викара внизу.
«А что если там смерть?» Что ж, за свою короткую жизнь он видел вещи и пострашнее смерти. Парень продолжил спуск, в конце которого ждало призвание его жизни.
После того похода, когда он вернулся домой с неимоверной добычей, так непохожей на его обычные охотничьи трофеи, он взахлеб начал рассказывать о том, что с ним произошло. С Викара наконец-то спало немое трехлетнее оцепенение. Невиданные ранее вещи вроде удивительных колец, изрезанных угловатой, но идеально выверенной вязью незнакомых рун. Полуистлевшие рубища и полотна, с вышитыми на них прекрасными орнаментами, пейзажами и удивительными животными. Угловатая столовая утварь и один непередаваемо прекрасный ларец, с бархатной, алой обивкой внутри. Все это казалось не так важно, как пища, добываемая братом, но в то же время носило на себе отпечаток неимоверной старины. За каждой вещью вилась удивительная тропа истории мира. Именно тогда мать окончательно поняла, что сын выбрал свою дорогу и никакие увещевания, мольбы и угрозы не заставят его свернуть с неё. Она слушала в пол-уха и когда Викар наконец остановился, пытаясь отдышаться после долгого рассказа, положив руку на мешок с добычей, тихо встала и подошла к дальнему шкафу в их крохотном домике. Мать достала откуда-то из под тряпок то, что мальчик никогда раньше не видел — книгу. Настоящую книгу, пожелтевшие страницы которой были прошиты тугой нитью сухожилий и запечатаны в прочную, стальную обложку, на которой были аккуратно выведены непонятные, витиеватые буквы. Он не умел читать, ведь никто не учил его, да и не было особой необходимости. Однако сейчас он понял, что ДОЛЖЕН научиться понимать те странные закорючки, что покрывали тонко выделанную кожу страниц древнего фолианта.
— Это, — произнесла мать, — десятый Атлас Крига. В нем собраны основные знания о землях за пределами барьера.
С этих слов Викар начал познавать мир не только по собственным путешествиям, но и по урокам матери, которая поняв, тщетность надежды удержать сына рядом, решила сделать все, чтобы подготовить его к тому, что ждет за границами знакомых ему земель.
В последующие годы, проведенные в скитаниях, он узнал очень многое о земле на которой ему довелось жить, о странах и городах, что лежали за «чертой» — незримым барьером, который мать строго-настрого запретила пересекать. Вик узнал о чудовищах и опасностях Пустоши, которую называли Пустошью вовсе не потому, что на ней ничего не росло. Скорее наоборот, слишком многое росло, ходило, бегало и летало над бескрайними полями, наполненными зеленью трав и магических растений, много ключей дикого эфира рвалось из-под земли, а так же были иные тысячи тысяч способов умереть или даже чего похуже. Все это сделало жизнь на пустошах почти не возможной. Викар узнал о том, что остатки людей и нелюдей живут в городах-государствах. Они были раскиданных среди руин древней, уже давно позабытой цивилизации, чье мастерство пережило своих создателей и стало единственной преградой между ужасами диких земель и теми, кому не посчастливилось называть этот мир своим домом.
Узнал о том, что такие вещи как добыча руды стала неимоверно опасной, а секреты обработки металлов известны лишь узкому кругу избранных. Это сделало стальные вещи показателем положения человека в обществе, его силы и влияния. Впрочем, мастера по кости заменили тех, кого раньше называли кузнецами и ныне целые армии были одеты в костяные и хитиновые доспехи, вырезанные из останков огромных животных, населявших пустоши. О небесных островах и целых эфирных реках, протянувших свои рукава сквозь тела многих миров. И о много другом.
