Андрей Фролов - Пути Держателей
Бросив последний взгляд на догорающие квартиры, я мысленно попрощался с Игорем Вадимовым — простым человеком, ставшим для меня чем-то большим. Затем я отправился домой. За несколько кварталов до своего коттеджа мне предстояло впервые столкнуться с Охотником.
Все произошло красиво, как в историях о схватках героев. Без нападений из-за угла или отравленных дротиков в спину. Притормозив на очередном светофоре, я задумчиво курил, полностью погруженный в невеселые мысли. Именно тогда тень в широкополой шляпе легла на капот моей "Хонды". В этот раз я понял все сразу, даже обрадовавшись скорой развязке… Ведь тогда я еще не умел чуять страх, исходящий от Охотника. Страх, ставший моим неизменным спутником на ближайшие дни.
Я выбросил сигарету, пытаясь разглядеть существо, вставшее перед моей машиной. Лица не рассмотрел, яркий свет бил в его спину, а от фар тот прикрывался полями шляпы. Однако я сразу догадался, с кем имею дело. Огромного роста, с широкими плечами, выпирающими из-под свободного плаща, стоял он посреди улицы, широко расставив ноги. Как я уже говорил, шляпа скрывала черты, но я заметил, как он улыбнулся, и в ночи сверкнули двухдюймовые клыки. Он нашел меня, перешагнув через трупы близких мне людей. Нити начали проявляться в свете фонарей, окутывая его ноги, словно дым.
— Многим пришлось пострадать, — сказал он так, что я услышал его даже сквозь шум мотора и разделяющие нас метры. — Ты должен своими руками отдать мне кулон. Сделай это, и, обещаю, останешься жить.
Кроме стартовавшей от светофора машины, улица была пуста.
Покрепче ухватившись за руль, я дал задний ход, а Охотник хищно оскалился, принимая условия. Удаляясь, я отчетливо видел, как он начал наматывать на руку Красную, одновременно используя две Черные. Дистанция между нами росла и уже доходила до сотни метров, когда он ударил. В небо взмыл узкий мост бича, падающего на мою машину. Сбросив скорость, я выпрыгнул.
Заклинание ударило, переламывая и крышу, и капот, и даже днище. Машина взорвалась, ударной волной меня отбросило в сторону. Оставив в асфальте глубокую трещину, бич, извиваясь, отползал к своему хозяину. На соседних улицах останавливались машины, к месту взрыва бросились несколько человек.
Охотник неспешно двинулся вперед, собирая новые заклинания. Схватка, которой я так жаждал эти дни, нашла меня. Подхватив несколько Красных и изгибая Нити в серпы, я тоже пошел вперед, переходя на бег и отшвырнув двоих парней, поспешивших мне на помощь. Охотник тоже ускорил шаг, чуть пригибаясь, и плащ развевался за его спиной. Из наших глоток вырвался дружный рев.
Испугался ли я тогда? Тоэх может сказать об этом только после боя. Тогда же… тогда же я просто хотел отомстить.
Не знаю точно, была это его человеческая форма или люди на шоссе видели только меня, обезумевшего и бросившегося вперед. А может, Охотник даже не прятался, явив смертным истинную суть.
Метров с двадцати мы прыгнули друг на друга, занося Нити. Холодный огонь в глазах врага горел ярче уличных фонарей. Мои полыхали жаждой мести.
Я ударил, выводя левую руку вверх и прикрывая голову правой. Он ударил в ответ. На какой-то короткий миг мы недвижимо словно повисли в воздухе, а затем я рухнул вниз. Услышал, как мягко приземлился мой противник. Прошла секунда, и вот мое плечо зажглось болью, а еще через миг на асфальт со звоном посыпались обломки серпов.
Охотник, не поворачиваясь, разжал руку, роняя окровавленный клинок. Я почувствовал, как кровь заливает грудь, одновременно наполняя правый кроссовок. Словно в тумане, рассмотрел полуметровый кусок граненой Нити с Черными мерцающими вкраплениями, торчащий из правого плеча, и попытался встать. Он повернул голову и заговорил, щуря змеиные глаза. Думаю, он специально встал на фоне горящей "Хонды", отчего силуэт его выглядел предельно зловеще.
— Киоши Мацусиро, — сказал он ровным голосом, — ты достаточно наказан для первого раза. Теперь подумай вновь. Выбор таков: отдать кулон или умереть одной из самых мучительных смертей, какую можно только вообразить в четырех Мирах.
Вглядываясь в бездны его зрачков, похожих на пустыню, я поверил, что он не преувеличивает.
— Я вернусь, — кивнул он, неторопливо исчезнув в ночи.
Ухватившись руками за темный клинок, я не без усилий вынул его из плеча. Нить с мраморным перестуком откатилась по бетону. На улице собирался народ, не торопящийся приближаться к молодому казаху, корчащемуся на коленях в луже крови. Кто-то вызывал скорую… Шатаясь, я бросился прочь, затерявшись в темных дворах.
Так началась эта погоня.
Добравшись до дома, я внимательно осмотрел раны. Рубец на бедре почти затянулся, но плечо страшно болело. В улыбке рваной раны было различимо, как под человеческой кожей поблескивали красные огоньки, пытаясь изгнать остатки Черной Нити. Я был потрясен, напуган, ошарашен. Вместе с чувством поражения я впитал страх.
Собирался, как припадочный, взяв только деньги и документы. На такси добравшись до вокзала, тут же купил билет на ближайший поезд. Тот, как оказалось, шел в Братск. Теперь я уже не ощущал себя сильным, способным дать отпор и победить. Дошло до того, что я принялся опасаться даже докучливой милиции, в каждой подворотне выглядывая темные фигуры. Плечо болело, не давая сосредоточиться, мутные черные змейки продолжали вытекать из раны, и я возблагодарил Властителя Путей за то, что родился тоэхом.
Вы, наверное, знаете не хуже меня, что из Красных плохо выходят средства медицинской помощи. Тем не менее, запершись в вагонном туалете, я свернул несколько тонких Красных в ниточки, попробовав зашить рану. Уже через пару часов и повязка, и Нити начали гореть, реагируя на присутствие Черных, и мне пришлось спешно пороть стежки.
Оценив ситуацию, я решил во что бы то ни стало найти демона, способного немедленно вернуть меня на родину. Добравшись до Канска, я пересел на другой поезд и отправился на юг, в Иркутск, где в деревне староверов, недалеко от Байкала, вот уже пару сотен лет живет один шаман-тоэх, старый знакомец отца. Не знаю, на что я рассчитывал, но мне была необходима любая помощь. Возможно, не начни я паниковать, ее можно было бы получить у Куратора Красноярска, к тому же тоэха, но… Я уже бежал и не мог остановиться.
Когда мой поезд остановился на вокзале Тулуна, охота снова меня нашла.
Он пришел ночью, когда я что-то покупал в привокзальном павильоне. Сначала, с шипением выставив витрину, в соседней забегаловке вспыхнул пожар. Опять кричали люди, примчалась пожарная машина. Я замер за прилавком, опустив пакет с покупками, а тянущая боль отозвалась в раненом плече. Медленно вышел на улицу, осматриваясь. Знаете, в языках пламени того пожара мне до сих пор видится его лицо.
