Елизавета Дворецкая - Лес на той стороне, кн. 2: Зеркало и чаша
И она проиграла ему первую же битву. Безнадежно проиграла.
Но что же это получается? Она больше не княгиня? Это было бы крушением всей ее жизни, и Избрана именно потому никак не могла поверить в несчастье, что оно было слишком велико. Ее главная цель, мечта, ненадолго давшаяся ей в руки, выскользнула, вырвалась, словно злая судьба издевается над ней!
Но вскоре на душе у нее стало чуть полегче. Они встретили сначала Предвара с десятком воев и несколькими прибившимися кметями, потом еще кое-кого. Все они, проскочив между сжимающимися рядами полочан, ушли в лес, и, по их словам, таким же образом уцелело немало людей. У воеводы с Кузнечного ручья была перевязана рука, но выглядел он бодро. Четверо взрослых сыновей, которых он брал с собой в поход, все были при нем, только двое – с незначительными ранами, и он верил, что все еще уладится.
– Мы в Удалье направляемся! – говорил Предвар, тоже обрадованный встречей с княгиней. – Тут село неподалеку, я людей оттуда знавал, на торг к нам приезжали, а один наш мужик оттуда невесту для сына взял. Почти что родичи будем, примут, не прогонят! В Подгоричье-то теперь Столпомир не пустит. А в Удалье пересидим, хоть раны перевяжем. А там и видно будет!
Село, не имеющее никаких укреплений, два десятка мужиков с рогатинами и топорами едва ли могли послужить настоящей защитой, но сейчас Избрана была рада хоть какому-то пристанищу. Короткий зимний день кончался, небо потемнело и опустилось ниже, лес встал черной неразличимой стеной – ей было жутко и хотелось увидеть крышу над головой, отогреть заледеневшие ноги, снять тяжелую шубу и хоть ненадолго ощутить покой.
К тому же никто не догадается искать ее там.
Под предводительством Предвара двинулись увереннее. До темноты, понемногу подбирая своих, смоляне кружили по лесу, пока наконец на пригорке не показалось темное скопище изб. Никакой ограды вокруг не было, но от дороги село отделялось чем-то вроде ворот – двумя резными столбами, где на вершинах были вырезаны лица и бороды, а в руках – топоры с громовыми знаками. Это были чуры – родовые божества и деревянные обереги от нечисти, которым здесь, за неимением настоящего святилища, приносили жертвы.
Удальские жители ничего не знали о битве, хотя смутные слухи о войне сюда просачивались. Староста, и впрямь узнавший Предвара, присел и хлопнул себя по коленям, увидев перед въездными столбами целую дружину – несколько бояр без войска, кметей без оружия, с кровавыми повязками на распоротых рукавах. Княгиню, завернутую в плащ Хедина, даже не сразу заметили, и впервые в жизни ей не хотелось привлекать к себе внимания. Предвар шепнул что-то старосте, тот подозвал какую-то бабу, и баба наконец увела Избрану в женскую половину избы за занавеску. Разбитая телом и утомленная духом, она уже едва понимала, что происходит вокруг.
Там с нее сняли шубу и сапожки, уложили на лежанку, укрыли одеялом и принесли брусничного отвара с медом. Избрана выпила, чтобы согреться, легла и накрылась шубой с головой. В чужой несвежей постели было душно и неприятно, но ей так хотелось спрятаться от всего света, что она ни на что не обращала внимания. Весь мир был сумрачным, глухим и тяжелым, как эта черная изба, где за плотно висящим дымом нельзя было даже разглядеть обстановки. Последняя часть дороги, это село, расплывчатые пятна лиц, темные дыры низких дверей едва касались ее сознания.
Смоляне набились во все постройки, вповалку устроились даже в банях и овинах. Тем, кто не поместился, пришлось раскидывать шатры на снегу. До голодных годов село было довольно богатым, держало много скота, и теперь кмети устроились в опустевших хлевах, развели костры прямо на земляном полу, сжигая остатки перегородок.
Бояре сидели с мужчинами-хозяевами за столом, шел разговор о битве, но Избрана не слушала. Оставшийся позади день казался неимоверно длинным, даже не верилось, что она оставила горницу в княжьем тереме Подгоричья всего лишь сегодня утром. Уложенная на неведомо чью лежанку, княгиня Избрана натягивала шубу на голову, желая спрятаться от всего пережитого за день, как пугливый ребенок прячется от кикиморы. Ее наполняли чувства стыда и досады, а завтрашний день казался таким неясным и пугающим, что Избрана изо всех сил старалась заснуть, чтобы хоть немного отдохнуть от томительной тревоги. Эту тревогу она ощущала всем телом, как тяжесть шубы на плечах.
* * *Следующий день выдался ясным, и смоленская дружина немного воспрянула духом. Смутная надежда, что «все еще обойдется», витала в воздухе и несколько просветляла лица во время ранних сборов в дорогу. Избрана почти успокоилась: в конце концов, ни в какой войне одна-единственная битва ничего не решает. Если князь проигрывает войну из-за того, что в решающем сражении его конь потерял подкову, это значит, что соотношение сил заранее было безнадежно. А здесь не так! Смоленск не слабее Полотеска, и княгиня Избрана была полна решимости это доказать.
За ночь бояре решили не соваться сразу в сторону Смоленска, не выяснив предварительно, что там и как, и временным пристанищем выбрали городок Радомль, стоявший подальше на север, на реке Березине. Если Столпомир не пойдет сюда сразу, то можно будет переждать здесь, пока соберется ополчение северо-западной части княжества.
Тронувшись в путь на рассвете, дружина подошла к Радомлю около полудня. Это было старое населенное место: род боярина Радома обитал здесь уже больше полувека, причем хозяин рассказывал, со слов своего отца, что его дед, тоже Радом, пришедший сюда с берегов далекой реки Дунай, застал на мысу какие-то старые укрепеления в виде безнадежно оплывшего вала. Копая ямы под свои полуземлянки, родовичи часто находили старые черепки и косточки. Вал они насыпали снова, поверх укрепили его частоколом из толстенных бревен, и теперь городок на мысу стал настоящей крепостью.
Маленький серый бревенчатый городок казался частью зимнего леса, и только дымы над крышами говорили о том, что здесь живут люди. Зато ворота были открыты, а среди толпившихся там людей Избране сразу бросилось в глаза хмурое лицо Красовита.
– А вот и княгиня! – Он тоже отчасти ей обрадовался и вяло помахал рукой. – Я так и знал, что вы найдетесь. Тут у нас почти сотня – Блестан считает. Мы тут уже с вечера. Вы-то где пропадали? Да своих тут пять десятков, если всех собрать. Да может, еще кто подойдет. А батя на охоте. Дружину-то кормить надо!
Вот как – и Секач здесь! Но и этому Избрана отчасти обрадовалась – ведь именно он послал дружину в бой, не дав Зимобору противника для поединка. Пусть теперь сам и отвечает за последствия.
Боярский двор был битком набит смолянами, так что для княгини с трудом нашли место в горнице, где жили женщины Радомовой семьи. Но все-таки это был настоящий дом: с печкой, с лавками, лежанками и сундуками, а у боярыни нашлись для нее горячая баня, чистая рубашка, чулки и все прочее.
