Андрэ Нортон - Золотой Небесный Триллиум
И она сыграла сигнал в третий раз.
Еле слышный… Да, несомненно! Ответный сигнал!
Она уже отказалась от своего первого плана броситься в лабиринт самой. Не удастся ли ей призвать Джегана сюда? Как один охотник, отыскав след добычи, помогает другому найти себя? Именно так в дни сражений они собирали вспомогательные отряды оддлингов, когда в них возникала необходимость.
Кадия играла сигнал снова и снова, прерывая его лишь для того, чтобы набрать воздуха в легкие. И ответ всякий раз звучал все громче и громче. Нет, слух ее не обманывал!
Вновь прозвучал призыв. Слепящие лучи резали ей глаза, которые теперь она уже не могла закрыть. Навертывающиеся слезы мешали ей всматриваться в водоворот красок — не мелькнет ли там фигура Джегана?
Высокие ноты, низкие ноты — сколько времени она сигналит? Пальцы занемели на дырочках. Вдохнуть поглубже, и снова…
Из жгуче-оранжевой полосы, пошатываясь, возник черный силуэт Джегана.
Кадия убрала дудочку в сумку и легла на край уступа. Оддлинг внизу, покачиваясь, брел зигзагами, точно обессилев от потери крови или так утомившись, что ноги его больше не слушались. Кадия по плечи высунулась за край обрыва. Ее ноги придавила какая-то тяжесть. Она оглянулась, напрягая полуослепшие глаза. Двое хасситти прижали ее к камню, чтобы она не сорвалась с уступа.
— Джеган! — крикнула Кадия, протягивая руки вниз.
Он зашатался, еще больше понурив голову, так что мог видеть лишь собственные ноги. Возможно, только так он мог оберегать глаза от бешеной пляски лучей.
— Джеган!
Он чуть не упал, наткнувшись на барьер у подножия уступа, откинул голову и поднял к ней лицо. Глаза его превратились в узенькие щелки, из них сочилась какая-то слизь, собираясь в густые капли. Но он разглядел Кадию и стал карабкаться вверх. Вскоре его пальцы сомкнулись с ее пальцами, и она начала отползать, напрягая все силы, чтобы втащить оддлинга сюда, извлечь его из гибельной ловушки. В нее вцепились когтистые пальцы, помогая ей.
Она уже отползла настолько, что над краем появились голова и плечи Джегана. Хасситти засеменили к оддлингу и втащили его на спасительный уступ.
Он лежал неподвижно, лицом вниз, и девушка поспешно перевернула его на спину. Рот его был разинут, тело под ее руками совсем обмякло. Кадию обуял страх. Кое-как она усадила его рядом с собой так, что оба оказались спиной к водовороту огненных красок. Его голова упала ей на плечо. Она не могла понять, дышит ли он еще. Какие муки он вытерпел в лабиринте? Оддлинга они могли и убить.
— Вы… — Она поглядела на Госела. — Что вы с ним сделали?
Хасситти стоял рядом с ней, наклонив хобот к Джегану, словно принюхиваясь.
Способен он понять хоть что-то? Кадия щупала шею оддлинга в поисках пульса, прижимая его к себе, ощущая резкий запах, который издают ему подобные, испытывая предельный ужас:
Его надо унести отсюда? — беззвучно приказала она больше себе, чем хасситти. Но как? Джеган был ниже ее ростом, но вовсе не пушинкой, и ей никогда не одолеть длинного темного коридора с ним на руках. Осторожно опустив его на камень, она обернулась и сорвала шаль с ближайшего хасситти, а затем расстелила ее рядом с Джеганом. Глаза щипало и резало, но она не обращала на это внимания, а уложила охотника на шаль, которая оказалась много плотнее, чем выглядела. Расстилая ткань, она проследила, чтобы украшения находились на нижней стороне. Она сняла пояс, завернула охотника в шаль, насколько сумела, и обмотала его поясом. После чего взялась за свободный конец ткани. Он был коротким, так что выпрямиться было невозможно. Ну что же, придется приспособиться. Но тут когтистые руки выхватили у нее рабочий конец импровизированной волокуши, и Госел послал ей мысль:
Мы понесем болотника…
Это вы довели его о такого состояния! — вспылила Кадия. Благостное чувство, охватившее ее, едва она увидела хасситти, исчезло. Доверить им Джегана теперь? Пока он жив — ни за что!
Он пришел без мирных слов. Он оддлинг, а не Благороднейший, а лабиринт был создан, чтобы ловить незваных пришельцев, — возразил Госел. — Мы можем его излечить. Если Благороднейшей нужен этот болотник, мы поможем…
Четверо уже выстроились по сторонам закутанного в шарф охотника, а теперь ухватили его и подняли. Кадия отступила на шаг. Они легко понесли его, покачивая, что ей было бы не под силу, в сторону проема, через который вышли на площадку. А на ее запястье легла чешуйчатая шершавая ладонь — Госел тянул ее за собой. Она пошла, не спуская разболевшихся глаз с Джегана и его носильщиков.
Назад они шли очень долго. Кое-кто из хасситти поспешил вперед, но остальные остались, по очереди сменяя носильщиков. При каждой остановке Кадия старалась обнаружить в их ноше хоть какие-то признаки жизни.
Во второй раз она ощутила на ладони его слабое дыхание.
— Джеган? — И она прочитала его мысли, как в разговоре с Госелом.
Многоцветный вихрь, страшная боль… и за этим что-то еще, что больно ее хлестнуло. Он боялся за нее. Эти опасения и завели его в ловушку.
Кадия попыталась передать ему мысленно:
Все хорошо, воин. Я здесь. Мне ничего не угрожает…
Возможно, это была неправда, но она твердо решила думать так, пока не выяснится обратное. Тут послышалось шарканье подошв, и к ним присоединились еще двое хасситти. У одного в руке были зажаты мятые полоски, нарезанные из длинных листьев, второй нес фляжку. Все это она разглядела, так как за ними следовал третий со светильником, подвешенным на цепочке. Все остальные вновь отошли от Джегана. Но Кадия упрямо опустилась на колени рядом с охотником. Дышал он теперь глубоко, но глаза оставались закрытыми. На веках запеклись желтые комочки слизи.
Хасситти с листьями осторожно разложил их рядом с Джеганом, другой поднес светильник поближе, а третий быстро откупорил фляжку.
В душном воздухе подземного хода разлилось благоухание, которое Кадия узнала сразу. Будто дохнуло ароматами заветного сада, дивного приюта мира и покоя. Когтистые пальцы соединились, зачерпнули светло-зеленую мазь из фляжки, и аромат чудесных растений усилился.
Опустившись на пол, третий хасситти начал водить когтями с мазью по самой короткой полоске листа, накладывая снадобье густо и ровно.
Затем к делу приступил первый, кутавшийся в шаль, до того изукрашенную, что казалось, будто он с трудом выпростал из нее руки, чтобы взять намазанный лист.
Тостлет пришла помочь! — Казалось, Госел ожидал, что Кадия запретит им прикасаться к охотнику. — Она хорошо лечит.
