Евгения Белякова - Третья часть
Его племянник всегда был голова, так голова. Умный мальчик вырос, и преданный… Не дворецкий, к сожалению, но тоже по-своему служит королю.
Люди высыпали на улицы Тэниела, чтобы посмотреть на то, как овеянный славой победоносный король будет въезжать в столицу. Они не были разочарованы – процессия блестела начищенными доспехами, развевались флаги. Зимой цветов было не найти – и горожане размахивали яркими красными и синими платками, бросали их под копыта коней.
Молодой Ульрик Уилсонсон, третий сын барона Уилсонсона, к своему заданию – охранять и сопровождать предателя Боклэра, – отнесся со всей серьезностью. Отец воспитал его в непоколебимой верности короне, и Ульрик был рад, что именно ему выпала такая честь. Когда король обернулся в седле и подозвал его, чуть махнув рукой, юноша так же, молча, не привлекая внимание, кивком головы отдал приказ своим воинам сомкнуть кольцо вокруг Боклэра, что понуро ехал в центре отряда, опустив глаза на связанные руки. Приблизившись к Его Величеству, Ульрик вопросительно посмотрел на короля.
– Поворачиваем на Трехлунную, – тихо произнес Дориан. – И едем к Яблоневой площади.
Ульрик коротко кивнул и развернул коня. Он не задавал вопросов, не выказал удивления. А вот бароны и графы, ехавшие следом, стали перешептываться, когда процессия свернула с улицы, ведущей к замку Дерренвейт, направо. Они не ожидали смены направления – возникла небольшая заминка, затем давка – люди, стоящие вдоль дороги, устремились за королем. Кто-то, рискуя быть придавленным боками коней к стенкам, следовал одновременно с процессией по Трехлунной. Но большинство направилось туда же смежными и параллельными улицами. Горожане догадались, куда повернул король, раньше, чем дворяне.
– Он едет на Яблоневую! – Задохнувшись от догадки, просипел Верендарт Гордойсу, ехавшему рядом.
Гордойс только поджал губы.
На Яблоневой площади стояла плаха.
Приветственные крики, прославляющие победителей, постепенно смолкли: люди почувствовали приближение чего-то мрачного и серьезного. Снова наползли тучи, из которых редко стал падать мелкий снег, легкий, едва заметно мерцающий в воздухе. К площади горожане выходили уже притихшие, готовые внимать всему, что скажет их король. Дориан же, доехав до помоста с плахой, развернул коня. Обычно время казни высокопоставленных дворян объявлялось загодя. Король и его свита занимали места на балконе выходившего фасадом на площадь Дома Управления, со стен спускали флаги, солдаты били в барабаны, глашатаи зачитывали список преступлений. Теперь же слышен был только скрип снега под ногами толпы, да позвякивание доспехов воинов.
– Ульрик из Уилсонсонов, зачитайте обвинение и приговор, – тихо сказал Дориан молодому дворянину.
– Он не посмеет, – прошептал Верендарт. Уже не Гордойсу – тот отъехал в сторону, примкнув к группке графов, а себе под нос.
Ульрик по памяти произнес ту часть приговора короля, что Его Величество произнес почти с месяц до этого, обнажил меч, поднимаясь на помост. Когда горожане услышали о предательстве Боклэра, приглушенные шепотки пронеслись над толпой. Многие плевали на землю и бормотали проклятия барону, что повернул на Вердленд войска Лиона. Если бы он просто поднял мятеж против своего короля, ненависти на лицах людей было бы куда меньше; но разорять земли своих же соратников? Да еще руками чужаков?
Боклэра выволокли на помост. Он, похоже, не понимал, что происходит – смотрел кругом безмятежно, помаргивая, когда на ресницы ему налипал мелкий снежок.
– … и приказал король, что изменник будет обезглавлен на главной площади Тэниела в назначенный Его Величеством срок, после возвращения в столицу! – закончил Ульрик и поклонился королю.
– И этот срок настал, – просто сказал Дориан. Махнул рукой.
Барона поставили на колени возле плахи. Она использовалась редко – обычных преступников вешали, головы рубили только дворянам. А те повода не давали более двадцати лет. Ульрик смахнул снег с плахи рукой в грубой походной перчатке, два воина из его свиты наклонили Боклэра вперед… И тут он, осознав где находится и что произойдет с минуты на минуту, взвыл страшно, отчаянно:
– Дориан! Дориан!
Король кивнул вопросительно смотрящему на него молодому Уилсонсону.
– Дориан! Будь ты про…
Удар был верным и чистым – голова барона, враз отделенная от тела, со стуком упала на помост, и прокатилась чуть вперед. Легла набок – и стоявшие ближе всех к плахе могли увидеть раззявленный в крике рот преступника, так и не закончивший изрыгать свое проклятие.
– Да простит Древо все его злодеяния и примет под свою крону. – Звучно сказал король, так, что голос его разлетелся по площади. Толпа шумно выдохнула. Дориан продолжил: – А мы воздадим хвалу Древу, охранившему нас от предателя, и возрадуемся победе!
Раздались крики: «Да здравствует Дориан!», «Олень! Олень!» и «Вердленд!» и даже «Роза!». Люди, как ни в чем не бывало, заулыбались и развернулись к Пятиконной, чтобы продолжить праздничное шествие. Бароны и даже графы потрясенно молчали. Гордойс огладил рукой бороду и подумал: «В самом деле – не с почестями же казнить сукина сына… Но и обычаи надо было бы соблюсти – камера, суд Совета, последнее желание…».
– Похоронить тихо, на окраине городского кладбища. – Приказал король Ульрику. – Потом вернешься на пиршество в замке.
Процессия развернулась и последовала за королем. Гордойс наклонился в седле к ехавшему рядом барону Падуа и произнес тихо:
– Этот Боклэр нам еще аукнется. Король, похоже, закусил удила.
Падуа только хмыкнул.
Рик ждал наказания, проводя все свободное время в молитвах… и размышлениях. А времени у него было много. Старшие почему-то не спешили исполнять намеченное. Рик сначала волновался, потом перестал. Процедура была ему знакома – его слова проверяют. И если поверят, то после наказания ему останется только подкинуть Воргу или Аммету, второму Старшему, информацию о том, что таинственный маг, то есть Кендрик, с Древом заодно. А маги… чтобы добраться до Кендрика, Рику нужно было, чтобы удар по нему нанес кто-то достаточно сильный. Хватит ли мощи у Старших? И что сказать им? Вариантов было несколько. Либо убедить, что Кендрик замышляет вместе с остальными магами опрокинуть Орден Близнецов, чтобы взять власть в свои руки, либо доказать, что выгоднее будет сдать Кендрика магам, чтобы заслужить их расположение. От этого выбора зависело многое. Рик решил подождать, и посмотреть, как будут разворачиваться события. При самом лучшем раскладе ему поверят и, скорее всего, уже завтра отправят шпионить в Орден Древа, благо он там уже осел. При самом худшем… Барду не хотелось думать о худшем, но он все же себе напомнил, что его ждут страшные пытки и мучительная смерть. Если отворачиваться от того, что пугает, это самое пугающее не исчезнет. Надо понимать и принимать все возможности.
