Елена Величка - Кольцо демона
Новая вспышка на мгновение высветила край возвышающейся над домом террасы, с которой водопадом срывалась вода. Оглушительный громовой раскат заставил Конрада вздрогнуть. Сын ведьмы со страхом подумал о матери. Где она сейчас? Что если она всё-таки ещё в этом мире?
Под шквальными порывами дом, казалось, приседал и ёжился, вжимаясь в скалу, но пока выдерживал напор ветра и натиск мутного потока, мчащегося через двор. Вода яростно бурлила, огибая стены, рвалась на крыльцо, захлёстывала верхние ступени. Стоял невыносимый шум, похожий на рёв водопада, но сквозь него были явственно слышны тяжёлые удары вплотную подступивших к дому волн и рокот перекатываемой ими гальки. Чудилось, что море бьёт в стену дома. Конрад не мог проверить, так ли это в действительности: с той стороны не было окон. Не выдержав, он вышел на крыльцо под проливной дождь. Порыв ветра едва не сбил его с ног, окатив солёными брызгами. За спиной хлопнула дверь.
Море, покрытое рваными белесыми гребнями, наваливалось на берег, тяжело бухало в прибрежные утёсы. Пена взметалась над краем террасы, на которой, словно птичье гнездо, приютился дом. Брызги летели во двор, но до самого дома волны не доставали: непреодолимым препятствием лежала на их пути гряда прибрежных валунов.
С трудом приоткрыв дверь, Конрад проскользнул в тёмную кухню. Будь что будет. Если ему суждено погибнуть под обломками рухнувшего дома, значит, такова воля Божья. Он провёл ладонями по лицу, словно только что вынырнул из реки. В несколько мгновений он успел промокнуть до нитки. С его одежды и волос капала вода, а в доме было не намного теплее, чем снаружи. Глянув на темнеющую в углу у стены печь, он подумал об огне, который разводили в ней прежние жильцы, и живо представил себе языки пламени, трепещущие над обугленными поленьями.
В тёмном закопчённом жерле блеснул рыжеватый свет. Конрад забыл о шторме и грозе. В сияющем мире его покровительницы мысленные образы не возникали с такой лёгкостью, их приходилось тщательно формировать. Но здесь требовалось совсем немного усилий, чтобы получить желаемое. Ему пришло в голову, что и дом, очевидно, вырос на его пути тогда, когда холод стал нестерпимым…
Огонь разгорался и гудел. Конрад не сразу решился приблизиться к печи. Дров в ней не было. Огонь горел сам по себе. Даже в чистилище это чудо выглядело жутковато. Пересилив страх, молодой колдун заставил себя подойти и сесть у огня. Ласковое тепло вознаградило его за храбрость. Вместе с холодом уходила и тревога. Дом, сотворённый его волей и воображением, не мог задавить своего хозяина.
Слушая шум непогоды, Конрад вспомнил похожий вечер в своей земной жизни. Тогда он, маленький мальчик, сидел рядом с матерью у очага, так же прислушиваясь к рёву шторма за стенами дома. Отец и старшие братья уже больше года как ушли в плавание. Никаких вестей от них не было. Мать скрывала беспокойство, на людях держалась с достоинством, хотя знала, что за глаза многие называют её вдовой. Младший сын был её единственной радостью, помощником по хозяйству и собеседником ненастными зимними вечерами. Она рассказывала ему морские истории, слышанные когда-то от мужа и его друзей, старые сказки, очень похожие на правду.
Однажды она заговорила о чистилище. Она никогда прежде не посвящала Конрада в свои колдовские тайны, но он догадывался о том, что мать знает нечто, чего не положено знать людям, поэтому не привечает болтливых соседок.
— Прошлой ночью со мной говорил твой отец, — медленно произнесла мать, глядя в огонь. — Ни он, ни твои братья не вернутся.
Конраду внезапно стало холодно. Он молчал, не решаясь спросить, как она могла видеть отца, если тот погиб. Ей явился призрак?
— Они в чистилище, — словно в полусне продолжала мать. — Я видела всех троих. Они стояли на берегу моря. Оно было чужое, серое, берег пустынный. В чистилище не бывает солнца. Там светится небо, земля и вода, и все предметы, но свет у них тусклый, неприятный. Иногда он кажется ярким и тёплым, но это обман. Там нет ничего настоящего, всё лживое, непостоянное. Издали посмотришь на камень — сверкает, как хрусталь, а возьмёшь в руки — расплывается отвратительной грязью.
Конрад слушал, цепенея от ужаса.
— Твой отец сказал, что они утонули, и просил, чтобы мы молились о них, ибо они умерли без покаяния. Но я поняла, глядя на них, что наши молитвы не помогут им. Я увидела стража. Он следил за нами — огромная серая тень, заслоняющая полнеба. Не знаю, откуда взялась у меня смелость — я стала умолять его отпустить их, и он ответил мне. Тяжёлый хриплый голос произнёс: "Я не могу их отпустить, для них отсюда нет выхода, а тебе нельзя здесь находиться. Уходи!" Я почувствовала, что стремительно поднимаюсь вверх, всё исчезло, и я очутилась дома.
— Значит, это был сон?
Мать покачала головой.
— Скорее видение.
— Откуда ты знаешь, что всё это правда? Может быть, отец и братья живы и скоро вернутся.
— Нет. Я давно чувствовала, что они погибли. Есть много способов узнать, жив человек или умер. Я гадала дважды и дважды получила один и тот же ответ. Они погибли несколько месяцев назад. Я ничего не говорила тебе, надеялась, что, возможно, духи лгут мне…
— Ты…гадала? — изумился Конрад. Он был настолько потрясён услышанным, что ему казалось, будто он видит сон. — Я не знал, что ты умеешь…
— Я умею многое, но не обо всём можно рассказывать даже своим детям. Меня учила бабушка, когда я была ещё маленькой девочкой и жила у неё.
— А наш отец знал об этом?
— Нет. Зачем ему было знать? Когда я вышла за него замуж, бабушки уже не было в живых.
Конрад на миг прикрыл глаза, чтобы при свете очага мать не заметила блеснувшие в них слёзы. Ему вспомнились неторопливые шаги отца по деревянной лестнице, его весёлый голос, окликающий жену и сыновей, запах табачного дыма… Лицо отца, его массивная фигура в широкой матросской одежде виделись мальчику смутно, будто в тумане. Слишком редко отец бывал дома и каждый раз, возвращаясь из долгого плавания, казался другим, изменившимся, в его густой бороде прибавлялось седины, только голос оставался прежним — низким, хрипловатым…
— Научи меня гадать, — вдруг сказал Конрад и сам удивился: зачем? Его судьба — море.
Мать посмотрела на него так, словно ждала этой просьбы.
— Да, — согласилась она, — я научу тебя гаданиям и многому другому, что скрывала от твоих братьев и отца и, может быть, ты проживёшь дольше, чем они…
