В Бирюк - Обязалово
По литературе кажется, что каждый попаданец стремиться стать титулованной особой. Кроме «Янки» у Твена. Снова: Твен слишком много знал?
Реально — очень мало людей стремится в бояре. Ещё меньше — годится.
Глава 202
В раннем и среднем средневековье — постоянный дефицит аристократов. Карл Великий принимал в свою свиту людей не только любого происхождения, но и любой веры. Сарацинов, например. И делал из них баронов. От «баро» — человек. Остальные… «орудие говорящее».
Численность французского дворянства в эту эпоху составляет 0.5 % — 1.0 % от общей численности населения. Для «Святой Руси» — 30–70 тысяч. Примерно — 5-10 тысяч мужчин. И это — все, кто профессионально носит оружие! Бояре, боярские дети (сословная группа), гридни, служилые… Кроме них на Руси с мечами бывают только дальние купцы, охранники и разбойники.
10 тысяч. Они все друг друга знают. Лично или заочно. Они все друг другу родственники.
«Ах! батюшка, сказать, чтоб не забыть:
Позвольте нам своими счесться,
Хоть дальними, — наследства не делить;
Не знали вы, а я подавно,
Спасибо научил двоюродный ваш брат,
Как вам доводится Настасья Николавна?
— Не знаю-с, виноват;
Мы с нею вместе не служили».
Вот такой ответ Скалозуба — в «Святой Руси» невозможен. Да это просто прямое оскорбление! Родню надо знать! Любое иное — странность, юродство, самоубийство. Карьерное, имущественное, социальное — точно. А если твоё окружение, твой социум тебя не защищает — скоро будет и физическое. Верно и обратное:
«Однако братец ваш мне друг и говорил,
Что вами выгод тьму по службе получил».
Получить «выгоды по службе» кем-то? Именно что «кем-то», а не «чем-то»: храбростью, умом, стойкостью…
На «Святой Руси» бояр не хватает. Те, кто хотел бы стать боярином — часто не годен. А кто мог бы — предпочитает оставаться в «старшей дружине» — служилым.
Одна из причин: постоянное пересаживание Рюриковичей по столам. Привязавшись к земле, ты можешь завтра получить в начальники полного идиота.
Настолько острая проблема, что бояре в эту эпоху несколько раз просто не отпускают своих князей на другой стол. И постоянно стремятся ограничиться князьями хотя бы одной ветви дома Рюрика.
Киевляне, например, упорно требуют себе только Мономашичей. Причём — из Волынских князей, из старшей ветви. Жители Курска — когда начинается свара с Давайдовичами, принимают князя из Волынцев. Но когда в дело ввязывается Долгорукий и шлёт к ним сына — немедленно князя выгоняют:
— Из всех русских князей нам любы лишь Мономашичи. Но из всех Мономашичей милей всего — Юрьевичи.
Феодальная раздробленность Руси, разрывание её на отдельные, слабо связанные земли-уделы — стремление «лучших людей русских» не только урвать, но и «беспроблемно прожевать» доставшийся кусок Русской земли с его населением.
Ну, совершенно не новая идея! Для тех, кто наблюдал распад СССР.
Остальные сословные группы — духовенство, горожане, крестьяне, холопы — предпочитают империю. Она обеспечивает относительное единообразие законов, мер и весов, управу на местных самодуров, какую-то свободу перемещения… Сами Рюриковичи, пока действует «лествица» и есть перспектива «карьерного роста» — тоже за национальное единство. Но вотчинники… им нужен их собственный «абсолютизм» в вотчине.
К этому же толкает очень высокий уровень ответственности при ограниченности ресурсов. «Долг перед Родиной» — на пределе экономических, физических, моральных возможностей человека.
За четыре вещи отвечает боярин перед князем.
Мобилизационная готовность. Ежегодный военный смотр боярского ополчения. Обязан явиться с собственной дружиной предопределённого количества и качества.
Власть судебная. Обязан судить в рамках своей вотчины и своих полномочий. Судить по «Правде», нелицеприятно и не предвзято.
Взаимодействие с местным начальством. Если в волости сидит наместник или посадник, если есть проблемы у вирника или мытыря… Если попу морду набили — в вотчине ли, в округе ли «в радиусе досягаемости» — изволь порядок наводить.
Четвёртое — холопы. За разбой, за не возвращённые долги, иные шалости рабов — ответственность несёт их владелец.
И отвечает за все это боярин не только даденой вотчинкой, не только всем имуществом своим, но и головами. Своей и членов семьи.
Не это ли чрезмерное нервное напряжение, изнурительный груз ответственности — звучит в истории родителей Сергия Радонежского? Они не выдержали боярской службы, бросили свою вотчину, «дезертировали» из «Святой Руси» в «царство божье». Ощущение «служебного несоответствия» было столь велико, что, будучи венчанными супругами, они нарушили собственные клятвы, отказавшись друг от друга, удалившись в монастыри.
Кажется, и в истории ученика самого Сергия Радонежского — инока Александра-Пересвета звучит то же внутреннее психологическое противоречие, свойственное социальной роли феодала. Противоречие между психотипами хозяйственника и воина, созидателя и разрушителя, кормильца и убийцы.
Боярский сын из Брянских земель не смог принять на себя груз ответственности за людей, стать боярином. Но и, став иноком, оставался воином в душе. Отвечать только за себя, выбрать себе — свою смерть, для определённого типа людей легче, чем отвечать за других, выбирать им — их смерти и их жизни.
Умереть самому, быстро, в конной атаке, без доспехов, чтобы не быть выбитым из седла, но насадившись на слишком длинное копьё Челубея, достать его своим — легче, чем прожить жизнь на «Святой Руси» боярином-вотчинником?
Так что, боярская грамотка — это такой подарочек, что сперва надо семь раз подумать: а принимать ли?
Но если надумал, то набирай дружину.
«Стрибог стяги чуть колышет
Над великою дружиной —
Будет пройден путь нелегкий
До победы нерушимой!».
Очень даже может быть. Если денег хватит. Чистых портянок на стяги я наберу, а вот остальное…
При Иване Третьем, когда появится ополчение дворянское, помещики будут приводить отряды в 3–5 человек: 1–2 конных, 2–3 пеших. Иван Третий находит новые средства противодействия лёгкой татарской коннице: пороховое оружие и многочисленная бронная кавалерия.
Таких формирований здесь ещё нет. И ещё лет триста не будет. Пока — рыцарское «копьё». На Руси говорят — «стяг». Минимальный состав, как у рыцарей на Западе — 15 человек, «большой десяток».
