Владимир Дубик - ПодЛох
В силу своей подозрительности, я понимал, что такая девушка как Джалия, не могла быть одна. И хотя, когда она вышла, ответить на звонок, Ира заговорщицки шепнула мне «смелей Ромео, сердце Джульетты свободно», честно говоря, ожидал подвоха. И подвох не заставил себя ждать.
Когда мы уже заканчивали обедать, рядом с нашим столиком объявился соперник. То что он соперник я понял сразу. Причем, опасный. Это я почувствовал тоже мгновенно.
Высокий, метра два точно, стройный, отлично сложенный, одетый по последней моде, пахнущий дорогим парфюмом и очень самоуверенный. Его голубые с льдинкой глаза смотрели снисходительно на всех и вся. Он ось, и все кругом должно крутиться вокруг него. Настоящий мажор с большой буквы «М». Мудак одним словом. Много папиных денег, последняя модель иномарки, большая квартира в центре, и дача за городом. Плюс уверенность что никто и никогда не будет лучше него, да и оспорить его право не сможет. И как следствие, безграничная потребность получать то что хочешь здесь и сейчас, невзирая ни на что.
Вот такой портрет предстал перед моим мысленным взором. К моему анализу и Антон не смог бы ничего добавить. И еще кое-что. Это было хуже всего. Я почувствовал в нем Силу. Мрачную и грубую. Готовую сорваться в любой момент.
— Пойдем Джалия, — я хочу поговорить с тобой.
За столом все замерли. Даже Ник перестал жевать, но глаза не поднял. Я понял, что связываться с ним никто не хочет.
Я посмотрел на Джалию. Она побледнела и вся сжалась.
— Привет, меня зовут Ваня, а тебя как?
Новоприбывший воззрился на меня, словно ученый, который всю жизнь изучал жаб, и тут вдруг одна из подопытных заговорила человеческим голосом.
Ответа он меня не удостоил. Вместо этого он протянул руку и грубо схватил Джалию за кисть.
— Я же сказал тебе, я хочу поговорить с тобой!
— Послушай, любезный, — я не без труда разжал его пальцы, — вам не кажется мистер не имеющий имени, что девушка с вами не желает разговаривать.
Я хотел еще кое-что сказать, но не успел. Меня ударила стокиллограммовая балка летящая со скоростью поезда «Стрела», Москва — Санкт-Петербург. Или «Лев Толстой» Москва-Хельсинки. Я точно не разобрал.
Очнулся я в студенческом лазарете. Приоткрыв глаза, первое, что я увидел, рядом со мной сидела Джалия и участливо смотрела на меня. Ну и конечно Роланд. Куда без него.
— Здравствуйте, меня зовут Ваня Синицын, — пролепетал я.
Секунду они оба смотрели на меня со смешенными чувствами. Казалось, решали в какую психушку меня засунуть. Затем они оба расхохотались.
— Слушай, тебя хоть куда-то можно отпустить одного, а? Это же невозможно! Вечно попадаешь в неприятности, — всплеснул руками Роланд.
— Он заступился за честь девушки, — Джалия скромно потупила глазки.
— Ага, только рыцарю, требуется срочное медицинское вмешательство! Кто же так защищает честь-то? — улыбнулся Роланд.
— Не надо медицинского участия, мне уже лучше. Я встал с кровати. Просто легкий обморок. В мои то годы. Шутка ли сказать почти тридцать три. Это вам не хухры-мухры.
— Сколько, сколько? — Джалия округлила глаза. — Тридцать три? Да вы, батенька, уже стар, бегать-то за молоденькими девушками. Седина в бороду бес в ребро. А жена что скажет?
— Конечно, я стар, можно сказать даже, супер стар! А жена ничего не скажет.
— А что так? — Джалия хитро прищурилась.
— Нету жены то!
— Естественно нету, — тут Роланд вступил в наш разговор, — кому этот старпер сдался? Ну ладно. Джалия тебя отвезут домой, а мы с этим рыцарем, поедем тоже. Надеюсь, ты не будешь этому инциденту придавать огласку?
— Нет, я же сказал, упал в обморок. Тяжелый день и все такое. Один вопрос, кто это был? — я посмотрел на Джалию.
— Мой бывший парень.
— К тому же он сын Ректора, — Роланд добавил счастья в мою жизнь.
— Олега Павловича?
— Его самого. Я, конечно, доложу ему о твоем «обмороке», но ты должен обещать мне, больше не встревать в такие истории, — Роланд требовательно посмотрел на меня, — и держись подальше от Дэва.
— Вот этого как раз я не могу обещать, — я посмотрел на Джалию.
Вспышка благодарности в коричневых глазах.
— Да пойми ты, — заговорил нервно Роланд, — Дэв — оперативник последней категории. У него вылазок в Хаос, больше чем у тебя волос на голове, и к тому же…
— К тому же он сын Ректора, — закончил я. — Все понятно Роланд, но повторюсь, я тебе не обещаю. К тому же в следующий раз, а он будет этот раз, я буду наготове.
Роланд безнадежно махнул рукой. Мол, делай что хочешь, тебя предупреждали.
Маршрутка номер тринадцать, вопреки обыкновению, тащилась в общем потоке. Пробка тянулась уже часа два. Я молчал, обдумывая произошедшее. Молчал и Роланд.
— Послушай, — я решил прервать молчание, — как может быть, что у такого милого старика, я имею в виду Олега Павловича, такой сын.
Роланд посмотрел на меня и усмехнулся.
— Что ты подразумеваешь под словами «такой» сын?
Я ошарашено посмотрел на него. По-видимому, поведение Дэва расценивалось как норма вещей.
— То есть ты хочешь сказать, что если он оперативник, и сын Ректора, то ему позволено все?! Позволено домогаться девушки, использовать свою силу и плевать на всех?! Очнись Роланд!
— Ты представил для него угрозу и получил. Сработали рефлексы. А что касается твоего утверждения по поводу домогательства девушки, как ты выразился, то Джалия не девушка.
Я отпал.
— В смысле она, конечно же, девушка, для тебя, а для него она законная супруга! Вот такая ситуация, Иван.
Я отпал во второй раз, причем конкретно.
Роланд и не думал щадить меня.
— Вот и представь, у тебя красивая жена, ты возвращаешься, скажем, с командировки, ждешь встречи с ненаглядной. Тебе не терпится и ты бегом бежишь в институт, зовешь жену домой, а там сидит за столом какой-то жлоб, это я про тебя, если ты не понял, и предъявляет свои непонятные права. Как бы ты, Иван, поступил на его месте?
— Я не знал, что она его жена, — тихо сказал я.
— То-то и оно, что не все, так как нам бы хотелось.
Я почувствовал себя очень гадко. И глаза Джалии. Вот и здравствуй счастье в личной жизни. Страшно захотелось выпить.
Разговора на кухне тоже не получилось. Сначала завелся я, потом Роланд. Молча разошлись спать. Мне стало так тоскливо, что хоть волком вой.
Где-то очень-очень далеко от местоположения наших героев.На пустынной дороге, насквозь пронизанной влажным, холодным туманом, еле тлел огонек.
Возле него, удобно устроившись в большом дубовом кресле и протянул ноги к огню, сидел человек. Вернее, у него было две руки, две ноги, туловище и голова. Да и с остальными прибамбасами было все в порядке. Но, человеком, в обычном для нас понимании, он был когда-то давным-давно.
