Дмитрий Чистов - Время колесниц
Ханаль, тем не менее, был настроен более оптимистично.
— Смотаемся к болтам, прихватим одну вещицу и — домой!
— Какой же долг ты думаешь с них получить?
— О, это слишком долгая история, чтобы рассказывать её во всех подробностях. Дело вот в чём. Некоторое время назад я нанялся на службу к одному из их владетельных вождей. По условиям нашего соглашения в случае успешного выполнения порученной мне работы я могу ровно через год и день явиться к нему и назвать свою цену. А поскольку князь имел неосторожность пообещать мне «всё, что ни пожелаешь», я не собираюсь скромничать. Боюсь, болги откажутся отдать честно заработанную награду, когда узнают, что именно мне требуется. Придётся забрать её самому — это будет справедливо!
— И что же ты хочешь в награду за свою службу?
— Сущие пустяки, одну безделицу. Называется она меч Торнора, — признался старина Гони.
После этих слов в зале повисла напряжённая тишина. Эдан, конечно, слышал предание о мече Торнора. Торнором звали великого героя, которого Младшие Боги выставили против воинства болгов. Его доспехи и вооружение создали сами боги; клинок же сковал по просьбе Племён сам Гофаннон, первый из кузнецов. Меч приходился по руке всякому, кто бы его ни взял, и, как говорят, мог сразить любого великана с первого удара. Великий Герой одолел несметные полчища врагов, но и сам пал в сражении на Чёрных Полях; со времён той самой битвы на вытоптанных и выжженных землях не найдешь ни одного кустика, ни единой травинки. Шестеро его сыновей, недолго думая, поделили всё вооружение между собой; однако при этом они здорово повздорили. Меч же Торнора достался болгам: Великий Герой, умирая, метнул свой клинок в голову вождя великанов и сразил его наповал. Тело болги унесли с поля сражения вместе с мечом, и с тех пор о нём не было ни слуху ни духу. Было очевидно, что великаны никогда не отдадут Ханалю оружие, от которого погибло столько их соплеменников. Однако последнего это, похоже, нисколько не смущало.
— Всем известно: болги весьма скаредный народишко. В любом замке у них тонны различного барахла, украденного, выменянного или захваченного на поле битвы. Думаю, они не обеднеют от потери одного старого меча. А мы выполним благородную миссию — вернём человечеству священную реликвию, волею судеб оказавшуюся в руках врага!
— Неужели ты собираешься вернуть меч наследникам Торнора? — искренне удивился Бринн.
— Ну, не совсем так...— слегка замялся Ханаль.— Думаю, это бы опять вызвало бесконечные споры о том, кто из шести сыновей или их потомков имеет больше прав на владение клинком. В прошлый раз раздел имущества их папаши чуть было не довёл братьев до драки. А младший, как известно, вообще остался ни с чем! Вероятно, можно найти другого временного хранителя реликвии. У меня как раз есть отличная кандидатура на примете...
— И кто же это?
— Я!.. Впрочем, думаю, что мы всё обсудим, когда меч будет у нас в руках, — поспешно добавил старина Гони.
— Скажи, Гони, а почему братья обделили младшего сына Торнора? — поинтересовался Эдан.
— О, на сей счёт есть одна очень печальная легенда. Разве Учитель не рассказывал её тебе?
— Я предпочитаю не забивать своим ученикам голову всяческими глупостями, — сердито бросил Эльг. Ханаль заговорщицки подмигнул ему:
— Напрасно! Итак, от Великого Героя братьям в наследство остались бронзовые шлем, панцирь, поножи, налокотники, копьё, а также почти неношеные сапоги и лук с колчаном. Поделили они имущество следующим образом: старший сын, Ург, получил шлем, Варду достался панцирь, Нарситу — сапоги и копьё, Хольдеру — поножи и налокотники, а Торду --лук, который туповатому от рождения братцу сплавили по той причине, что его всё равно никто не смог натянуть. Что же касается младшего сына, Фехтне, то он к дележу не поспел. В то время бедняга пребывал вдали от дома, а братья как-то позабыли его пригласить. Они вообще считали его слабоумным, поскольку Фехтне постоянно пропадал в глухих лесах и горах, якшался с колдунами, встречался с демонами и древними духами, набираясь от них мудрости. Когда он явился, наследство уже было разделено, и он застал в дверях лишь одного Хольдера, который по какой-то причине немного задержался.
«Должна же мне остаться какая-нибудь память об отце! Отдай хотя бы налокотники!» — взмолился Фехтне. На это Хольдер ответил ему витиеватой фразой, повторить которую в приличном обществе у меня не поворачивается язык. И именно тогда Фехтне проклял пятерых своих братьев, пообещав, что рано или поздно соберёт в своих руках всё наследство Торнора. Чем он и занимается, по моим сведениям, по сей день. С переменным успехом. Правилен ли мой рассказ, Учитель из цитадели Гориас? Не упустил ли я чего?
— Если не вдаваться в подробности, ты рассказал всё правильно, — подтвердил Эльг, подливая себе ещё сидра.
— Ну а что мне с того, если ты получишь меч Торнора? — осведомился Бринн.
— Много ли ты совершил подвигов?
— Я? Ни одного...
— Начинать никогда не поздно! Это будет первый. К тому же, как я уже сказал, в любом замке болгов есть чем поживиться, если успеешь вовремя распрощаться с гостеприимными хозяевами. Думаю, ты со своим жрецом не останешься внакладе.
— Каким жрецом?
— Разве Эдан не твой жрец? — искренне удивился Ханаль. — Так посвяти его, жалко, что ли? Парнишка смышлёный, воспитанный...
Тут старый Эльг звучно прокашлялся, пытаясь привлечь к себе внимание беседующих:
— Минуточку! Может быть, я всё-таки имею право голоса по данному вопросу?
— Разумеется. Без вашего согласия о ритуале не может быть и речи, — серьёзно подтвердил Бринн.
— Насколько мне известно, переход человека в статус жреца нигде не означает потери места в общине, — заметил Ханаль, — но в нашем случае хозяин цитадели Гориас является главой семьи и может вынести свой вердикт. Таков обычай.
— Я должен немного подумать, — важно заявил Эльг.
Боги не возражали. Ханаль завёл разговор о достоинствах и недостатках различных сортов сидра, и все участники трапезы приступили к истреблению винных запасов цитадели.
После завтрака Эльг подозвал своего ученика:
— Эдан, рассказывал ли я тебе историю нашей встречи?
— Да, Учитель, и не один раз.
— Расскажу снова. Впервые я увидел тебя, тогда ещё совсем маленького мальчика, сидящим рядом со сточной канавой. Мальчуган увлечённо лепил из грязи крепость. Внезапно я заметил, как пролетавший мимо кречет на миг уселся на его голову. Малыш засмеялся и не прогнал хищную птицу. Кречет немного передохнул и вновь взмыл в небо, не причинив ребёнку вреда. Нетрудно было истолковать такое чудесное знамение, и я взял тебя к себе учеником, сполна выплатив твоему хозяину щедрый выкуп серебром.
