Оксана Панкеева - Рассмешить богов
— Не знаю… может быть… подумать надо… а вам срочно?
— Зависит от того, как скоро ко мне опять явится посланник с очередным требованием. Кстати, что тебе сказали господа из агентства в ответ на твою слезную просьбу о помощи?
— Обещали подумать. А Морриган что сказала?
— Тебе действительно хочется это слышать?
— Дайте я угадаю. От души пожелала мне скорей сдохнуть?
— Не совсем, но близко к этому. А господа, значит, все обещают… Не знаю, Жак, можешь ли ты рассчитывать на их помощь, если то, что я о них думаю, правда. Но все же попробуй настаивать, вдруг я все-таки ошибаюсь или чего-то не учитываю. Если эти господа тебе действительно помогут, я пересмотрю свое мнение о них. Возможно, сегодняшняя провокация была самодеятельностью лорда Сильверстоуна, и именно поэтому он так перепугался при виде начальника. А возможно, в самом агентстве существуют внутренние разногласия, хотя это и вызывает сомнения. Хотелось бы знать, является ли такое ко мне отношение официальной линией вашей конторы, или же это происки некой группы лиц, имеющей свои интересы. И в особенности меня интересует личное отношение ко всему этому конкретного человека, с которым ты общаешься.
— Человек, с которым я общаюсь, — решительно начал Жак, — относится к вам хорошо. И никаких пакостей против вас не замышляет. Иначе он бы не допустил, чтобы Кантор при вас околачивался. Ведь что не так — и Кантор заложник, а его этот дяденька ни в коем случае не хотел бы подвергать опасности. Да и начальник этого человека тем более не позволил бы…
— Потому что служба службой, а сын у него один, сколько бы детей ему ни приписывали досужие сплетники, верно я понимаю? — задумчиво продолжил король. — Жак, ты лично видел мэтра Максимильяно, бывшего полевого агента, а ныне начальника, не знаю, как называется его должность… видел?
— Ну видел, — сдался Жак. — И мне показалось, он тоже ничего против вас лично не имеет, хотя и признаёт, что ваше любопытство может выйти боком двум мирам сразу. Так это и мое мнение тоже, я сам вам говорил…
— Я помню, — согласился король. — Но позволь напомнить, что ты частное лицо и можешь себе позволить поступать сообразно своему личному мнению. А твои приятели — люди несвободные. Они на службе. И особенность их работы такова, что независимо от личных убеждений, мнений и привязанностей поступать они обязаны так, как им прикажут.
— А как же история с Кантором и его рукой? — напомнил Жак. — Это же прямое нарушение, как мне кажется.
— Что ж, если почтенный мэтр провернул все это без ведома начальства и до сих пор успешно скрывает, то он безусловно хороший вор. Но из этого следует, во-первых, что в агентстве «Дельта» не чтят свои же собственные правила и, во-вторых, что мэтр Максимильяно очень уязвим для шантажа. Если кто-то узнал о его служебном проступке, то можешь себе представить возможные последствия?
— Нет, об этом еще не знают! — с уверенностью заявил Жак. — Помните, я вам рассказывал, что кто-то залез в его личные файлы? Если бы у них уже был компромат, его бы не искали.
— Он что, не совсем здоров — держать такие сведения в доступных местах? Да и вообще, зачем он их хранит? Для кого? Сам ведь и так все знает!
— Да нет, ТЕХ сведений там не было, понятно, что он не стал бы их вообще хранить. Но там было обо мне. И это кто-то прочел. Он еще подумал, что это я, и хотел на меня наехать.
— Знаешь, у меня создается впечатление, что в агентстве «Дельта» полный бардак и каждый делает что хочет. Я не удивлюсь, если окажется, что эта контора уже давно не выполняет своего предназначения «стражей заповедника», а занимается совершенно противоположным. Если не вся, то некоторая ее часть точно. Поэтому я повторяю, будь осторожнее с этими людьми. И доверять им можешь только в том случае, если они действительно тебе помогут, что будет доказательством их непричастности к афере с детонатором. Но даже в этом случае ты можешь доверять только тем, кто конкретно будет участвовать в твоем спасении, а не всей организации в целом. И постоянно должен будешь помнить о том, что если один агент помог тебе решить проблему, то другой такой же агент ее создал. И создаст еще не одну, если будет продолжать в том же духе. Кстати, ты с Толиком не советовался?
— Толик, добрая душа, сделал ручками вот так, — Жак изобразил как, — и заверил меня, что нет проблем. Сейчас он мигом призовет и запустит мне в нос десятка три трудолюбивых рыжих муравьев с полпальца каждый, и они дружным строем прошествуют к месту назначения, выгрызут капсулу и вытащат ее наружу. Вас бы вдохновила такая процедура?
— Жак, ты болван! — рассердился король. — Идиотский вопрос! Если бы речь шла о жизни и смерти, я бы пренебрег вдохновением и как-нибудь стерпел процесс выгрызания! А ты струсил и отказался! Неужели умереть менее страшно, чем немножко потерпеть? Подумаешь, муравьи! Ведь они же призванные и не съели бы тебя!
— Если ничего лучше не придумается, я попробую, — вздохнул Жак. — Честное слово, наберусь смелости и попробую…
— Так я и поверил, что ты когда-либо наберешься того, чего у тебя нет! Вот что, Жак, я категорически требую, чтобы ты представил мне господина Толика. Во-первых, я должен выяснить, что он здесь делает и на чьей стороне играет, а во-вторых, хочу оказать ему посильную помощь в его замыслах с муравьями. И еще — настоятельно рекомендую тебе это сделать до следующего требования вымогателей, потому что иначе, как только это требование поступит, слово короля, я собственноручно тебя скручу и оттащу к доктору Кинг. С помощью мага она успешно найдет твою капсулу и вырежет ее за пять минут. Возможно, ты после этого останешься инвалидом, но жить будешь.
— Я скажу Толику, если увижу, — пообещал несчастный шут. — Но не обещаю, что он согласится.
— Почему он вообще меня избегает с таким упорством? Он чего-то боится или ему просто физиономия моя не нравится?
— Его отпугивает ваше чрезмерное любопытство, о котором он наслышан.
— А если я пообещаю не утомлять его своим любопытством?
— Разве что поклянетесь. Но я в любом случае спрошу. Кстати, ваше величество, если вам эта аппаратура не нужна, можно я ее заберу?
— Пока нужна. Я хотел показать мэтру и еще кое-кому, так что не сейчас. Кстати, напомни мне, будь добр, как это включается.
— Вот здесь, видите этот рычажок? Легонько передвигаете вправо. Только легонько, не сломайте.
— Спасибо, я понял. Кажется, в отличие от моего кузена, я до сих пор не демонстрировал склонности нечаянно ломать хрупкие предметы. И еще, Жак, я хотел поговорить с тобой вот о чем. Ты помнишь нашу беседу о перемещениях?
