Елена Хаецкая - За Синей рекой
Зозуля слушал рассказ Людвига, кручинясь, и время от времени вскрикивал:
– Какая судьба!.. Да что ты говоришь!.. По крайней мере, ты среди друзей!..
Что касается Зимородка, то он с большим трудом верил услышанному:
– Получается, Косорукий Кукольник существует на самом деле? Я думал, это сказки…
– Хорошенькие сказки! – возмутилась Марион. – Я и глазом не успела моргнуть, как он уже выманил у меня отцовский гульден. А меня, между прочим, знаешь как за ухо! Знаешь, как хрустело!
– Нет, Косорукий Кукольник – не сказка, – с самым серьезным видом подтвердил Людвиг. – Напрасно некоторые думают, будто он – эдакий добрый дедушка, у которого в мешке полным-полно игрушек для послушных девочек и мальчиков. Это, братцы, сон пьяного бюргера в летнюю ночь. Косорукий Кукольник – он вовсе не добренький. Шляется, где ему влезет, за игрушки, между прочим, дерет большие деньги, и не столько добродетель вознаграждает, сколько сам развлекается. И плевать он хотел на послушных девочек и мальчиков. Но мне, можно сказать, повезло. Правда, и здесь старик остался верен себе. Всунул мою душу – душу придворного и рыцаря! – в несусветного тряпичного урода. Усмотрел для этого какие-то особые причины.
Так я и жил в его мешке, таскался с ним по дорогам, претерпевая различные неудобства. То какая-нибудь безмозглая кукла сверху навалится и склочничает, что я ей под юбку, видите ли, заглядываю. То плюшевый барбос тяпнет, то деревянный капрал вздумает учить меня ходить строем… А я, между прочим, хромой. У меня одна культяпка больше другой. А мыши… Никогда раньше не боялся мышей. Теперь же они – мой постоянный кошмар. У нас был такой случай. В животе у слона вывелись мышата… эх.
Уж как я мечтал избавиться от хозяина! Бежать, правда, не пробовал. На таких лапках далеко не убежишь. А покупателей на меня, понятное дело, не находилось. Да еще старик вечно заламывал непомерные цены…
Однажды вечером подступил я к Косорукому Кукольнику с разговором. Хозяин сидел у огня, окруженный толпою красивых кукол, которые наперебой ему льстили. Кое-как просочился я к нему, подергал за штанину. Он почему-то сжалился, взял меня на руки. Надо сказать, был я в то время очень плох: в груди полно воды, уже кашлять опилками начал… Он и пожалел – подвесил меня сушиться. Вот я ему и говорю:
– Для чего ты меня в такого урода вселил? Что же мне, – говорю, – до скончания века у тебя в мешке болтаться?
А он подумал-подумал, поморгал-поморгал…
– Ты, – говорит, – кто? Что-то я тебя, убогого, и не припомню. Неужто это я, болван косорукий, такое смастрячил? Ну и ну…
От огорчения я чуть в огонь не свалился. Вот, значит, как. Я уже сто с лишком лет жду решения своей участи, а заодно и судьбы королевства, а обо мне, значит, благополучно забыли!
– Ах ты, старый душегуб! – говорю. – Да знаешь ли ты, кто тут висит перед тобой, пришпиленный за уши к каминной решетке? Да я Людвиг фон Айзенвинтер, сенешаль его величества Ольгерда Первого Счастливого!
– А, да-да… Припоминаю. Приблудился ко мне как-то раз какой-то Доннерветтер… А это, значит, ты и есть? И чего же ты от меня хочешь?
– Подыщи ты мне какого-нибудь приличного хозяина! Если уж не суждено мне снова стать человеком, хочу, по крайней мере, окончить свои дни достойной игрушкой, другом и поверенным какого-нибудь человечка.
Тут Косорукий Кукольник перестал лыбиться и цыкнул на кукол:
– Пошли вон, дуры! Не видите – мужской разговор!
А мне, уважительно:
– Высоко, брат, хватил. Любимая игрушка у человека одна на всю жизнь. Дело ответственное. Справишься ли?
Я отмолчался. За годы сидения в мешке набрался кукольной мудрости.
– Ладно, – сказал старичок, – считай, что разжалобил. Уговорил. Заставил с собой считаться. Подсушу тебя, пришью тебе новые глаза и выставлю на продажу. Может, какой-нибудь любитель уродцев и соблазнится.
Повисел я еще на решетке, помолчал-подумал и, раз уж выдался такой вечер, задал вопрос, который не мог задать вот уже сотню лет:
– Скажи… что же случилось с королевством Ольгерда?
– Эвон о чем вспомнил! Туда уж и дорога заросла. Дома развалились, поля одичали, от жителей остались только тени. А в самом королевском замке засел кровопийца Огнедум и купается в тоске да страхе.
И поверите ли, хоть я и тряпичный, а от этих слов у меня мороз прошел по коже, совсем как у человека.
– Неужели для нас не осталось никакой надежды?
– Надежда одна. Что найдется какая-нибудь чистая душа, которая решится бросить все и отправится в королевство Пяти Рек.
Слушал я старика и не верил своим тряпичным ушам.
– И столько лет ты молчал! – вскричал я вне себя. – Ведь это, оказывается, так просто! Мы давным-давно могли всех спасти…
А он мне отвечает:
– Не так уж это и просто, как тебе кажется. Чистые души – большая редкость, особенно в наше время. А ведь нужно еще, чтобы она, эта чистая душа, узнала о существовании погибшего королевства! И даже этого недостаточно. Бросить все и отправиться в опасный путь – на это тоже не всякий решится. У кого семья и дети, у кого свое ремесло… Так что, сам понимаешь, шансов немного.
– Подскажи хоть, среди каких людей искать эти самые «чистые души»?
Я рассчитывал на какую-нибудь определенность: дескать, ищи голубоглазую девушку, или что-нибудь в этом роде… Но Косорукий Кукольник и тут отказался мне помочь:
– Да пойми ты наконец, это может быть кто угодно! Мальчик, девочка, старик… Конечно, меньше вероятности, что это окажется бургомистр, торговец пирожками или преподаватель нравственности в воскресной школе. Но сбрасывать со счетов нельзя никого. Ищи!
Прошло еще почти сто лет прежде, чем мне повезло. Вот эта благородная девица не побоялась родительского гнева и оказала мне великую честь, избрав меня своей любимой игрушкой. Долгие вечера проводили мы с ней за беседою, и не найдется такого, о чем бы мы не переговорили. В один прекрасный день я рассказал ей о королевстве Пяти Рек, о короле Ольгерде и о том, как энвольтатор Огнедум с досады, что его никто не боится, погубил мою родину. Я верю, девица Марион – и есть та чистая душа, которой суждено спасти всех нас.
– Век живи – век учись, – пробормотал Зимородок. – Ну, положим, все, что ты здесь рассказал, – правда…
– Разумеется, правда, – сердито перебил Людвиг.
– В таком случае, скажи-ка на милость, каким образом вы собираетесь спасать погибшее королевство? Насколько я понял, этот ваш Огнедум – мужчина серьезный. Его одной чистотой да ясным взором не проймешь. Здесь нужно что-то более основательное.
– Насчет этого Косорукий Кукольник был крайне невнятен, – признался Людвиг. – Он, видимо, считает, что мы все решим на месте. Может, супостата вообще достаточно поленом огреть.
