Роджер Желязны - Имя мне – Легион
– Я этого не просил.
– Тогда как мне поступить?
Я знал, что когда отчет попадет в Центр, я смогу стереть в нем все ненужное. Но до того он пройдет через руки нескольких человек. Они могут стать причиной неприятностей.
– Группа была маленькой и компактной, – сказал я. – Ты не можешь опустить это?
– Нет.
– Ладно. Тогда напиши, что привлекла меня к сотрудничеству в самом начале.
– Это лучше.
– Раз уж нельзя умолчать, пусть будет так.
– Не вижу больших проблем.
– Ты сделаешь это?
– Посмотрим, что можно сделать.
– И достаточно. Спасибо.
– А что ты станешь делать, когда твоя работа здесь закончиться?
– Не знаю. Может быть, возьму отпуск.
– Совсем один?
– Может быть.
– Понимаешь, ты мне нравишься. Я сделаю так, чтобы уберечь тебя от неприятностей.
– Я ценю это.
– Похоже, у тебя на все готов ответ.
– Спасибо.
– А как насчет девушки?
– Что ты имеешь в виду?
– Пригодилась бы она тебе на следующем задании?
– Я думал, у тебя здесь неплохая работа.
– Да. Но я не об этом. У тебя кто-то есть?
– Кто-то кто?
– Перестань валять дурака! Девушка, вот кто?
– Нет.
– Ну?
– Это ты валяешь дурака, – заявил я. – А что, черт возьми, мне делать с контрразведчицей? Ты имеешь в виду, что на самом деле рискнула бы работать в одной упряжке с чужаком?
– Я видела тебя в деле и не боюсь тебя. Да, я бы рискнула.
– Это самое странное предложение, какое я получал.
– Думай быстрее, – настаивала она.
– Ты сама не знаешь, чего просишь.
– Что, если ты мне так ужасно понравился.
– Ну, я обезвредил твою бомбу…
– Я не имела в виду будущего вознаграждения – но в любом случае спасибо. Ответ, насколько я поняла, "нет"?
– Перестань. Можешь ты дать человеку подумать?
– Ладно, – сказала она, отвернувшись.
– Погоди. Не дуйся. Ты не можешь повредить мне, так что я могу свободно сказать. Я действительно был твоим союзником. Но уже много лет я – закоренелый холостяк и думаю, что ты внесешь свои сложности.
– Погляди на это с другой стороны, – сказала она. – Ты не такой, как все. И я тоже хочу научиться делать серьезные вещи.
– Вроде чего?
– Лгать компьютерам и, причем, успешно.
– С чего ты взяла, что я так делаю?
– Но если ты существуешь, то это единственный ответ.
– Я действительно существую.
– Тогда ты знаешь, как ускользнуть из Системы.
– Сомневаюсь.
– Возьми меня, – сказала она, – я тоже хочу научиться этому.
Я посмотрел на Кэрол. Тонкая прядь волос упала ей на щеку, и выглядела она так, как будто вот-вот закричит.
– Я – твой последний шанс, да? Ты встретила меня в единственный момент своей жизни и хочешь рискнуть, сделав ставку?
– Да.
– Ты валяешь дурака. Я не могу гарантировать тебе безопасности, если ты не бросишь игру – и я не хочу. Я играю по своим собственным правилам, и они непривычны. Если мы будем вместе, ты, возможно, вскоре же станешь молодой вдовой. Именно это ты и получишь.
– Ты достаточно ловок, чтобы обезвредить бомбу.
– Я встречу раннюю смерть. Мне приходится делать немало дурацких вещей.
– Думаю, что смогу полюбить тебя.
– Тогда, ради бога, позволь мне ответить позднее. Мне надо это обдумать.
– Ладно.
– Ты делаешь глупости.
– Не думаю.
– Поглядим.
После того, как я очнулся от самого крепкого сна в своей жизни, я дал знать, что задание выполнено.
– Ты поздно, – заметил Мюррей.
И я пошел наблюдать то, ради чего мы трудились.
"Румоко" начинал работать.
Ребята пошли вниз. Мартин и Димми установили заряды. Они сделали все необходимое и мы отошли. Все было готово, оставалось лишь дать радиосигнал. Налетчиков забрали из моей каюты, и я был благодарен за это.
Мы отошли на достаточное расстояние, и сигнал был подан.
Сначала было тихо. Затем бомба взорвалась.
Через арку борта я видел стоящего человека. Он был старым, седым и в широкополой шляпе. Поля ее свисали, закрывая лицо.
– Мы только чуть-чуть добавим копоти в атмосферу, – сказал Мартин.
– Проклятье! – сказал Димми.
Океан поднялся и рухнул на нас. Но якорь удержал.
Некоторое время не происходило ничего. Затем началось.
Корабль встряхнулся, как мокрая собака. Я вцепился в поручни и ждал. Затем родилась гряда волн: размеров они были небывалых, но мы одолели их.
– Готовность номер один, – сказала Кэрол Дейт. – Строительство началось.
Я кивнул и ничего не ответил. Слов не требовалось.
– Он все растет, – заметила она через минуту, и я снова кивнул.
Наконец, поздно утром освобожденная мощь вырвалась на поверхность.
Вода закипала. Пузыри становились все больше. Температура поднималась. Появилось пламя.
А затем вырос фантастических размеров водяной столб. Он ударил на огромную высоту, золотой в лучах зари, словно Зевс, навещающий одну из своих подружек. Все это сопровождалось страшным ревом. Столб продержался несколько мгновений и рассыпался.
И тут же возник огромный водоворот.
Он рос, и я смотрел – и просто так, и через инструменты.
Вода вспенилась и засветилась. Снова раздался рев. Ударил новый фонтан, затем еще и еще. Четыре фонтана, один больше другого.
Затем океан раскололся, и волна, похожая на приливную, подхватила "Аквину".
Мы были, судя по всему, готовы к этому, и встретили волну. Корабль поднялся на волне на самый ее гребень.
Все кипело на расстоянии нескольких миль от нас, и, казалось, до очага рукой подать.
Следующий фонтан все рос и рос, пока не превратился в колонну без вершины. Он пронзил небо, и вокруг словно упали сумерки. Фонтан вспухал, и у основания его сверкало пламя.
Немного погодя искусственные сумерки почти полностью затянули небо, пепел наполнял воздух, глаза, легкие.
Время от времени тучи его проносились мимо нас, как стаи черных птиц. Я закурил, защищая легкие от вони, и смотрел, как растет пламя.
Море потемнело. Словно потревоженное чудовище, оно облизывало корпус корабля. Мерцание и вспышки продолжались, и над поверхностью воды появился темный предмет.
Румоко.
Это был конус. Искусственно сотворенный остров. Может быть, это кусок давно пропавшей Атлантиды поднимался перед нами. Человек преуспел в сотворении земли. Со временем остров станет обитаемым. Теперь, если мы выстроим цепочку таких островов…
Да, может быть, появится вторая Япония. Прибавится суши для растущего человечества. Прибавится пространства. Прибавится места для жилья.
Из-за чего меня допрашивали? Кто противился этому? Это совсем хорошее дело, как я погляжу.
