Екатерина Шашкова - Цвет моих крыльев
– Нету там никого! – провозгласил неизвестный голос.
– Ну-ну… – раздалось скептическое хмыканье, голос Хозяина-то я из тысячи различу. – А кто же тогда… – Конец фразы утонул в грохоте. Кажется, многострадальная люстра все-таки упала. Интересно, на кого…
Вот говорила мне мама: «Не суй свой нос в чужие комнаты, если он тебе еще дорог!» Правда, последний раз я слышала эту фразу лет в восемь, когда родителям надоело каждое утро по очереди освежать все то же пресловутое заклинание отвода глаз на кончиках моих ушей и они сообща решили изготовить небольшой амулетик мне в подарок. Как я поняла, эта штука должна была носиться на шее, подзаряжаться раз в месяц и все время действия скрывать от чужих взглядов мои нестандартные уши. И все бы ничего, но создание амулета велось в глубокой тайне, а раскрытие тайны было приурочено как раз ко дню моего рождения. Я же, как существо весьма любопытное, за несколько дней до этой знаменательной даты решила устроить в доме обыск. Ну и наткнулась на шкатулочку, в которой обнаружился симпатичный медальончик. Откуда же я знала, что он зачарованный. И что точную структуру заклинаний предки еще не задали.
Конечно же я вцепилась в украшение обеими руками и поспешила напялить его на себя, чтоб покрасоваться перед зеркалом. Но в процессе ныряния головой в цепочку медальон стукнул меня по носу и по неизвестной причине активизировался.
Нет, взрыва не было. Я вообще ничего не почувствовала, кроме легкого магического фона. Еще некоторое время покрутила безделушку так и эдак, а потом сняла и убрала на место, пытаясь обставить все так, будто меня тут и близко не стояло.
Но как только мама пришла домой с работы и бросила рассеянный взгляд на младшую дочь… Я давно не слышала, чтоб она так хохотала.
– Ну, чего? – обидевшись на странную реакцию, спросила я.
– А ты в зеркало посмотри!
– Смотрю! – ответила я, действительно уставившись на свое отражение. – Чего такого?
– А ты неправильно смотришь! Внимательнее надо. А то ты заранее знаешь, что увидишь. Глаза зеленые, брови черные… а вдруг что изменилось?
Я снова вперилась в зеркало и принялась рассматривать свою растерянную физиономию по частям. Особое внимание уделила бровям с глазами, потом опустила взгляд ниже… и выдала тихое «Упс!». Нос у меня отсутствовал напрочь.
То есть когда я потянулась к нему рукой, он конечно же нашелся на своем законном месте. Да и при беглом взгляде на отражение казалось, что все в порядке. Но факт оставался фактом – мой милый и родной носик настолько перестал привлекать к себе внимание, что стал практически невидимым. На целый месяц! Даже несмотря на то что медальон в это время спокойно лежал в своей шкатулке.
Месяц я просидела дома, выслушивая ехидные Ксанкины подколки и фальшивые родительские сочувствия. Без друзей, без беготни по двору. В самый разгар лета.
Впрочем, была от этого случая и польза – заклинание отвода глаз я за этот месяц освоила в совершенстве, со всеми модификациями. Но зато у меня появилась стойкая антипатия к всякого рода побрякушкам. Кольца, кулоны и брошки, даже безо всякой магической примеси, я игнорировала напрочь. Ну а серьгами (и необходимыми для них дырками) вообще так и не обзавелась.
Ностальгируя, я доползла до соседнего окна, но оно оказалось заперто. Как и следующее. Вот ведь незадача – и спуститься никак, и стенка кончается. Разве что вверх…
Вздохнув, я продолжила путь в единственном доступном направлении. И через несколько метров поняла, что не прогадала – окно, находившееся этажом выше, было приоткрыто. Но не успела я воодушевленно ухватиться за подоконник, как сообразила, до чьей комнаты добралась. И почти сразу же услышала голоса:
– Все поняла?
– Да было бы, что понимать! Ты мне объясни только, зачем вообще где-то прятаться? Думаешь, какая-то там доморощенная инквизиция меня раскусит? Если бы все было так просто, меня бы уже двадцать раз поймали и сорок три раза повесили! – Торопливый речитатив Риссы звучал как-то странно. Более рассудительно, чем обычно.
– Сожгли.
– Что?
– Не повесили, а сожгли. Здесь ведьм сжигают. – А вот в голосе Кьяло чувствовалось беспокойство.
Кьяло? Что он вообще делает в комнате этой блондинки?
– Да какая разница. Мне все равно ничего не грозит! Точнее, не грозило бы, если бы я оставалась в академии. А вот если я исчезну неизвестно куда, меня точно хватятся, будут искать. И обвинят во всех грехах! Ты этого хочешь?
– Не хочу! Но и здесь тебе оставаться нельзя! Давай ты уйдешь, а я… Я пойду к Понжеру и все ему объясню. Ну, про то, что ты тут делаешь. Он хороший мужик, он поймет. А потом скажу, что… ну, что тебя срочно вызвали… письмом.
– Во-первых, все письма через него проходят! Так что в это он вряд ли поверит. А во-вторых, про меня он и так в курсе. И про тебя, кстати, тоже! А ты не знал?
– Не-э-э… – Пауза затянулась. (Я живо представила себе, как Кьяло буравит взглядом потолок, пытаясь найти на нем верные слова или решение проблемы.) – То есть он знает, кто ты? И кто я, знает тоже?
– Конечно, знает, глупенький. А иначе принял бы он тебя в академию, сам посуди?
– Ну Марго же принял!
– Э-э, родной, не путай теплое с мягким! Маргошка – мулленовская родственница, а ты – раздолбай из ниоткуда. Все ваши притянутые за уши генеалогии яйца выеденного не стоят, даже не обольщайся.
Одновременно у меня началось самое натуральное раздвоение личности. То есть одна половина меня очень хотела дождаться конца разговора и понять, что они имеют в виду, а у другой начали ощутимо уставать руки.
Пока побеждало любопытство, но отрыв неотступно сокращался. Все же зеленая плетенка – это вам не шведская стенка в школьном спортзале. Да и на той долго не провисишь…
– Тогда Понжер сам должен был первым делом сплавить тебя подальше отсюда, когда началась вся эта катавасия! – не унимался Кьяло.
– Вношу ясность: Понжер знает, какая у меня должность и что я здесь делаю. Но кто я, ему знать не обязательно! Так что не надо тут делать такие страшные глаза, как будто я вот так походя взяла и раскрыла ему все семейные тайны. Все же Предония – это Предония, а Лесса – это Лесса.
Лесса?
После секундного ступора я вспомнила, что так назывались земли на востоке. Не страна, а именно земли – без точных границ, без информации о городах и жителях. То, что на картах обычно оставляли белым, изредка снабжая ветвистой подписью «Царство Лесское, неизведанное».
Так она оттуда, что ли? Или они оба?
Теперь я просто обязана была дослушать до конца. Несмотря на то что руки уже ничего не чувствовали, да и неловко подогнутая правая нога начала затекать.
– Ну, если уж речь зашла о твоей должности… Ты еще не забыла, что вообще-то обязана мне подчиняться? – В голосе Кьяло прорезались командирские нотки.
