Патриция Бриггз - Призрак дракона
— Зачем ты притворялся глупцом? — осторожно спросил он, успокоившись. — Я все время наблюдал за тобой и ничего не понимал. Ты так долго просиживал в библиотеке, читал столько книг… Мне всегда было интересно, понимаешь ли ты что-нибудь из того, что написано в книгах…
Он предусмотрительно поднялся на ноги и отошел подальше от меня.
— Ты что же, считал, что я рассматриваю картинки или узоры на буквицах? — спросил я, усмехаясь.
— Что произошло после того, как отец избил тебя семь лет назад? Сейчас даже слабоумному стало бы понятно, что твой мозг в порядке, — осмелился спросить Орег.
Подобно Стигийцу, он начал понимать, что я не причиню ему зла, поэтому и стал задавать мне столь деликатные вопросы. Хотя и предпринял меры предосторожности, отдалившись на безопасное расстояние.
— После того случая на протяжении некоторого времени я не мог разговаривать, — мрачно сказал я.
Те жуткие ощущения — ужас и страх от сознания того, что ты не в состоянии выразить мысли словами — до сих пор были живы во мне.
— Я думал, ты просто сильно напуган… — пробормотал Орег, и по тому, как дрогнул его голос, я понял: этот мальчик не понаслышке знает, что такое испытывать столь сильный страх, когда не можешь и слова вымолвить.
— Нет, — ответил я. — Это был не просто испуг.
— Тогда, я помню, у тебя на какое-то время и ноги отнялись… — добавил Орег.
— Правильно. Я не мог подняться с постели, — ответил я.
Впоследствии нам со Стейлой пришлось очень долго прикладывать невероятные усилия для того, чтобы мои левые рука и нога работали так же, как правые. Мне до сих пор снилось иногда по ночам, что левая часть моего тела онемела, как тогда…
— А ведь ты умел применять магию. Я помню, как ты заставлял цвести цветы в неподходящее для этого время года, чтобы порадовать мать.
Орег, чувствуя себя все более свободно, опустился на скамейку у двери.
— Я и теперь обладаю способностью разыскивать то, что мне требуется найти. Поняв сегодня, что Сиарра где-то внизу, под туннелем, по которому я ползу, я до смерти перепугался! Но ведь она попала в пещеру другой дорогой, верно? Это ты ее провел туда? — Орег кивнул. — А обо всех остальных волшебных трюках мне следует забыть. Я чувствую в себе магические силы, но не могу ими воспользоваться.
— И все же… Зачем тебе понадобилось притворяться тупицей? — спросил Орег.
— Для того чтобы отец не убил меня. — Впервые в жизни я столкнулся с необходимостью объяснять кому-то то, что сидело глубоко внутри моего сердца. — Наверное, тебе, как никому другому, известно, что значило для моего отца носить титул Хурогметена. Он считал это величайшей честью, главным в жизни. И боялся, что кто-нибудь захочет лишить его этого счастья. Теперь его нет, а титул его перешел другому вместе с этим кольцом…
— Но это обычное явление, — рассудительным тоном сказал Орег. — Твой отец получил кольцо от твоего деда. Жизнь продолжается в детях.
— Отец убил деда, — выпалил я.
Никогда раньше я не произносил эти слова вслух.
Орег напрягся и притих. Потом, выдержав многозначительную паузу, прошептал:
— Твоего деда убили бандиты. А Фэнвик, твой отец, привез его домой. Здесь он и умер.
— Отец пустил деду стрелу в спину. Он сам проболтался однажды, когда изрядно выпил.
Тогда мне было девять или десять лет. Мы отправились на охоту вдвоем, отец и я. Под вечер выбрали подходящее для ночлега место в горах. Как только Хурогметен установил палатку, то принялся пьянствовать. Я не помнил, как его несвязная болтовня подошла к запретной теме, но мог до сих пор отчетливо представить его исказившееся от испуга лицо.
Я сразу сообразил тогда, хоть и был несмышленым Надоедой, что услышанное мною признание таит в себе опасность, и сделал вид, будто не придал его словам особого значения.
С того самого дня, как мне казалось, отец стал относиться ко мне с большей нетерпимостью.
— Он всегда видел во мне соперника. Время представлялось ему злейшим врагом, а я — живой угрозой, — продолжил говорить я, отмечая, что изъясняюсь слишком высокопарно. — Отец ненавидел проигрывать.
Я поднялся со стула и прошел к висевшему на противоположной стене небольшому зеркалу. Я был похож на отца, только глаза унаследовал от матери.
— Во мне отец видел постоянное напоминание о том, что однажды он потеряет Хурог, — сказал я, выдержав небольшую паузу. — Мне кажется, в тот день, когда мне впервые дали в руки меч, я стал для него заклятым врагом. Я это чувствовал, хотя не исключено, что он не признавался в этом даже самому себе. Если ты помнишь, то избиение, которое якобы повлекло за собой глобальные последствия, было далеко не первым случаем, когда отец лупил меня до потери сознания. Если бы я не изобрел свою «игру», то, возможно, не дожил бы до сегодняшнего дня. Мать тоже нашла спасение, но в другом…
— Пристрастилась к затуманивающим сознание настоям и отварам, которые дают ей возможность не обращать внимания на происходящее вокруг, — мрачно произнес Орег. — А Хурогметен стал реже бить ее, реже наведываться к ней в спальню…
— Когда я временно лишился дара речи, отец посчитал, что сделал меня идиотом. Я решил, что должен использовать ситуацию в своих интересах.
— А сейчас, когда он мертв, ты намерен продолжать свою жуткую игру? — спокойным голосом поинтересовался Орег.
Я тяжело вздохнул.
— Два следующие года Хурогом будет править Дарах. Ему так же, как отцу, с самого детства внушали, что обладание титулом «Хурогметен» — предел мечтаний. Я совершенно не уверен, что по прошествии назначенного срока Дарах спокойно передаст мне замок.
— Полагаешь, Дарах — негодяй? — Орег поднял бровь. — Он был когда-то славным Надоедой… — У него на лбу образовалась складка. — Или я что-то путаю?
Я закрыл глаза.
— Признаться честно, я вообще не знаю, что за человек этот Дарах. О нем мне известно одно — идиоты его раздражают. Хотя я сам — видит Бог! — я сам предпринял бы все возможное, чтобы Хурог не попал в руки дурака. — Я растерянно пожал плечами и взглянул в глаза Орегу, который сидел уже на полу у моих ног. Я даже не заметил, когда он сюда перебрался. — Но Дараху я почему-то не доверяю.
Странно, что я так откровенно разговаривал с этим Орегом. Я вообще ни с кем не беседовал подолгу, только с Сиаррой. А длинные речи до сих пор сильно утомляли меня. Я чувствовал, что изможден.
Удивительно , — не без иронии отметил я про себя. — Правда дается мне гораздо труднее лжи.
— Советую тебе прислушаться к собственным инстинктам, — сказал после непродолжительного молчания Орег. — Не произойдет ничего страшного, если еще некоторое время ты будешь соблюдать осторожность…
