Марина Добрынина - Полет тапка над Зулкибаром
Брианну позвали, я осталась наедине с собой любимой и бутербродами всякими с чаем. Долго я не раздумывала, нашла какую то бумажку, насыпала туда заварки, скрутила "козью ножку", прикурила от плиты и… поняла, что помираю самым настоящим образом!
А вы как думали? Пробовали когда-нибудь заварку курить? Ну, так попробуйте, а потом ржать надо мной будете!
Брианна застала меня за очень интересным занятием — я давилась дымом, кашляла, затягивалась и опять кашляла.
— Дуся, ты самоубийца! — воскликнула "королева воинов", отобрала у меня самокрутку, выбросила ее в печь и похлопала меня по спине. Я хрюкнула и забыла как кашлять, уж больно тяжела ручка у королевской…хм… подруги семьи.
Вот так, накормленная хлебом с мясом, напоенная чаем, подавившаяся паленой заваркой, я и отправилась знакомиться с магом который, наконец, изволил завершить свои дурацкие ритуалы.
— Советник Таурисар, это Дульсинея, спасительница Вальдора. Дуся, это маг Таурисар, наш соратник.
Представив нас, таким образом, Брианна подтолкнула меня к магу, а сама поспешила удалиться.
Я во все глаза уставилась на мага. А что? Я же никогда этих магов не видела, интересно мне! А маг ничего интересного из себя не представлял, кстати. Самый обыкновенный мужик в белом балахоне. Морда высокомерная, жидкие волосики серо-бурого цвета прилизаны… точнее размазаны по намечающейся лысине, глазюки как два черных буравчика, губы тонкие плотно сжаты. Одним словом, надо мной возвышался типичный такой злодей злодеевич злодейкин с грозным ликом.
— Здрасти, — буркнула я и со всеми удобствами устроилась в кресле.
— Добрый день, дева Дульсинея, — поздоровался маг и занял кресло напротив меня.
— Можно просто Дуся, — предложила я, решив больше не рисковать и не заявлять, что я не дева, а то здесь на это как-то неадекватно реагируют.
— Скажите, Дуся, кто Ваш папа? — любезно поинтересовался маг, сверля меня внимательным взглядом.
Вот так номер! Это у них, у магов, обычай такой, родословную у малознакомых девиц выпытывать?
— Скажите, Таурисик, а Ваш папа кто?
А что, мне надо было ему тут же и выложить все о себе? С какого интересно перепугу? Маг от моего вопроса крякнул как-то странно. Подавился что ли? Хотела я его по спине похлопать, но он уже отвечал:
— Мой папа был великий маг, член Совета чародеев, звали его Таурисар, я в честь него назван.
Маг замолчал, сложил ручки на тощей груди и выжидающе на меня вытаращился. Пришлось оказать ему ответную любезность:
— Я не знаю кто мой папа. Никогда его, засранца такого, не видела! Мама одна меня растила. Знаю только, что звали его Абрам.
— А Вы, Дульсинея, стало быть, на папу похожи?
— Откуда я знаю, говорю же, я его не видела никогда! Бросил он маму. Как узнал, что она забеременела, так и бросил! Ну да, да, говорила мне мама, что похожа я на него сильно, глаза вот как у папы… только я не понимаю, Таурисик, каким образом мои ответы могут помочь мне в мой мир вернуться?
Тут этот маг ненормальный как вскочил, что аж кресло опрокинул, и как заорет:
— Ты! Дочь вора, предателя и отступника! И мысли у тебя такие же крамольные! Ишь чего удумала, в запретный мир отправиться! Вся в папашу своего, этого вора бесстыжего, висельника нечестивого!
— Эй, мужик, я своего папу не люблю по многим причинам, но чего это ты тут его мне в лицо оскорбляешь? — возмутилась я и тоже из кресла вскочила.
— Молчи, стервь нечистая! — запальчиво заорал Таурисар, аж слюна во все стороны полетела. Я еле от брызг увернуться успела и сказала ему все, что о нем думаю.
Точнее не сказала, а проорала. А что делать бедной девушке, когда на нее такой вот злодей злодеевич дурным голосом орет? Только и остается, что заорать в ответ, и тут уж победит тот, у кого голос громче и словарный запас богаче.
Я выиграла по обоим пунктам. И даже тот факт, что в помещение вбежала куча народа, меня не остановил, а только еще больше подстегнул, и Таурисар узнал много нового о себе, своих интимных предпочтениях и о наличии в своей родословной таких существ как… Впрочем, нет, не буду повторять эти некрасивые слова. Я же, если меня не разозлить, не ругаюсь матом… почти.
В какой момент маг стал бледнее, чем положено. Я даже не заметила, так увлеклась. Поняла что что-то неладно, только когда он пошатнулся и начал медленно оседать, явно собираясь положить свою тушку на опрокинутое им же кресло и таким образом закончить скульптурную композицию, говорящую о разрушительных последствиях эмоционального всплеска.
— Дуся, ты его до инфаркта доведешь! — перебила меня Брианна и так нежно по спине огрела, что я захлебнулась очередным ругательством, умолкла на мгновение, но все же выровняла дыхание и закончила:
— И е. ть тебя во все дыхательные и пихательные, маг недоделанный… Брианна, надеюсь, насчет инфаркта ты пошутила, я не хочу прославиться в вашем мире как убийца мерзких старикашек! И вообще, он первый начал хамить!
Глава 8
Мне кажется, маг превратился уже в своеобразное украшение моей камеры. Изваяние мужчины, погруженного в глубокие раздумья. Работа неизвестного мастера. Чтоб этому мастеру на том свете пятьсот раз икнулось, если он, конечно, уже там.
Ну, это что ж такое? Стоит мне открыть глаза, и тут же вижу пред собой эту бледную скульптуру, прижавшуюся спиной к стене с выражением неземной скорби на лице.
— Чародей, если мне вдруг естественные надобности справить нужно будет, я это тоже под твоим присмотром должен делать?
— Ты пришел в себя, — констатирует факт чернокнижник.
Я, преодолевая головокружение, сажусь прямо. Цепи при этом практически привычно уже позвякивают.
— Я не успеваю по тебе соскучиться, маг, — заявляю я, пытаясь изобразить на лице добродушную улыбку, — ты пришел о моем самочувствии справиться? Так я отвечу прямо — в ближайшее время не ожидается.
— Меня позвал слуга. Посчитал, что сильно тебя ударил. Не хочу лишаться удовольствия сделать нечто подобное самому.
— Ну что ты! Я — крепкий. Меня бить еще можно и бить. Только, пожалуйста, не по лицу.
— Бережешь мордашку? — интересуется маг, слабо улыбаясь.
— Ага, хочу в гробу красиво выглядеть. Ты же не собираешься выкинуть мое покалеченное тельце на помойку? На могилку-то я могу рассчитывать?
Некромант серьезно кивает.
— Даже на склепик, — сообщает он, — с цветами и музыкой.
— Это хорошо, — мурлыкаю я, — музыки и цветов мне здесь особенно не хватает.
Маг щелкает пальцами, и мне на колени падают две ромашки.
— Наслаждайся, — рекомендует чернокнижник, ехидно улыбаясь. Я же растерянно подношу цветы к лицу. Они пахнут зеленью и пылью.
