Валерий Афанасьев - Стальная опора - 2
— Что будем с ними делать? — спросил подошедший Раста, указывая на пленников.
— Утопим, — пошутил я. В ближайших окрестностях не наблюдалось даже ни одного ручейка, не то что водоема побольше.
Нападавшие вздрогнули и начали боязливо оглядываться.
— Или отвезем и сдадим местным властям, — добавил я.
Среди нападавших послышался ропот. Один из них попросил.
— Не надо властям. Уж лучше утопите.
Строго здесь, должно быть, относятся к разбойникам, если они просят утопить их, только не сдавать властям.
— Жизни не обещаю, но сможете сами выбрать смерть, если ответите на вопросы.
— Спрашивайте.
— Кто вы такие?
Говоривший от имени оставшихся в живых разбойников человек поморщился.
— Полгода назад я сказал бы, что мы наемники.
— А что сейчас?
— В отсутствие найма мы решили нанять себя сами.
— И вышли на большую дорогу? Грабить проезжающие караваны?
— Жить-то как-то надо.
— Жить надо не как-то. Нет найма, шли бы грузчиками на рынок. Ни гончаров, ни кузнецов из вас, наверное, не получится.
— Вам легко рассуждать, милсдарь, — разбойник скривился.
— Если ты думаешь, что я всегда разъезжал на коне, то ошибаешься. Это далеко не так. Случалось поработать и молотобойцем за медяк в день и грузчиком за краюху хлеба. Бывало, что это вся моя еда за день. У всех бывают трудные времена.
— Может, отпустите нас? — поинтересовался разбойник.
— Нет, — я покачал головой.
В свое время я насмотрелся на дела, творимые такими вот шайками. Они вырезали целые поселки на западе империи. Это было то недолгое время, когда я подался в имперское ополчение. Нам пришлось участвовать в жарких боях, пока из столицы не подошли регулярные легионы. Эта шайка до такого пока не докатилась — грабит караваны. Но далеко ли до того, чтобы разорять поселки? Всего лишь следующий шаг.
— Нет. Не отпустим. Но раз мы обещали, можете сами выбрать свою смерть. Сдаться местным властям, я смотрю, вы не спешите. Наверняка к вам есть немалый счет. Создатель вас рассудит. Итак, что выбираете? Может, вас повесить?
— Хотелось бы умереть с мечом в руках.
— Свою битву вы уже проиграли. Вряд ли кто из гномов согласиться скрестить с вами оружие.
Разбойники пошептались между собой.
— Дайте нам два меча. Мы решим этот вопрос сами.
— Ничего не имею против.
Я кивнул, и гномы бросили в круг два меча из числа отобранных у разбойников.
Последняя схватка длилась минут двадцать и закончилась, когда в живых остался лишь один из разбойников. Он стоял посреди павших товарищей.
— Может, кто сразится со мной? — он обвел взглядом окружающих.
Раста взялся за меч, подумал: «Не хочу».
Другие гномы тоже отвернулись.
— Уходи, — предложил я.
Разбойник рассмеялся диким неестественным смехом.
— Куда мне идти?!
В его вопросе, полном безысходности, был и ответ.
Гномы, оставив его, подтягивались к фургонам. Раненый разбойник закрепил меч, воткнув рукоятью в землю, и бросился на него, покончив счеты с жизнью.
Гномы собрали трофейное оружие и деньги. Порванные, залитые кровью кольчуги они брать не стали. Деньги у разбойничьей шайки были невелики. На две сотни человек набралось около пятисот золотых. На такую же сумму примерно тянули две сотни мечей, учитывая, что они бывшие в употреблении и не лучшего качества. Охотники, отправившись по следам шайки, нашли в километре лагерь разбойников, присоединив в скором времени к нам фургон и два десятка лошадей.
Теперь мне стало более понятным беспокойство градоначальника Родерика. В Абудаге явно был переизбыток наемников. Если наша миссия увенчается успехом, у абудагских наемников появится хороший повод для найма. Идущие по рекам караваны кораблей потребуют охраны. Пусть воюют с тилукменами. И Абудаг вздохнет спокойнее, и нам легче станет — тилукмены не смогут снарядить крупный поход против гномов, имея такую помеху в тылу.
Мы покидали Абудаг со смешанным чувством.
— А мед здесь неплохой, — сказал Нимли.
Будем лучше вспоминать, как нас угощали медом, а прощальный бой запишем в недоразумения, о которых лучше забыть.
Впереди была империя, переговоры о покупке кораблей. Наша экспедиция еще только начиналась.
4
Дороги империи. Сколько километров мне довелось проехать и пройти по ним. Три года странствий. Порой я пытался обосноваться в том или ином месте, но судьба меняла обстоятельства, и я снова отправлялся в путь. Пересекать Ропу мне доводилось несколько раз, но это было южнее, в ее верховьях мне бывать не доводилось.
Дороги империи местами хороши, иногда разбиты. Чем они выгодно отличаются, так более-менее организованным сервисом. Более или менее зависит от направления движения. Но на всех дорогах, имеющих постоянное движение, постоялые дворы расположены с завидной регулярностью. Такое отношение не может не радовать, когда путешествуешь один или в небольшой компании. Нашу сотню не мог вместить и накормить ни один постоялый двор. Останавливались мы обычно поодаль, пользуясь наличием воды рядом с постоялыми дворами и возможностью разжиться дровами — это единственное, в чем мы нуждались постоянно. Продовольствие мы везли с собой, время от времени пополняя его запасы в деревнях. Платили железом — крестьяне и в империи принимали такой бартер охотно. Без плуга или косы в крестьянском хозяйстве не обойтись. Тем более здорово, когда удается их выменять без посредников и поездок на ярмарку.
В попадающиеся по пути города мы не заглядывали. Торговать мы там не собирались, а платить пошлину без необходимости — лишняя трата денег.
Ропы мы достигли через три дня после пересечения границы и продолжали двигаться вдоль реки — в верховьях Ропа недостаточно глубока для судоходства.
Дорога шла вдоль реки, порой отходя от нее на несколько километров, но неизменно возвращаясь.
— Далеко еще? — поинтересовался Нимли.
Я достал карту, в свое время раздобытую в Гремене. Подробная карта местности была большой ценностью. Я до сих пор благодарен младшему сыну барона Людвига, который сделал для меня копию с хранившейся в городской библиотеке карты. Карта была устаревшей — оставшейся со времен старой империи. Некоторые населенные пункты, на ней обозначенные, давно канули в лету, другие появились, но есть то, что сохраняется неизменным столетия — реки, горы, дороги, имеющие стратегическое значение. Две сотни лет — небольшой срок для того, чтобы карта потеряла свое значение. В мире средневековья время движется гораздо менее торопливо. По мере возможностей я вносил в нее правки, приводя в соответствие с тем, что было в данный момент.
