Татьяна Талова - Миротворец
— Скряги, — сонно пробормотала я. — Так и быть, согласна на семь монет…
Я чувствовала, что моя сила возвращается ко мне, и улыбалась, засыпая. Ко мне возвращалось что-то родное. Часть меня самой.
…А в себя пришла оттого, что кто-то пинался в закрытую изнутри дверь сарая с сеном.
— Дед велел ужином накормить! — объявили с той стороны. — Нести?
— Неси! — едва уловив спросонья суть вопроса, завопила голодная я. — Сейчас! Господа странствующие войны, в плащи…
Дроу поспешно замаскировались, я приняла тарелки. Конечно, не пригласить гостей за стол считалось неприличным, но учитывая… э-э… особенностей гостей… Сидеть за столом с надвинутым на лоб капюшоном тоже неприлично. А есть через шарф — неудобно.
Ужин, кстати говоря, был очень хорошим. Судя по последним событиям, не к добру. А то в таверне Ургота я тоже чувствовала себя сытой-сытой кошкой на печи. Последняя дань безвременно усопшим, не иначе…
Такой мыслью я поделилась с Идэром, когда мы все вместе шли к реке. Дроу оглянулся и снял капюшон, потом подумал и скинул плащ, все равно темно и жутко вокруг — дроу меньше, дроу больше. Я улыбнулась своим мыслям.
— Удивляюсь я тебе, Аза! — сладко потягиваясь, сказал Идэр. — Знаю буквально день и все равно удивляюсь! Это как же с таким отношением к жизни ты еще идешь и радуешься?
— А что, плакать что ли? — пожала я плечами. — Это вы, долгожители, придумываете себе всякие проблемы лишние. Такое чувство, что делать вам больше нечего, честное слово… Знаешь, самое хорошее — общаться с раммингами! Они живут всего лет тридцать, да и то все время где-то в горах, но КАК живут! С каким размахом! И каждый день — как жизнь. Эльфы в этом плане — чванливые зазнайки, вот им бы стоило взять с них пример!
Галеадзо молчал, но смотрел так, будто спрашивал, как я вообще умудрилась дожить до двадцати лет с неумением держать язык за зубами. Ошибался, если так, — сдерживаться я умела, просто очень плохо. Странный он, этот Галеадзо. Смотрит внимательно. Очень. Прямо в глаза. И от этого взгляда становится совсем страшно.
От взаимных «гляделок» нас избавил тихий всплеск. Потом еще один. Пора зарабатывать деньги.
Речка Сонная вполне оправдывала свое название, несла свои воды медленно, словно бы нехотя, а летом, особенно в жару, вообще казалась большим вытянутым озером. Правда, глубокая, зараза, даже при такой погоде, утонуть легко. Трупов пока не вылавливали, да и старушки вроде бы не врали, значит, в воде что-то поинтереснее.
Я широко распахнула глаза, знаком приказав дроу отойти. В голове вихрем проносились разноцветные пятна, по которым я мгновенно, уже не задумываясь, определяла разум и кому он принадлежит. Все затвержено до боли в голове, я училась этому семь лет… Насекомые, дроу, человек где-то вдалеке, любопытная кошка…
Всплеск, короткое мяуканье. Кошки лучше всех чуют магию. Я моргнула.
— Русалки.
Что странно. Обычно они не живут близ селений и уж тем более не нападают на людей. А напугать до потери рассудка вполне могут, особенно суеверных жителей. Все равно странно. И вообще нехорошо. Не жалуют русалки рек, выбирая лесные озерца и тихие пруды, а уж если селятся в реке, то только в определенном месте и крайне редко его покидают.
— Колдовать будешь? — с интересом посмотрел Идэриус.
— Нет.
Ученые и маги долго мучались, когда решали вопрос, относить ли русалок и русалов к нечисти. Успокоились они только тогда, когда предприимчивый народ стал подрабатывать на сплавах леса по руслам рек и торговать рыбой по дешевке. Как всегда, решили все деньги и связи. И теперь они самая что ни на есть отдельная раса. Так что Зов к ним применять строго запрещалось. Но и мы, Зовущие, не лыком шиты. Всегда найдем, как заманить в ловушку.
Я, беззаботно напевая пришедшую на ум песенку, а в голове прокручивая коварный план, подошла к крутому-крутому берегу, скинула сапоги и, присев, потрогала ногой воду.
— Ты купаться собралась?
— Конечно! — убедительно кивнула я. — Ночка — блеск, вода — молоко парное.
Раздался глухой, неразборчивый голосок. Пробрал до дрожи. Умеют, хвостатые, заставить трястись от одного звука… По ступне, наполовину скрытой водой, скользнуло что-то ледяное. Попалась, голубушка! В лучших традициях страшилки я истошно завопила. Незамедлительно из воды показалась рука и вцепилась в лодыжку. Ага, вот и «руки синие». Я в свою очередь вцепилась в эту руку и, так как у меня в отличие от русалки были внушительные когти, вскоре искомая представительница подводного мира показалась над водой. Яростно извернулась… и тихо ойкнула, напоровшись на взгляд желтых звериных глаз.
— Вед-дь-ма-а, — с трудом, зло прохрипела она.
— И тебе привет, — не обратив внимания на тон, ответила я. — Негоже снова народ свой очернять. А то глядишь, поставят на вас клеймо «нечисть» и доказывайте потом колдунам да рыцарям, что вы тихие и безобидные.
Русалка зашипела в ответ.
— Идэр, Галеадзо, проследите-ка за водой, как бы сюда ее подруги не приплыли.
— Здесь они уже, — пробормотала русалка. — Сестры мои, ждут, что ты делать станешь.
— А ты ответь только, зачем людей доводить?
— А что дашь за ответ, ведьма?
— Ничего не дам, зеленая, — я презрительно скривила губы. — Неужто не ясно?
— Звер-рюга…
В ее огромные глаза я старалась не смотреть, сильнее сжимая ее руку и безошибочно чувствуя, как надо сдавить, чтоб причинить боль, но не сломать кость.
— Ну что нам еще делать, ведьма? — тут же сменила тон на плаксивое хныканье русалка, силясь вырвать запястье. — Как еще за себя постоять? Дом-то, он один, родной, а все вы, люди, маги, нигде от вас…
— Тихо-тихо! Какой дом, что случилось, при чем здесь маги? — я выпустила ее руку, а хвостатая удивленно заморгала и пояснила:
— Реку завалили.
— Кто? Зачем?!
— А я откуда знаю… — досадливо дернулась русалка. — Много вас сейчас, колдунов недоделанных… Может, силу проверял, может какие-то свои экс-с-перименты ставил…
— Глупость какая… — я нахмурилась.
Действительно, кому река помешала? Зачем заваливать?
— Да! — кивнула русалка. — Землей да камнями реку засыпало! А главное — откуда ни возьмись, вокруг ведь только трава да деревца! И как теперь мы без дома…
В девяноста девяти случаев из ста за этим следует… Русалка умоляюще посмотрела на меня.
— Что, водоросль, домой захотела? — вздохнула я.
Ужас, гномы у меня — «бороды», русалка — «водоросль», и там и там успеваю наняться на работу. Боюсь представить, как можно тогда назвать меня саму.
