Яна Алексеева - Принцессы огненного мира
Сбросив оцепенение, пришпорила кобылку. Сильнее, чем необходимо. А та, не привыкла к такому суровому обращению. Обиженно всхрапнув, резко и нервно рванулась с тропы в лес. Не успела пригнуться, и тяжелая еловая лапа, с размаху хлестнув по лицу, вышибла меня из седла. От резкой боли пальцы, судорожно стискивающие уздечку, разжались…Резкий рывок, короткий, захватывающий дух полет вниз, на еловую подстилку. Удар! Больно… В голове будто что-то взорвалось… Придушенный всхлип вырвался из груди. В глазах на мгновение помутилось, небо и деревья закружились в безумном хороводе. С трудом поднявшись, понимая, что никуда, никуда не смогу дойти. Но… надо… Вся спина превратилась в сплошной комок боли, длинные раскаленные иглы терзали позвоночник. Размазывая злые слезы по исцарапанному лицу, огляделась. Где это мерзкое животное? Вот она… тварь такая! Дрессированная… к крови приучена, а строгости - нет! С огромным трудом взгромоздилась в седло терпеливо ожидающей лошадки, и ме-е-едленно тронулась дальше, чувствуя, как каждое ее движение отдается в теле.
О-о-х, опоздаю! И точно…
У заброшенной беседки бесновались рыжие гончие, не рискуя сунуться дальше. Их пугал труп товарки со сломанной шеей, валяющийся прямо у входа в пещерки. А через лес с противоположной стороны ломились на лай безалаберные придворные охотники. (Егеря передвигаются бесшумно). Яростно шикнув на псов, заставила отступить, направляя на них лошадь, диковато косящую карим глазом. Спешилась, охнув, сняла с седла сверток, и проскользнула внутрь, прислушиваясь к перекличке, доносящейся из леса. С трудом различив в плывущих от боли очертаниях мира вход, вошла в первый грот. Едва двинулась вглубь, как на меня налетел стремительный вихрь, зажал рот и спеленал руки, прижав спиной к неровным камням. Пальцы разжались от боли, и тяжелая ноша с бряцаньем упала на землю. Эльф удивленно склонил голову, прислушался. Осторожно провел кончиками пальцев по расцарапанной щеке, удивленно вздернул брови. Оттянув неожиданно сильную руку от лица и преодолевая тошноту, прошептала торопливо:
- Сегодня охота, совсем забыла, придворные развлекаются! - и всмотрелась в лицо светлого, чувствуя, что сознание медленно уплывает в спасительное забытье. В ярко-зеленые, почти изумрудные глаза…
Похоже, светлый был готов уйти в любой момент, даже не дожидаясь моего появления. Но, увы, уже категорически не успевал. Потому что снаружи послышался призывный свист, неторопливые шаги и удивленные возгласы. Прислонив меня к стене, эльф с недоброй, мстительной улыбкой принялся разворачивать сверток. С сомнением отложил лук и ласково взвесил в руке ятаган, примериваясь…
- Ты…что? - во мне начал подниматься страх, за него и за себя.
Полыхнув удушливой ненавистью, он протащил меня в дальнюю пещерку. Упихал в щель и текуче метнулся назад. Пока прошла тошнота, и боль перестала вздыматься при каждом движении, пока я осторожно, хватаясь за стены, выползла в беседку, все уже кончилось. Затихли шум и крики, и воцарилась мертвая тишина. Сжав виски, прогнала муть перед глазами, разглядывая залитую кровью поляну. Эльф стоял посреди десятка трупов, равнодушно попирая ногой хладнокровно добитое в спину тело. О-ох, теперь я верю злым легендам!
Бессильно опустив руки я стояла на пороге и слезы текли по щекам, соленая влага щипала кожу…
Смерть, смерть, смерть… удушливый аромат крови… Почему это так… несправедливо? Может, был другой выход? Но какой? Плутая в смутной дымке решений, каждый раз натыкалась на стену. И все равно это не правильно… Война - не выход…
Недотепистые охотники так и не поняли, что их убило! Ожидать в королевском лесу встречи с медведем и то не приходилось, что уж говорить о живой, очень кровожадной и пылающей ненавистью легенде. У них не было ни единого шанса! Кто-то пытался убежать, но не ушел ни один. Гибким кошачьим движением эльф развернулся ко мне. Невольно отшатнувшись, разглядела угасающее темное пламя в зеленых глазах с вертикальным зрачком… скольких солдат он положил, прежде чем его повязали, если такое творит, едва поднявшись на ноги?! В душе поднимала голову искренняя паника. Что же такое я спасла, вновь выпустив в мир?! И не уничтожит ли нас эта неконтролируемая сила? Сколько в действительности жизней было положено на алтарь наших побед и чем были оплачены поражения?!!
Чего стоил мой мир? Мой мир? Мой?! Нет, не хочу… не хочу такого… ничего не хочу!
Что-то такое проступило у меня на лице, потому что светлый неожиданно ободряюще улыбнулся краешками губ, боевой транс стекал с него как вода, как маска… Отчаяние отступило, ушло… И я внезапно поняла, что пропала. Скажите, ведь невозможно полюбить улыбку убийцы, забрызганного еще дымящейся на холоде кровью сородичей? Кровью тех, кто виноват только в том, что оказался не в то время не в том месте…
Ведь нельзя?!
Привалившись к плетеной стене беседки, я бессильно следила, как эльф выносит уже разложенные по сверткам вещи, бесцеремонно нагружает косящую диким глазом лошадь… Мою!! Стук крови отдавался тупой болью в висках, в душе поднималось странное разочарование. И это все? Да… отгорело отчаяние, полыхнуло и ушло понимание, оставив пепел души… Все кончилось.
Выглядела я жалко, далеко не по-королевски…
Эльф, подойдя ближе, взял мою вялую руку, вложил что-то в безвольную ладонь. Крепко сжал пальцы. Я удивилась неожиданному изяществу сильной руки, его горячему прикосновению. Пока я, встрепенувшись, разглядывала искусно вырезанный полупрозрачный кленовый лист на простом кожаном шнурке, мягкие шаги затихли… когда подняла взгляд, поляна уже была пуста.
Война длилась и длилась еще долгих пять лет. Объединившись, племена нелюдей уперлись намертво на границе Туманного каньона и под руководством новых союзников, эрреани, неожиданно начали двигаться вперед. Наступать, возвращая утраченные земли, а потом и захватывая исконные человеческие… Став гораздо менее кровавой, война все же собрала изрядную жатву на наших территориях. Мечем и магией пройдясь по городам и весям, отряды эльфов и орков осадили столицы. Но никогда, никогда они не опускались до бессмысленной жестокости. Вот так бесславно и кончилась эта авантюра. И все же, почему эрреани вышли из многовекового затворничества?
Потом был Совет, мирный договор и жребий, по которому восемь девушек отправятся заложницами мира в союзные племена. Все жаждали спокойствия, и мы - не самая большая цена, которую пришлось заплатить. Гнев простого люда мог доделать то, чего не пожелали союзные племена, сметая остатки армий в простой и беспощадной жажде покоя. Кое-где, я слышала, под конец войны едва ли не с распростертыми объятиями встречали солдат противника, сдавая села и открывая настежь ворота городов. Даже регулярные части массово начали складывать оружие при виде нелюдей. Не из страха, нет, из жажды мира!
