Наталья Авербух - Последний из Рода
— Не-е-е-ет! — я отмахнулась от служанки, сующей мне под нос эту тряпку.
— Госпожа?
— Убери эту тряпку! — со знакомой такой твердостью в голосе, мне совсем не свойственной. О, Хаос!
— Но, госпожа, вы ведь сами просили… — робко настаивала она.
— Не надену серого платья! Хочу зеленое! — и глазами сверкнуть — Тиану помогает, значит и мне поможет.
Станя хлопала белесыми ресницами.
— Но зеленое дороже… — вновь возразила она.
— Ну и что? Я ношу только зеленое платье и серый плащ! Только так! И никогда не наоборот! — И подбородок задрала. Так всегда делали женщины моего Рода, когда кто-то пытался им возражать.
— Но, госпожа! — Да что ж за смертные такие пошли?! С десятого раза не понимают!
— Только зеленое платье и серый плащ! — тихо, с угрозой. Тиан за занавеской фыркал уже от смеха.
— Кофту еще подберите потолще, — посоветовал он. — И еще… ну, чтобы везде тепло было, понимаете?
— Как скажете, господин, — согласилась Станя и ушла за зеленым платьем.
Выбор платья оказался не таким уже и легким делом. Паршивка Станя притаскивала мне какие-то обноски, которые сидели на мне, как мешок на огородном пугале. Неудобные, невозможные, кошмарные! Уродливые! Пусть Ткачиха сделала меня человеком, но Старшей я от этого быть не перестала. Никогда Старшая не наденет такое… убожество…
Я перемерила десятка два, не меньше, постепенно входя во вкус. А ведь раньше не понимала, что женщины моего Рода находят в этом, почему часами крутятся перед зеркалом.
— Это подойдет, — милостиво согласилась я.
Станя бросила на меня замученный взгляд. Под конец, она, сдавшись, притащила мне целый ворох одежды, не глядя, что берет.
— Это?! — она внимательней глянула на выбранное мною темно-зеленое платье.
— Ну да, — согласилась я.
— Госпожа, это же бархат! — с отчаянием произнесла она, заламывая руки.
— Ну и что? — разозлилась я. При всех выкрутасах ее братца Тарина до самой смерти ходила только в бархате и шелках. Эта пигалица еще будет меня учить, как одеваться! — Мне нравится это!
— Но бархат! — сходила с ума девчонка. — С меховой оторочкой!
— Нара, — вмешался в нашу перепалку Тиан. — Замерзнешь в бархате… Никакая оторочка не поможет.
— Не замерзну! — заупрямилась я.
— Замерзнешь, простудишься, — не уступал человек. — Что я с тобой делать буду? Куда мне тебя девать? На дороге бросить?!
— Не надо меня никуда девать! — взвилась я.
— Тогда возьми другое, — предложил Тиан.
Я, не глядя, вытянула следующее из вороха.
Это было попроще, из мягкой, уютной шерсти. Да, Тиан прав, зачем мне бархат?
— На вас замечательно сидит, госпожа! — охнула моя помощница, всплеснув руками.
Станя порылась в том же ворохе, вытянула оттуда кофту-накидку и набросила мне на плечи. Кофта и платье чудесно дополняли друг друга.
— Вам повезло, такой красивый комплект и такой дешевый…
Я поморщилась. Теперь, когда спал первый испуг, я вспомнила, что собиралась не экономить деньги Тиана, а потратить. Если сам такой дурак добренький… вот потратится, тогда и саблю продаст…
Перед глазами промелькнула жуткая картина: Тиан расправляется с парнями, которые на меня напали. Что бы со мной было без его сабли… Да и поздно уже. Став на путь Воина, он не свернет уже. Не отпускает Огнь тех, кого опалил. Он уже внутри смертного тела. В глазах Тиана уже пляшут его блики.
Сабля ему теперь просто необходима… Чем лучше оружие — тем дольше он проживет. Может, удастся хоть семя его взрастить в чреве какой-нибудь девушки? Уж ребенка-то я от Княгини Осенней охраню…
— Госпожа? — тревожно окликнула Станя. — Что с вами?
— Со мной все хорошо, — заплетающимся языком ответила я. — Дешевый, говоришь? Хорошо…
Плащ я уже взяла первый попавшийся. Серый, как и хотела. Тяжелый, из толстой шерсти, на простой домотканой подкладке.
Станя скрепила фибулой наброшенный на плечи плащ и вывела из-за натянутого полотна в основную часть палатки.
Тиан при виде меня как-то изменился в лице. Гулко сглотнул. Он, кстати, тоже приоделся — расстаравшийся купец отыскал ему более-менее приличную одежду взамен испачканной. К моей радости, плащ тоже прикупил, не забыл. Все черное, смотреть страшно! К тому же, явно не новое. Хорошо еще чистое…
— Нравится? — с явной гордостью спросила Станя.
— А-а-а, — протянул Тиан каким-то странным голосом. — Сколько с меня?
— Шесть золотых и три серебряные монеты.
— А-а-а. Хорошо.
— Дорого? — расстроилась я, заметив, как он глянул на кошелек. — Я же говорила — не надо мне ничего!
— Нет, оставь! Хватит у меня денег, хватит! Теперь только платок купим… и… — Человек чудовищно покраснел. — Белье тебе нужно. Теплое. И сорочка. Еще сумку бы… — вспомнил Тиан.
— Какой платок? — возмутилась я. — Не надо мне никакого платка.
— На голову, — отрезал Тиан. — И не спорь, я сказал — нужно!
— Госпоже бы еще волосы заплести, — встряла Станя. — Неудобно ведь в дороге будет. Возьмете ленту?
— Ни за что! — Где вы видели баньши с убранными волосами?! Нет, эти смертные меня с ума сведут!
— Тебе же хуже, — махнул рукой Тиан. — Но платок возьми.
Из палатки мы вышли, расставшись с семью золотыми из тианового кошелька. Человек нес в правой руке саблю, а в левой сумку, куда были сложено сменное белье и ненавистный мне платок. Надевать эту гадость я отказалась: сегодня не было ветрено, так что о здоровье можно не беспокоиться. К счастью, Тиан не вспомнил человеческий обычай, по которому вдовы прячут от неба волосы. Или не очень-то поверил моему рассказу…
Саблю он нес завернутой в холстину.
— Надо бы ножны прикупить… — шепнул он себе под нос.
— Ей не нужны ножны, — заметила я, не глядя на спутника. — Ее ножны — пламя. Позови — и оденут клинок.
Он фыркнул что-то, но я не расслышала, погруженная в свои невеселые думы.
Порыв непонятно откуда взявшегося ветра бросил мне в лицо алый кленовый лист… И кто-то рассмеялся… И шепнул в ухо: «Все правильно, глупая… Все так, как должно быть»…
ТианОставалось купить ножны и поспрашивать, не уходят ли сегодня обозы на Костряки. Держа Нару за руку, я быстро шел, разыскивая знакомые лица. Многих купцов я встречал на воротах, многие знали меня в лицо, кто-то даже по имени.
Нара вдруг резко остановилась. Я дернул ее за руку, но девушка не двинулась с места. Пришлось оборачиваться и смотреть, что ее так заинтересовало.
Мы стояли у навеса, под которым старый мастер выложил музыкальные инструменты…
