Наталья Авербух - Ведьма и вампир
— Потому что дурак! — отрубила вампирша. — А ты явно хочешь попрощаться со здравым рассудком… если есть ещё с чем прощаться.
— Да пойми, Вейма, так надо! Я чую, что должна это сделать! У меня предчувствие!
— У тебя ломка! И мой профессиональный долг — удержать тебя от применения этой дряни!
— Я тебя не нанимала!
— Ничего, проживу без гонорара.
— Знаете, я пойду, — решил практикант.
— Как?! — хором возмутились девушки. — Ты уйдёшь и оставишь меня одну с этой помешанной?! — Они указали друг на друга. Вампирёныш расхохотался.
— Вы сначала определитесь с диагнозом. Кто из вас с ума сошёл?
— Она! — взяла слово вампирша. — Её тянет приять принять провидческое зелье и она придумывает предчувствия, чтобы оправдать пагубную жажду.
— Это не шизофрения, это аддикция, — определил Лим. Вейма одобрительно кивнула.
— Нет, это Вейма помешалась! — перехватила инициативу Магда. — Она вбила себе в голову, что проведческое зелье опасно и теперь трясётся надо мной, как наседка!
— Паранойя? — предположил практикант. — Ну, навязчивая идея, всё такое…
— Прекрати издеваться! — снова хором вспылили девушки. — Помог бы лучше.
— Да что я? Я с радостью. Только кому?
— Мне!
Лим только фыркнул.
— А что такое на самом деле провидческое зелье?
— Провидческое зелье — это гадость, которую варят ведьмы для того, чтобы увидеть скрытое от глаз, — пояснила вампирша. — Они смотрят в котёл, куда оно налито, вдыхают его пары, ну и чуточку внутрь принимают. И видят. Потом им кажется, что они должны всё контролировать и они всё чаще и чаще к нему прибегают. Пока не попадают в полную зависимость от зелья.
— А дальше? — уточнил Лим, когда вампирша замолчала. Странно, ведьма с возражениями не лезла…
— А дальше наступает момент, когда им уже не нужно зелье. Они начинают воспринимать мир не таким, какой он есть, а на определённый период раньше. Окружающую их реальность практически не отражают. В конце концов они видят свою смерть и перестают принимать пищу.
— И?..
— И всё. Теперь ты понимаешь, почему я возражаю?
— Теперь понимаю, — медленно произнёс практикант и перевёл взгляд на Магду.
— Конечно, опасность есть, — поспешила растолковать ведьма. — Но никто и не собирается всё время использовать зелье. Я ведь не дура и сама всё понимаю. Но на этот раз всё действительно важно!
— Ты просто уже не владеешь собой, — презрительно бросила вампирша. — Вот и изыскиваешь предлоги.
— Да нет же! Это касается того инквизитора! Я чувствую, что должна узнать о нём больше!
— Наняла бы человека разузнать.
— Про инквизитора? Ты спятила!
— Тогда плюнь. Даже если он тебе понравился, это ещё не повод…
— Да не в том дело! Нам всем грозит опасность!
— А что за инквизитор? — с третьей попытки успел вставить реплику Лим. Его, как и девушек, учили держаться от подобных господ подальше…
— Да приходил тут к Магде один, — поморщилась Вейма. — Приходил, права качал, признался в любви, а тут Тирий — стражник — подоспел, ну, и спровадили. А я в замке была.
— Он её домогался?
— Да нет, просто решил, что приворожен и скандалил. А оказалось, она ему просто понравилось. Вот такой у него извращённый вкус.
— Вейма!
— А что — Вейма? Разве нормальному инквизитору ведьма может понравиться? Только извращенцу. Мы как раз его приход обсуждали, когда ты появился, — повернулась вампирша к практиканту. — Можно сказать, на полдня разминулись.
— Куда я попал! — патетически воскликнул вампир. — Сумасшедший дом! Инквизиторы влюбляются в ведьм, ведьмы влюбляются в инквизиторов, а…
В вампира полетел нож, сам собой сорвавшийся со стола. Лим успел пригнуться и нож вонзился в дверь за его спиной.
— Эй! За что?
— За языком своим следи, — буркнула ведьма. — Моя личная жизнь — не предмет для обсуждений. И нож верни.
— Вы уверены? — уточнил практикант, выдёргивая столовый прибор из двери. К его удивлению, дверь осталась абсолютно целой.
— Уверена. Кидай обратно.
— Кидай, она больше не будет, — подтвердила распоряжение Вейма.
— Ну, раз вы настаиваете…
Стоило ножу вырваться из рук вампира, как его полёт замедлился и он плавно приземлился на стол, с которого сорвался по приказу ведьмы.
— Впечатляет, — признал практикант. — Так что там с инквизитором?
— Нам грозит опасность, — неохотно ответила ведьма. — Связанная с ним, хотя вроде от него самого зло не исходит. Хотя это ещё ничего не означает, инквизитор всё-таки. Я хочу это проверить.
— Ты же не можешь управлять видениями, — напомнила Вейма.
— Могу, — так же неохотно ответила Магда. — Если гадать на суженого, и этого суженного себе представлять, то можно вызвать конкретного человека. Суженого то есть.
Вейма пакостно захихикала.
— Значит, он тебе всё-таки понравился?
— Какая разница? — холодно ответила Магда. — Главное, его и моё чувства позволят управлять зельем.
— Видал ведьму? — повернулась вампирша к Лиму. — Смотри и учись — они все такие, Магда ещё не крайний случай. Их так и учат — играть на своих и чужих чувствах, превращая в оружие. Если ведьме пригрозить смертью близкого человека, она не сдастся, переживёт эту смерть, а потом сделает из трупа ингредиенты для своих зелий, а в любви найдёт силы для проклятия убийцам. Кстати, никогда не пробуй играть на чувствах людей-проклятых, они в этом плане ненормальные.
— А нелюди? — обиделась ведьма.
Вампирша пожала плечами.
— Говорят, что мы не способны любить. Говорят, что мы оскверняем всё, к чему прикасаемся. Говорят, что любовь делает нас похожими на людей или сводит с ума — и мы погибаем. Тебе какая версия нравится?
— Может быть, вы потом поговорите о любви? — попросил Лим.
— Мальчик прав, — кивнула Магда. — Пора за дело.
— Куда-а?! А ну, сидеть!
— Ты как со мной разговариваешь?!
— Как надо! Никаких зелий ты варить не будешь!
— Но я же объяснила, что это необходимо!
— А я — что это опасно! И у меня хватит сил тебя удержать!
— Силой?!
— Нет, — опасно улыбнулась вампирша. — Ты вечно забываешь, кто я.
— Да ты… не посмеешь… гипнотизировать подругу?! Это нечестно! Вейма, это… это подло!
— Ты мне только что сказала, что у ведьм не бывает друзей.
— Ну, прости.
— Прощаю, но зелье варить не позволю.
Магда бесполезно заслонила глаза рукой, как будто это могло спасти от наведённого вампиром сна.
— Я обижусь! — предупредила она. — И перестану с тобой разговаривать!
