Мэри Герберт - Темная лошадь
Сэврик кивнул в ответ своим мыслям. Уже в течение некоторого времени он следил за замыслами Медба, но даже он был потрясен тем, как далеко тот ушел в своих приготовлениях.
— И твой отец отказался от этих предложений дружбы?
— Наотрез! — Она горько рассмеялась, вспоминая точные слова отца. — Медб сделал только одно предложение. Когда оно было отвергнуто, он прибег к запугиванию и угрозам и, в конце концов, к ультиматуму.
Этлон сидел на кожаном табурете рядом с отцом. Он лениво трепал за уши большую гончую собаку, в то время как глаза его следили за Габрией и за реакцией людей вокруг.
— Что за ультиматум? — требовательно спросил он.
Габрия отвечала медленно, подчеркивая каждое слово:
— Лорд Медб дал ясно понять, что он хочет быть верховным вождем всех кланов. Для достижения этой цели он предложил отцу господство над всеми северными землями. Если отец откажется, наш клан будет уничтожен.
Люди возмущенно зашумели. Слухи о намерениях Медба захватить власть над всеми кланами передавались из клана в клан всю зиму. Но сама идея единственного повелителя казалась столь неестественной членам клана, что мало кто обратил на нее особое внимание.
— Нет! — прорезался сквозь шум голос главы пастухов. — Я не могу в это поверить. Ни один вождь не может обладать такой дерзостью. Как он может предлагать власть, которой не вправе распоряжаться?
— Власть пока еще не в его руках! — воскликнула Габрия. — Но он сдержал свое слово в отношении моего отца.
Главный пастух повернулся к Сэврику, который задумчиво смотрел на Габрию:
— Лорд, как ты можешь слушать такое? Клан лорда Медба находится на расстоянии многих дней конного пути от владений Корина. Ему нет смысла обращать свой взор так далеко.
— Однако, согласись, он обращает, — ответил Сэврик.
— До нас давно доходили слухи о растущих вожделениях Медба. Но это абсурдно, — ушел от прямого ответа тот.
Сэврик встал и обернулся к присутствующим.
— Так ли это? — обратился он ко всем. — Подумайте об этом. Медб нуждается в союзниках, которые помогли бы ему захватить жизненные пространства степи. Корин был наилучшим выбором. Если бы Датлар принял его предложение, Медб приобрел бы ударную силу на севере. Нанеся удар со своим кланом на юге, он сокрушил бы в центре нас. Но, — Сэврик говорил, указывая на Габрию, — когда Корин отказался, Медб использовал его, чтобы на его примере показать другим кланам, что противиться ему смертельно опасно.
Голоса воинов стихли, и даже главный пастух задумался, полностью осознав смысл слов Сэврика. Вождь, стоя на возвышении, на минуту ушел в свои мысли.
Габрия закрыла глаза и уронила голову.
Казалось, вождь наконец все понял, а если это так, то только это и имело значение. Она была слишком измучена, чтобы беспокоиться об остальных. Все, чего она сейчас хотела — это спать. Девушка чувствовала, что ее тело оседает, а голова, казалось, наливается тяжестью. Она слышала, как Этлон поднялся на ноги и что-то сказал отцу.
Затем кто-то поставил на пол чашу, и, ударившись о плотно утрамбованную землю, металл глухо зазвенел. Звук, похожий на лязг скрестившихся вдали мечей, привлек внимание Габрии. Она с трудом разлепила глаза, и ее взгляд упал на огонь, горевший в очаге. Все безмолвствовали; она чувствовала устремленные на нее глаза людей, но не видела их. Она не могла оторвать взгляд от языков пламени. Ее дыхание участилось, и сердце заколотилось в груди.
В глубине сознания Габрия слышала глухие раскаты, подобные стуку копыт, которые смешивались с треском и ревом пламени. По мере того как звук становился громче, она пыталась шевельнуться, чтобы избавиться от шума и того ужаса, который пришел с ним, но раскаты грома поглотили ее и помчали в огонь. Языки пламени взметнулись ввысь, унося прочь и ее сознание. Люди, зал, даже огонь исчезли во тьме, тогда как ее сознание беспомощно металось в мрачной мгле, пока не возникла посмертная связь с Габрэном, ее близнецом. Рожденные вместе, они всегда ощущали особую связь между собой, и сейчас, как прикосновение руки умершего, его присутствие вырвало ее из хаоса и увлекло назад, на тропинки Корин Трелда.
Ее зрение прояснилось. Перед ней простирался знакомый лагерь, подернутый пеленой сгущающейся дымки.
— Туман, — пробормотала она, — надвигается туман. Откуда он взялся? — Ее голос изменился и, казалось, принадлежал другой личности.
Этлон коснулся руки Сэврика и кивнул на девушку. Вождь нахмурился и шагнул вперед, жестом приказав своим людям хранить молчание.
Габрия раскачивалась, ее взгляд был прикован к огню:
— Стада на месте. Все здесь, но… подождите. Что это за голос? Талеон, иди к отцу. Я должен найти Габрию. Приближаются кони. По звукам похоже на большой табун. — Мертвенно побледнев, она все быстрее выговаривала слова. Люди вокруг зачарованно смотрели на нее.
— О боги, они атакуют нас! — с криком вскочила она, бурно жестикулируя. — Они жгут шатры. Мы должны пробиться к отцу. Где Габрия? Кто эти люди?
Внезапно она гневно и яростно возвысила голос:
— Нет! Отец упал. Мы должны устоять и сражаться. Женщины и дети бегут, но слишком поздно. Мы окружены всадниками. Всюду огонь. Ничего не видно в дыму и тумане.
— О боги! Я узнаю этого человека со шрамом. Эти люди предатели! Это Медб послал их. Он поклялся убить нас, и он выполняет свое обещание. Эти трусы, они пускают в ход копья. О Габрия, спасайся…
Ее речь перешла в крик боли и замерла в пустой тишине, полной отчаяния. Связь Габрии с братом оборвалась, и видение исчезло. Она бурно содрогалась, рухнув на пол.
Сэврик долго стоял, глядя в огонь. Наконец он произнес:
— Мы услышали достаточно на сегодняшний вечер.
Не говоря ни слова, Этлон с помощью одного из воинов завернул Габрию в алый плащ и вынес из зала.
* * *Знахарь, высокий жилистый человек в бледно-розовой мантии, дотронулся прохладной ладонью до лба Габрии и взглянул на Сэврика:
— Прости меня, лорд, но вы оказали на него слишком сильное давление. Юноша истощен.
— Я знаю. Пирс, но я должен был разузнать все, что он нам смог рассказать.
— Неужели это не могло подождать?
— Может быть, и могло. — Сэврик указал на завернутую в алый плащ изнеможенную фигуру, спящую на соломенной подстилке. — Юноша хорошо это скрывал. Он сильный. Я не представлял, как он истощен, пока не стало слишком поздно.
Рот знахаря скривился в улыбке:
— Час-другой допроса перед старейшинами клана могли бы утомить и льва. Ты упомянул видение?
— М-м-м… — Сэврик налил вино в два рога и сделал глоток из одного из них, прежде чем ответить. — Казалось, что он снова видит убийство своего клана, но не своими глазами. Может быть, он придумал то, что рассказал нам? Или у него на самом деле было видение того, что произошло в лагере?
