Антон Грановский - Гончие смерти
– Ну что, парень, против силы-то не попрешь, верно? – насмешливо спросил один.
А второй прибавил:
– Плеть ловка, но дуб не перешибет. Не на того ты дернулся, щенок.
Охоронец хотел дать парню подзатыльник, но Хлопуша перехватил его руку.
– А ну – не трожь! – взревел он. – Этот отрок отныне – мой друг! Он не побоялся выступить против меня, и честь и хвала ему за это!
– Честь и хвала отроку! – подхватили несколько голосов.
Хлопуша засмеялся, обнял парня лапищей за плечи и повел его к своему столу.
– Я твой должник, – шепнул он юноше на ухо. – Идем за мой стол.
Тот усмехнулся окровавленными губами и коротко кивнул.
11
– Прости, я забыл, как тебя зовут.
– Лесан.
– Лесан, хочешь чего-нибудь поесть?
Юноша отрицательно покачал головой.
– Нет. Я уже поел на постоялом дворе.
Хлопуша приподнял бровь.
– Так ты остановился на постоялом дворе?
– Да. У Дулея Кривого.
Богатырь усмехнулся.
– Дулей – мужик ушлый и жадный. Небось, ободрал тебя как липку?
Парень отрицательно мотнул головой:
– Не думаю.
Хлопуша прищурился.
– Ну да, – насмешливо произнес он. – Должно быть, ты и ему закрутил руку за спину. Где ты научился так хорошо драться, Лесан?
– Там, откуда я пришел, – уклончиво ответил юноша.
– В твоей стране все юноши умеют это?
– Не думаю, – снова сказал Лесан.
Хлопуша подал знак разносчику, тот кивнул, и не прошло и минуты – как на столе появился кувшин с вином и два чистых кубка.
– Не хочешь есть, так хотя бы выпей со мной, – предложил Хлопуша.
Однако парень нахмурился и твердо заявил:
– Я не пью хмельного.
– Что ж, дело твое. А я выпью.
Хлопуша доверху наполнил свой кубок вином и поднес его ко рту. Юноша терпеливо подождал, пока тот отопьет несколько глотков, потом сказал:
– Ты поклялся помочь мне, помнишь?
– Конечно. – Хлопуша вытер губы рукавом рубахи и добродушно поглядел на паренька. Будучи добрым и незлобивым человеком, здоровяк уже позабыл про то, что парень едва его не унизил, зато хорошо помнил, как ловко тот дрался, и уважал в малыше сильного и храброго противника. – Так что тебе нужно, Лесан?
– Кажется, я уже сказал тебе, что ищу Глеба Первохода. Он необходим мне, и я не успокоюсь, пока его не найду.
– Гм… – Хлопуша нахмурился. – Не в добрый час ты взялся его разыскивать. Первохода давно тут нет.
– Знаю. Первохода схватили люди князя Добровола и отвезли в Морию. Но что такое эта Мория? И как мне туда добраться?
Хлопуша помолчал, хмуря брови, а затем негромко проговорил:
– Про Морию говорят мало. Известно лишь, что это самое жуткое место на земле. Столь жуткое, что и представить нельзя. Поговаривают, в месте том полно чудовищ, похожих на крыс, и они каждый день грызут узнику печень, а ввечеру раны ему поливают мертвой водою, и они затягиваются. А с утра крысы начинают все сызнова.
– Ты знаешь, где это? – спросил парень.
Хлопуша вздохнул и покачал головой.
– Нет. Но я знаю того, кто знает.
– Отлично! Отведи меня к этому человеку, и ты мне больше ничего не должен!
Здоровяк отхлебнул вина, мрачно посмотрел на юношу и пробасил:
– Ты сказал, что хочешь найти Первохода. Но не сказал, зачем он тебе.
– А ты поклялся помочь мне – помнишь?
– Я все помню. Но Первоход – мой друг. Что, если ты ищешь его, чтобы убить? С тех пор как на трон сел Добровол, княжество кишит наемными убийцами.
Серые глаза паренька сверкнули.
– Я не убийца, – быстро проговорил он. – А Первохода я ищу, потому что… Потому что он нужен мне для дела.
– Для какого дела?
Парень молчал, опустив голову и хмуро поглядывая на Хлопушу исподлобья.
– Ну же, – подначил его здоровяк. – Если ты все мне расскажешь, от этого никому не будет плохо.
Юноша задумчиво подвигал тонкими, как стрелки, бровями, потом разомкнул губы и тихо произнес:
– Он может нас спасти.
– Спасти?
Парень кивнул:
– Да. Меня и мое племя.
– От кого?
Еще пару мгновений юноша молчал, словно набирался решимости, а затем выдохнул:
– От гончих смерти.
12
– Кто там? – отозвался из-за двери глуховатый голос.
– Это я, Хлопуша! – крикнул в ответ здоровяк. – Отвори дверь, Дягиль!
Последовала недолгая пауза, после которой голос из-за двери вопросил:
– Зачем пришел?
– Есть разговор! Открой, чтобы я не кричал через дверь!
Лязгнул засов, и тяжелая дверь открылась. На пороге стоял высокий худощавый мужчина, одетый в изъеденный молью шерстяной подстёг, какие обычно носили под кольчугой ратники.
Выглядел мужчина жутковато. Все его лицо, безбородое и безбровое, было покрыто шрамами от ожогов, а вместо глаз на пришедших смотрели две багровые дыры.
Слепец приподнял лицо, осторожно понюхал воздух, а затем сказал:
– Кого это ты привел ко мне, здоровяк? Я чую запах юности.
– Ты прав, – отозвался Хлопуша. – Я привел с собой юношу, и этот юноша – мой друг. Его зовут Лесан.
– Вот как? – Слепец усмехнулся узкими, сожженными губами. – Надеюсь, ты не ошибся на его счет, потому что я чую и другой запах. И это запах смерти.
Хлопуша криво ухмыльнулся и пробасил:
– Может быть, ты впустишь нас, и мы обсудим это за столом?
Некоторое время слепец стоял молча, будто не знал, на что решиться, а потом шагнул в сторону и выдохнул:
– Входите.
Хлопуша пропустил юношу вперед, а затем вошел и сам. Слепец закрыл за ними дверь и опустил засов на скобы.
– Дягиль ослеп год назад, – тихо сказал Лесану богатырь. – Ему в лицо плеснули земляной кровью, а потом ткнули факелом.
– Кто?
– Беглые узники. Дягиль был охоронцем на службе у князя. Он сторожил клетки с полонцами, а когда кто-нибудь из них принимался шалить или кричать, входил в клетку и наказывал буйного полонца плетьми и палками. Все узники ненавидели его и мечтали ему отомстить. У двоих это получилось.
– Ты дружишь с княжьим охоронцем? – удивился парень.
– Он неплохой человек, – добродушно ответил Хлопуша. – Просто ему не повезло.
– Не оправдывай меня перед этим юнцом, – сипло заговорил Дягиль у Хлопуши за спиной. – Каждый из нас сам выбирает свою судьбу, и я получил по заслугам. Проходите к столу. Из ествы у меня есть только краюха черного хлеба и две чесночные головки, так что не обессудьте.
– Мы не голодны, – пробасил Хлопуша. – Но холодной водицы я бы попил с удовольствием.
Дягиль проводил гостей в горницу и усадил за стол, а сам пошел за водой. Обстановка в доме была бедная, если не сказать – убогая. Стол, две лавки да кривоногая скамья – вот и вся мебель. Возле печи неровной грудой лежали дрова, однако сама печь не топилась.
