Роберт Сальваторе - Отступник
– И который может избавиться от свидетеля при первом удобном случае, лукаво добавил Мазой.
– Какая мне от этого выгода? – возразил Альтон. – Вызвать гнев Дома Ган'етт, Пятого Дома в городе, мне, у которого нет семьи? Нет, Мазой, мой мальчик, я не такой дурак, каким считал меня Безликий.
Мазой постучал длинным заостренным ногтем по зубам и задумался. Союзник среди учителей Магика? Это открывало большие возможности.
Вдруг он о чем-то вспомнил, раскрыл шкаф сбоку от Альтона и стал рыться в его содержимом. Альтон опешил, услышав звон керамических и стеклянных сосудов, в которых могли содержаться компоненты, может быть даже готовые зелья, и все это вот-вот будет потеряно по небрежности ученика. «Может быть, Мили-Магтир действительно наилучший вариант для такого?» – подумал он.
Через некоторое время Мазой вновь появился, и Альтон вспомнил, что находится не в том положении, чтобы выносить подобные суждения.
– Это мое, – решительно сказал Мазой, показывая Альтону небольшой черный предмет – фигурку охотящейся пантеры, превосходно выполненную из оникса. Подарок от обитателя нижних уровней за помощь, которую я ему оказал.
– Ты помог такой твари? – вырвалось у Альтона, которому было трудно поверить, что простой ученик смог выжить после встречи с таким непредсказуемым и могущественным врагом.
Мазой снова пнул труп.
– Безликий приписал все заслуги себе и забрал статуэтку, но она моя! Все остальное здесь перейдет, конечно, тебе. Я знаю магические двеомеры большинства этих вещей и покажу тебе, что есть что.
Вновь ощутив надежду и поняв, что, может быть, ему все-таки удастся пережить этот день, Альтон не обратил на фигурку никакого внимания. Все, чего он хотел – это освободиться от паутины, чтобы выяснить правду о судьбе своего Дома. Неожиданно Мазой, этот непредсказуемый мальчишка-дров, повернулся и потел прочь.
– Куда ты идешь? – спросил Альтон.
– За кислотой.
– Кислотой?
Альтону удалось не выдать охватившей его паники, хотя он был уверен, что правильно понял намерения Мазоя.
– Ты хочешь, чтобы тебя приняли за Безликого, – прозаично объяснил Мазой.
– По-другому ты никак не сможешь изменить внешность. Мы должны воспользоваться паутиной, пока она действует. Она будет держать тебя.
– Нет! – запротестовал Альтон. Но Мазой круто повернулся к нему с зловещей усмешкой на лице.
– Конечно, будет больновато и будут большие трудности, – признал Мазой. У тебя нет семьи, и ты не найдешь союзников в Магике, поскольку Безликого презирали все учителя. – Он поднес самострел к глазам Альтона и приладил отравленный дротик. – Может быть, ты предпочитаешь смерть?
– Неси кислоту! – воскликнул Альтон.
– Зачем? – поддразнил Мазой, размахивая самострелом. – Зачем тебе жить, Альтон Де Вир из Дома, О Котором Даже Не Помнят?
– Ради отмщения, – сказал Альтон с такой яростью в голосе, что самоуверенный Мазой разом позабыл про насмешки. – Ты этого еще не знаешь, но ты узнаешь, мой юный студент: ничто в жизни не дает такой целеустремленности, как страстное желание отомстить!
Мазой опустил лук и с уважением, почти со страхом посмотрел на плененного дрова. И все же ученик Ган'етт не мог поверить в серьезность заявления Альтона, пока тот не повторил, на этот раз с нетерпеливой улыбкой на лице:
– Неси кислоту!
Глава 4
Верховный дом
Спустя четыре цикла колонны Нарбондель, то есть через четыре дня, блестящий голубой диск подлетел к каменной тропе, обсаженной грибными деревьями и ведущей к украшенным пауками воротам Дома До'Урден. Часовые следили за ним из окон двух внешних башен и с внутренней территории, пока их начальники бегали с докладом к хозяевам. Диск тем временем терпеливо висел на расстоянии трех футов от земли.
– Что бы это могло быть? – спросила Бриза Закнафейна, когда они двое, Дайнин и Майя вышли на балкон верхнего уровня. – Нас вызывают? – ответил Зак вопросом на вопрос. – Мы не узнаем, пока не спросим. Зак ступил за перила, шагнул в воздух и опустился на землю. Бриза подала знак Майе, и младшая дочь До'Урден последовала за Заком. – На нем штандарт Дома Бэнр, – крикнул Зак, когда подошел ближе к диску. Он и Майя открыли большие ворота, и диск, не выказывая никакой враждебности, спокойно вплыл внутрь.
– Бэнр, – крикнула через плечо Бриза в коридор дома, где ожидали Мать Мэлис и Риззен.
– Кажется, верховная мать, тебя приглашают на аудиенцию, – нервно заметил Дайнин.
Мэлис подошла к балкону, ее муж покорно последовал за ней.
– Неужели они знают о нашем нападении? – жестами спросила Бриза, и все члены Дома До'Урден, как господа, так и простолюдины, подумали о том же.
Дом Де Вир был уничтожен всего несколько дней тому назад, так что вызов от верховной матери Мензоберранзана вряд ли можно было считать простым совпадением.
– Каждый Дом знает, – громко ответила Мэлис, не считавшая, что молчание должно быть непременной мерой предосторожности в пределах ее собственного дома.
– Неужели улики против нас столь весомы, что правящий совет будет вынужден принять соответствующие меры? – Она пристально посмотрела на Бризу своими темными глазами, попеременно светившимися то красным светом инфразрения, то темно-зеленым в нормальном свете. – Этот вопрос мы и должны задать.
Мэлис ступила на балкон, но Бриза схватила ее за подол тяжелого черного платья, пытаясь остановить.
– Надеюсь, ты не собираешься идти за этой штуковиной? – удивленно спросила она.
Мэлис ответила взглядом, в котором читалось еще большее изумление.
– А ты как думаешь? – ответила она. – Мать Бэнр не стала бы открыто вызывать меня, если бы хотела причинить мне вред. Даже ее власть не так велика, чтобы она могла игнорировать законы города.
– Ты уверена, что тебе ничто не грозит? – спросил искренне обеспокоенный Риззен.
Если Мэлис убьют, Бриза станет хозяйкой дома, а Риззен сомневался, что старшая дочь захочет терпеть возле себя мужчину. Даже если эта ужасная женщина действительно пожелает иметь партнера, Риззен не хотел бы выполнять эту роль.
Он не был отцом Бризы, он даже не был одного возраста с ней. Понятно, что нынешний отец дома был очень заинтересован в добром здравии Матери Мэлис.
– Я тронута твоей заботой, – ответила Мэлис, зная, чего в действительности боится ее муж.
Она освободилась от Бризы, ступила за перила и стала медленно опускаться, поправляя платье. Бриза презрительно покачала головой и знаком пригласила Риззена следовать за ней в дом, решив, что не следует главам семьи испытывать судьбу, одновременно показываясь на народе.
