Дмитрий Распопов - Начало пути
Приняв решение, я пошёл наперерез солдатам, которые уже перегнули девушку через забор и закинули ей подол на голову. Девушка уже не кричала, а тяжело всхлипывала, один из солдат снял штаны.
– Так не пойдёт ребята, – сказал я, через силу уняв дрожь в коленках и сделав невозмутимое лицо.
Солдаты недоумённо оглянулись на меня, видимо не понимая, чего от них хочет этот молокосос в пышных одеждах.
– Тебе чего, сопляк? – произнёс тот из них, что был без штанов.
– Ну, во-первых, не сопляк, а владелец этой деревни и замка, барон Максимильян, а во-вторых, как я уже сказал, так не пойдёт, – цедя слова и смотря на них так же, как смотрела моя мама на раздавленного таракана.
Мой тон и взгляд смутили их, они поняли, что перед ними дворянин. Не отпуская девушку, они повернулись ко мне.
– А что не так? – спросил один из солдат.
– Очень просто, – ответил я, полностью успокоившись, всё-таки веками вбиваемое плетьми почтение к дворянам давало мне преимущество. – Вот например, это копьё чьё? – спросил я, показывая на окровавленное копьё того, кто заколол парня.
– Моё, – не понимая, к чему я клоню, ответил солдат.
– А что будет, если я прикажу своему слуге сломать его и он не заплатит тебе за него деньги? – спросил я солдата.
Солдаты нервно оглянулись по сторонам, одно дело убивать деревенских увальней, а другое попасть в руки слугам этого странного сопляка.
– Ну, мне придётся оплатить стоимость копья своему господину, за свои деньги купить новое, да и плетей добавят за это, – запинаясь, ответил копьеносец.
Я внутренне засмеялся, они заглотнули наживку. Внешне же остался невозмутим и, сделав недоумённое лицо, спросил:
– Тогда я по-прежнему не понимаю. Вы приходите на мою землю, хватаете моё добро, – я показал пальцем сначала на убитого парня, а потом на притихшую девушку которая вслушивалась в наш разговор, – портите его, не платите денег и ещё оскорбляете при этом дворянина?
Услышав разговор об испорченной вещи, наёмники вылупились на меня, теперь разговор об возмещении убытков до них дошёл. Всё было справедливо: испортил чужой товар или вещь – плати. До них также дошло, что эти деревенские люди для меня не более чем вещи. Их начало немного потряхивать, дело могло обернуться весьма плачевно: никто не будет защищать людей, портящих чужое имущество, да ещё и эти мои намёки на слуг, которые могли появиться неизвестно откуда.
– М-мы н-не з-знали, господин, – заблеял один из них, положив конец ступору. – Простите, мы не знали, что они ваши люди. Нам просто разрешили развлекаться в этой деревне.
Я внутренне вздрогнул.
– Интересно кто отдал такой глупый приказ? Наверное, какой-то ваш недруг решивший вас подставить?
Солдаты упали на колени и запричитали.
– Да, господин. Мы чувствовали, что дело не чисто, но он уверял нас, что никто эту деревню не защищает, и всё будет просто.
– И как его зовут, заявившего вам такое? – поинтересовался я.
– Барон Шаклю, – ответили солдаты. – Он ведь благородный, как и вы, господин, поэтому мы и поверили, олухи такие.
Моё сердце стало биться сильнее, когда я услышал имя того подростка, которому Гран прострелил ногу.
– Значит, слушайте меня, – решил я закругляться с представлением. – За эту, – ткнул я пальцем в сидящую на земле девушку, которая самостоятельно слезла с забора и теперь, опустив подол, сидела на земле, – вы мне ничего не должны, так как она не порченая, но вот за того, – мой палец указал на лежащий на земле труп, над которым уже стали виться мухи, – вам придётся мне заплатить. Это была хорошая вещь, приносившая мне доход, теперь я буду нести убытки из-за его отсутствия. Или, может, вы хотите вместо него таскать мне всю зиму дрова для замка?
Солдаты нервно затрясли головами в знак несогласия.
– Ну, тогда заплатите за него 5 кесариев, и мы расстанемся добрыми друзьями, – закончил я.
– Господин, – вскричали солдаты, падая перед моими сапогами, – это огромные деньги, мы за один месяц втроем столько не зарабатываем.
– Ну что ж, тогда придётся вам таскать дрова из леса, – скучающе произнёс я, глядя на свои ногти правой руки.
– Господин, у нас только три кесария и 10 сестерциев, – завопили солдаты, выворачивая наизнанку свои кошели.
– Простить вас, что ли… – сделал я задумчивый взгляд.
Солдаты радостно закричали:
– Да, конечно, такой благородный господин, как вы, должен нас простить!
– Ну хорошо, уговорили, – ответил я солдатам через минуту раздумий, – Придётся довольствоваться тем, что у вас есть.
Солдаты радостно, пока я не передумал, протянули мне все свои деньги. Затем, кланяясь, попятились к дороге.
– Да, кстати, парни, – обратился я к ним. Солдаты напряглись. – Если захотите развлечься, или друзья захотят, обращайтесь ко мне, не стесняйтесь. За указанную цену с одного человека я позволю вам делать, что захотите, – улыбнулся я им улыбкой капиталиста с плаката времён Советского Союза.
Солдаты облегчённо выдохнули и, продолжая отступать, вразнобой заявляли, что они, пожалуй, воздержатся от посещения моей деревни.
Когда солдаты скрылись за поворотом, я дал волю своим чувствам и возбуждению, что копилось во мне всё это время. Руки и ноги у меня дрожали от страха, а челюсть нервно тряслась. Не выдержав напряжения, я осел на землю и стал смеяться как сумасшедший, повторяя.
– Идиот, вот идиот. Да они бы меня…
Девушка, сидевшая неподалёку, видя мой припадок, решила, видимо, что неизвестно, что было бы хуже: солдатское насилие или то, что с ней может сделать этот припадочный господин. Её испуганный взгляд в конце концов и привёл меня в чувство.
Сделав серьёзный вид, я встал, отряхнулся от пыли и приказал:
– Вставай, пошли за мной.
Девушка безропотно подчинилась. Навстречу нам выбежала вся деревня, вид был у всех встревоженный и они испуганно смотрели на меня. Среди всеобщей тишины раздался женский крик, мать убитого бросилась к его телу.
– Кто староста? – спокойно произнёс я.
Ко мне бочком выдвинулся низенький мужичёк.
– Приведите ко мне мать погибшего и родителей девушки, – приказал я.
Родители девушки подошли сразу, а мать парня оторвали от тела сына и силой привели ко мне.
Я достал из кошелька деньги солдат и отдал один кесарий родителем девушки, а все остальное – матери погибшего. Родители девушки недоверчиво смотрели то меня, то на монету.
«Похоже, слишком большая плата всего лишь за испуг, – подумал я. – Наверное, здесь в порядке вещей, что девушек насилуют. Людям в диковину, что на этом ещё и бабло можно срубить».
