Ольга Ильина - Особенные. Элька
Захотелось посмотреть в глаза. Интересно, что я там увижу? Нежность. Вот что я там увидела, всего секунду, и даже можно убедить себя, что показалось на фоне стресса. И взгляд снова непроницаем, суров, снисходителен даже. Словно мы не ровесники, вовсе. Так и хотелось спросить, сколько тебе лет? И много чего еще. В голове вертелись тысячи вопросов, а задала я самый глупый из всех:
— А тебе разве можно водить мотоцикл?
— Можно, — ответил он и почти подавил улыбку, которая мне так понравилась, — мне восемнадцать исполнилось два месяца назад. А на права я еще год назад сдал.
— Поздравляю с прошедшим.
Я успокоилась, расслабилась и даже словно слегка захмелела. Иначе как объяснить, что я непонятно где, обнимаюсь с парнем, которого совсем не знаю, и мне это нравится даже. И, кажется, я окончательно спятила, потому что не могу оторвать взгляда от его губ и представляю, как они могут целовать.
— Спасибо, — сказал он, разрушая момент временного помутнения рассудка.
Выпустил из объятий, развернулся и пошел к мотоциклу, бросив на ходу:
— Идем, я отвезу тебя домой.
Я послушно поплелась за ним. Понимая, что сегодняшний день очень многое поменял в моем представлении о мире, да и о самой себе тоже. Мне нужно было подумать, обо всем. И составить план действий. Ведь теперь у меня есть кому задать интересующие меня вопросы, и кажется, на этот раз волшебного слова — имени, не понадобится.
Глава 9 Тетя Нина или что скрывает вахтерша?
— Ты как?
— Нормально.
— Что с тобой случилось?
— Ты была права, рано мне еще в школу.
— А я говорила.
— Знаю. Все так плохо?
— Не то чтобы очень. Все понимают, несмотря на старания Стервозы.
— Сплетни распускает?
— А когда она их не распускала? — хмыкнула Ленка в трубку мобильника, по которому мы разговаривали. Родители, наконец, расщедрились.
— И что же поет наша птичка?
— Да чушь всякую. Что ты лжешь всем о больнице. И даже говорит, что у нее есть доказательства.
— Что же не предоставит и не выведет меня на чистую воду?
— Ждет подходящего момента? — предположила подруга.
— Надо выяснить.
— Я тоже об этом думала. И ты знаешь, есть у нее слабое место.
— Лен, даже не думай, — воскликнула я, догадавшись о ее намерениях, — Димка сволочь.
— Я это знаю, — согласилась подруга, — И он опасная сволочь, только и мне не шестнадцать больше. Я стала старше, поумнела. И уж точно не та восторженная дурочка, какой была когда-то.
— Ты меня сейчас убеждаешь или себя?
— Заткнись, — беззлобно проговорила подруга и понизила голос, — Черт, Олег явился. Слушай, я все равно это сделаю с тобой или без тебя.
— Ладно. Я с тобой, — сдалась ей на милость, — Буду страховать. Заодно память свою страдающую освежу.
— Вот и договорились. Все. Пока. Уломать-то предков сможешь?
— Есть у меня одна идея.
— Тогда отбой.
Я отключилась и уставилась на часы. Время уже десять, а Женька так и не появлялась. Может, я зря паникую, и ее не было в этом клубе, а девочка эта…допустим, тусит там, но это же не означает, что и Женька тоже. Но все мои попытки уговорить себя рассыпались в прах, когда сестрица явилась домой. Недостаточно поздно для родителей, но достаточно для меня. Она не успела закрыть дверь в свою комнату, я опередила.
— Чего тебе? — буркнула она, едва завидев меня.
— И ни тебе здрасти, ни до свиданья.
— Хочешь, чтобы попрощалась? — выгнула она бровь, прошла мимо, распахнула дверь и улыбнулась, — Я буду счастлива, если ты свалишь и даже культурно попрощаюсь.
— Ага, но прежде расскажи мне, где шлялась весь день?
— Еще чего, — улыбка сползла с лица, но дверь аккуратно прикрыли.
— Или мне, или родителям, выбирай.
— Да чего ты привязалась-то?
— Я беспокоюсь за тебя.
— Спой эту сказочку кому-нибудь другому, — фыркнула Женька.
Нет, так дело не пойдет. Нужно взять себя в руки и быть предельно корректной, хотя так и хочется подойти и вытрясти из этой глупой девчонки все ее тайны.
— Хорошо, можешь не верить и обвинять во всех смертных грехах. Но ты скажешь мне, где была сегодня и даже не думай лгать. Иначе родители узнают, что ты прогуливаешь и не в первый раз, как я поняла.
— Я просто гуляла, довольна?
— Где?
— В парке.
— С утра и до вечера?
— Нет, — недовольно бросила она, — Я дома была. Вернулась, когда вы с мамой от дома отъехали.
— И часто ты так делаешь?
— Часто. Ушла перед маминым приходом на обед. Гуляла в парке. Это все.
— Хорошо. Сделаю вид, что тебе поверила. Но завтра ты пойдешь в школу. Я лично позвоню твоей классной и поинтересуюсь. Поняла?
— Да пошла ты, — огрызнулась сестрица, но, судя по не слишком радостному виду, думаю, она мое требование выполнит. Я уже собралась уходить, как зацепилась за отблеск на ее запястье. Схватила за руку, совершенно не подумав о последствиях. Зато последствия подумали за меня. А точнее долбанули слабостью и болью во всем теле. Да я едва сознание не потеряла, но больше от неожиданности. Ее нити стали извиваться, словно змеи и несколько ближайших поползли ко мне, чтобы через секунду впитаться в кожу там, где мы соприкасались.
— Эй, что с тобой? — испугалась Женька. И мне показалось даже, что ей действительно страшно за меня.
Я вовремя разорвала контакт, а Женька бросилась к двери. Я только и успела шепнуть:
— Родителям не говори.
Она кивнула и скрылась за дверью, чтобы через минуту вернуться с полным стаканом воды, пропуская вместе с собой перепуганного Крыса. Грызун кинулся мне на шею и зарылся в волосах. А Женька заботливо поднесла воду к моим губам.
— Может врача вызвать?
— Не надо. Мне лучше.
Да к тому же я меньше всего сейчас о своем здоровье думала.
— Ты ведь не гуляла в парке?
— Ты отстанешь когда-нибудь? — снова начала заводиться сестра, но видимо, я слишком жалко выглядела сейчас. Сердце никак не могло успокоиться и тошнило очень, — До ванной проводить? Или, хочешь, тазик принесу?
— Ты что-то подобрела, — заметила я.
— Просто ты зеленая вся. Вот-вот окочуришься. Если предки увидят в моей комнате твой хладный труп, то подумают, что я тебя отравила.
— Ладно. Разрешаю перенести мой хладный труп в мою комнату, если это случится.
— Не волнуйся, сестричка. Я все обставлю так, что никто и не подумает на меня, и буду рыдать над твоим гробом, как бабка плакальщица.
— Учти, тебя никто за язык не тянул. Я жду настоящих слез.
— Тогда их надо поднакопить. Еще лет девяносто протянешь? — помогла Женька подняться, но на этот раз касалась только одежды.
