Ольга Ильина - Особенные. Элька - 4
— Ты мое сердечко маленькое, — обняла меня бабушка в порыве нежности. — Светлое сердце в темной шкуре. Не нравится мне это.
— Да, мне тоже, — почему-то проговорила Ева и эти двое странно переглянулись, а меня другой момент заинтересовал.
— Бабуль, а куда профессор подевался?
— Думать ушел. Завтра придет москвич ремонтировать.
— Вы его показали? — удивилась Ева.
— А что делать? Я не собираюсь выбрасывать своего Красавчика на свалку.
— Как вы объяснили повреждения?
— Неудачным приземлением. Он, конечно, мало поверил, но два и два не сопоставил.
— Это хорошо.
— Два и два? — не поняла я.
— На этот раз Ева с бабушкой отмалчиваться не стали и рассказали, какие последствия, кроме покореженного автомобиля могли ждать нас всех, если бы не вмешательство Рейнера.
— Ты еще юная ведьма, могла и не почувствовать, но когда такие силы бушуют, то магия влияет на природу. Мы успели, конечно, погасить воронку в зародыше, но…
— Выброс силы почувствовали многие, — продолжила Ева.
— Именно поэтому при магических поединках нужен защитный купол.
— А что за выброс, воронка?
— Потопы, природные катаклизмы, извержения вулканов, торнадо, смерчи.
— Постойте, вы хотите сказать, что все это… из-за магии происходит? И даже дожди?
— Только те, которые могут вызвать глобальные последствия, — подтвердила мою догадку бабушка.
— И что теперь? В Праге будет потоп? — испугалась я, но бабушка поспешила успокоить.
— Подобное сильное нарушение фона действительно может вызвать потоп, и часто вызывает, но мы изначально знали точку отсчета.
— Чтобы ликвидировать последствия, магам нужно найти источник выброса, вплоть до метра. Иначе все бесполезно, поэтому так много магов идет на специальность стихийников, работы всегда предостаточно.
— Вы удивляете меня Ева все больше и больше, — нахмурилась и восхитилась одновременно бабушка. — Откуда такие познания?
— У меня было достаточно времени и желания на чтение. Целых восемнадцать лет, — пожала плечами она, и продолжила: — Когда выброс просходит спонтанно, у специалистов иногда недели занимает вычисление показателей, к тому времени изменения почти необратимы. Магам только и остается, что сдерживать последствия до возможного минимума.
— В общем, пока эксперты разберутся, пока карту местности составят, мало никому не покажется, — заключила бабуля. — Ах, как жаль, что все случилось в начале года, а то я бы согнала сюда всех моих студентов стихийников. Такая возможность пропадает.
Даааа… бабуля в своем репертуаре.
— Интересно, а почему мои спонтанные выбросы подобных катаклизмов не вызывали?
— Когда?
— Когда я живой скутер сделала, или послала оборотней в Африку и молнией их ударила?
— Во-первых, это было не намерено, а во-вторых, только темная магия может вызывать подобные колебания фона.
— Или смертельная светлая, — вставила свои пять копеек Ева. Бабушке этот ее выпад в сторону светлых не понравился, но она смолчала. А я из всего этого диалога поняла одно, и те и другие не без греха. Уж и не знаю, хорошо это или плохо, но думаю, во всем этом делении ни тьма, ни свет особого влияния на человека, на мага не оказывают. Ведь я стала темной, но не заметила за собой каких-то новых темных изменений. Я также как и раньше четко понимаю, что такое добро и зло, не люблю ложь, не выношу притворства и верю, что за черной полосой всегда следует светлая. Вот только что-то моя полоска припозднилась. А я ее все жду и жду. И когда она наступит — эта прекрасная светлая жизнь?
Глава 6 Уловка Нортропа
Мы не зря ждали ужина. Нортроп расстарался. Приготовил просто потрясающее куриное филе, фаршированное сырной заправкой. Вкуснятина. И картошечка, как гарнир идеально подошла. Даже бабушка перестала на него пугающе грозно смотреть. Теперь она просто грозно смотрела. Но спасибо все же сказала. А мы с Евой понимающе переглянулись. Кажись, лед, под названием «бабушка», тронулся.
Я знаю, нелюбовь к темным у светлых в крови, но любовь к родной внучке все же сильнее предрассудков, вот бабуля и пытается смириться с существующим положением. Вот бы еще и мне смириться, только не очень получается. Особенно когда держишь в руках такое оружие, как волшебное зеркало, способное показать мне все на свете. Только все на свете мне не нужно, только одно, но как же страшно решиться…
После ужина Ева отдала мне свой подарок. Ох, лучше бы она этого не делала, не травила меня. Лучше бы завтра, утром, днем, не важно. А сейчас, в темноте, я лежала в кровати и думала только об одном — о нем. Почему-то вспомнилась знаменитая песня Ирины Дубцовой, и крутились, крутилась в голове навязчивые строчки:
Собираю наши встречи, наши дни, как на нитку — это так долго.
Я пытаюсь позабыть, но новая попытка колет иголкой.
Расставляю все мечты по местам-
Крепче нервы, меньше веры день за днём, да гори оно огнём,
Только мысли всё о нем и о нем, о нем и о нем…
Я к нему поднимусь в небо,
Я за ним упаду в пропасть,
Я за ним, извини, — гордость,
Я за ним одним, я к нему одному.
Понимаю, что для вида я друзьям улыбаюсь- это не просто.
Я поставила бы точку, но опять запятая- это серьезно.
Разлетаюсь от тоски на куски,
На осколки — все без толку день за днём, да гори оно огнём,
Только мысли всё о нем и о нем, о нем и о нем…
Я к нему поднимусь в небо,
Я за ним упаду в пропасть,
Я за ним, извини, — гордость,
Я за ним одним, я к нему одному.[1]
Они меня достали просто, извели душу, и я подумала: «Гляну одним глазком, ведь ничего же не случится. Он не заметит, а мне легче станет, что живой, что в порядке.»
«А вдруг он сейчас с ней?» — пришла в голову непрошеная мысль. Ночь на дворе. «Ну, и пусть, пусть с ней» — тихо прошептало сердце, вечно воюющее с моим разумом, гордостью и бог знает, чем еще.
Я увижу и забуду, увижу и смирюсь, и пусть подушку буду обливать слезами, но ведь потом, все потом…
Зеркальце не подвело, я только шепнула имя, как отражение пошло рябью, а я пожалела только об одном, что зеркальце слишком маленькое. Было бы как у злой королевы из Белоснежки во всю стену, не пришлось бы вглядываться так пристально, чтобы не пропустить ни одной детали.
Он был один, в незнакомой мне комнате, уставший, сгорбленный, одинокий. Как бы мне хотелось верить, что это я причина его беспокойства. Как бы хотелось… Мне показалось, что он ждет кого-то или чего-то. Встал, заходил по комнате, нахмурился, словно почувствовал мой взгляд, но нет, это чужое приближение его насторожило. В комнату кто-то вошел, а вот голос выдал говорившего — Игнат:
