Кирилл Еськов - Последний кольценосец
А едва лишь палатка опустела, человек в сером плаще, стоящий оплечь Арагорна, произнес с почтительной укоризной:
— Вы неоправданно рисковали, Ваше Величество. Ведь этот Йомер был, считай, не в себе — вполне мог наплевать на все и нанести удар...
Следопыт чуть повернул голову и процедил сквозь зубы:
— Для сотрудника тайной стражи ты кажешься мне, во-первых, болтливым, а во-вторых, не слишком наблюдательным.
— Виноват, Ваше Величество... Мифриловая кольчуга под одеждой?
Насмешливый взгляд Арагорна скользнул по сухому смуглому лицу говорившего, чуть задержавшись на рядах дырочек, обметавших его губы. С полминуты длилось молчание.
— А я уж решил было, что ты совсем отлежал мозги в своем склепе и еще примешься расспрашивать — откуда она у меня... Кстати, все забываю спросить — зачем вам зашивают рты?
— Не только рты. Ваше Величество. Считается, что все отверстия на теле мумии должны быть наглухо закрыты — иначе отлетевший дух на сороковой день вернется обратно в тело и оно примется мстить живым.
— Весьма наивный способ... э-э-э... контрацепции...
— Так точно, Ваше Величество, — позволил себе улыбнуться серый. — Благо я — живое тому подтверждение.
— Гм, живое... А как, кстати, насчет «мести живым»?
— Мы лишь выполняем приказы. Наша тень — это Ваша тень.
— То есть тебе безразлично, что я прикажу — убить ребенка или стать ему вместо отца?
— Абсолютно. И то, и другое я выполню настолько хорошо, насколько смогу.
— Ну что ж, это мне подойдет... Займись-ка пока вот чем. Намедни один из моих соратников по службе на Севере, некий Анакит, в пьяном виде похвалялся приятелям, будто скоро станет богат, как Тингол; он, видишь ли, располагает сведениями о неком легендарном мече, за которые кое-кто не пожалеет никаких денег. Эти разговоры должны прекратиться немедленно.
— Так точно, Ваше Величество. Слушателей этой болтовни...
— Зачем?..
— Вы полагаете?..
— Заруби-ка себе на носу вот что, милейший. Я убиваю без колебаний, но никогда — повторяю по складам: ни-ко-гда! — не убиваю без крайней нужды. Ясно?
— Это по-настоящему мудро, Ваше Величество.
— Много себе позволяешь, лейтенант, — произнес следопыт тоном, от которого иной собеседник покрылся бы ледяной корочкой.
— Наша тень — это Ваша тень, — спокойно повторил тот. — Так что мы с вами теперь в некотором смысле одно целое. Разрешите выполнять?
Добавить остается немногое. Армия Закатной коалиции (в которую теперь вошли и переметнувшиеся к победителям — и «прощенные» ими — вастаки) выступила в поход, самым ярким событием которого стал случившийся 23 марта мятеж вестфолдских рохирримов и лоссарнахских ополченцев, решительно не понимавших, с какой стати они-то должны класть свои головы на чужбине за Арагорнову корону? Беспощадно подавив волнения в войске, дунадан привел его на Кормалленское поле, что в устье Мораннонского прохода, где и повстречал то последнее, что смог наскрести по сусекам Мордор; тот ведь уже полностью исчерпал резервы, вложив все, что имел, в удар Южной армии. Коалиция победила, вернее сказать — гондорцы, рохирримы и вастаки просто завалили мораннонские укрепления своими трупами; эльфы, как обычно, вступили в сражение, когда дело уже было сделано. Потери победителей в той битве оказались столь велики, что пришлось спешно сочинить легенду о якобы противостоявшей им колоссальной армии Восхода. Мордорцы полегли там все, включая короля Саурона; тот бился в конном строю своей лейб-гвардии в простом капитанском плаще, так что его труп даже не был опознан. О дальнейших действиях Коалиции летописи Закатных стран повествуют более чем лаконично, ибо резня, учиненная победителями внутри Мордора, была чудовищной даже по меркам того, не слишком гуманного, времени.
Как бы то ни было, план Гэндальфа увенчался успехом (ну, не считая той мелочи, что эльфам, разумеется, и в голову не пришло возвращать Зеркало), и мордорская цивилизация прекратила свое существование. Однако маги Белого Совета как-то упустили из виду одно обстоятельство, а именно: в Мире существует Некто, ужасно не любящий полных побед и всякого рода «окончательных решений», и выказать эту свою неприязнь он может самыми невероятными способами. Вот и сейчас, равнодушно оглядывая побежденных — весь этот мусор, выброшенный на берег отгремевшей бурей, — означенный Некто вдруг задержал свой взор на паре бойцов не существующей более Южной армии, затерявшихся среди барханов Мордорской пустыни.
ГЛАВА 10
Мордор, урочище Тэшгол.
9 апреля 3019 года
— А почему бы нам не дождаться ночи? — прошептал Халаддин.
— Потому что, если там и вправду засада и если ребята эти не полные лопухи, они будут ждать гостей именно по темноте. А Полевой устав чему нас учит, доктор? — приподнял палец Цэрлэг. — Правильно — «делай обратное тому, что ожидает противник». Короче говоря, до моего сигнала с места ни ногой, а ежели я, упаси Единый, засыплюсь, то в особенности. Ясно?
Тут он еще раз окинул взглядом кочевье и пробормотал:
— Ох, не нравится мне вся эта картинка...
Урочище Тэшгол представляло собой закрепленные пески с довольно густыми рощицами белого саксаула по отлогим ложбинам меж невысоких взлобков, заросших песчаной осочкой и кандымом. Кочевье — три юрты, поставленных треугольником входами к его центру, — располагалось в укрытой от ветра овальной котловинке приблизительно в полутора сотнях ярдов от их укрытия, так что видно все было как на ладони. За час наблюдения Цэрлэг не отметил вокруг ни малейшего подозрительного движения; впрочем, не-подозрительных движений не было тоже — кочевье казалось вымершим. Все это было очень странно, однако надо было на что-то решаться.
Несколькими минутами спустя затаивший дыхание Халаддин уже наблюдал, как разведчик в своей бурой накидке буквально потек вдоль почти неразличимых складок рельефа. Вообще-то, конечно, тот был прав: единственное, чем тут мог помочь военлекарь, — это просто не путаться под ногами у профессионала... Так-то оно так, но отсиживаться в укрытии, когда товарищ в двух шагах от тебя рискует головой, не слишком приятно. Он еще раз обвел взором линию горизонта и с изумлением обнаружил, что сержант тем временем бесследно исчез. Мистика; в пору поверить, будто тот обернулся ящерицей-круглоголовкой и провалился сквозь песок, как она умеет, а может (и это вернее), заскользил вперед крохотной смертоносной змейкой — песчаной эфой. Более получаса доктор до рези в глазах вглядывался в окружающие кочевье холмы, пока не увидал вдруг Цэрлэга стоящим в полный рост прямо между юртами.
