Геннадий Ищенко - Альда
— А кто твой отец? Он жив?
— Жив, но навряд ли мы с ним еще когда-нибудь увидимся. Он у меня офицер и служит непосредственно королю.
— И сколькими бойцами правят такие офицеры, как твой отец?
— Тысячи две, может быть, три, все зависит от рода войск.
— Значит, твой отец у нас был бы бароном. Тебе имение завещали?
— Нет, на меня ничего такого не записано.
— Получается, что ты, как и я, барон без поместья. У нас такое бывает сплошь и рядом, разве что родители нарожают одних дочерей. Я у своих был третьим, поэтому мне в любом случае ничего не светило. Отдал отец латы и сотню золотых, а оружие у меня к тому времени уже было свое. Купил хорошего коня и нанялся в дружину к здешнему графу. Если хочешь, оставайся у меня оруженосцем. Парень ты проворный, с кинжалом лихо управляешься. Что можешь еще?
— С оружием я драться не умею. С кинжалом получилось… не то чтобы случайно, но прием я проводил не для него. Драться я умею, но только руками и ногами, так что плохой из меня оруженосец.
— Ничего, я научу. Раз умеешь драться так, то и с оружием научишься быстро. Мастером за полгода не станешь, но сколько их тех мастеров? Основная масса учится работать в строю, и им этого довольно. Не знаю, как у вас, но у нас и занятия наукой не освобождают дворянина от необходимости за себя постоять. Так что моя наука тебя всяко лишней не будет. А у меня будет оруженосец, как у всякого порядочного рыцаря. Соглашайся, граф не скупердяй, а деньги тебе в любом случае понадобятся, особенно, если поедешь в столицу. Там все дорого, особенно женщины.
— Ладно! — решился Сергей. — Что мне для этого нужно делать?
— Только идти со мной, с графом я поговорю сам. Ты еще кошелек не смотрел? Ну и выдержка, я бы уже давно все пересчитал.
— Ого! — сказал Сергей, развязав трофейный кошель. — У него здесь золото с серебром пополам. Монет сто всего.
— Тогда давай сразу зайдем на рынок и купим тебе коня и сбрую. До графского замка еще нужно добраться, а у меня с собой только свой конь. Я тебя, конечно, могу взять в седло, но выглядеть будем по дурацки, да и коню тяжело везти двоих. Ты хоть и невысокий, а мяса вон сколько наел.
— Я, вообще-то, на коне еще не ездил, — счел своим долгом предупредить Сергей. — Так что еще и этому придется учиться.
— Будут смеяться! — досадливо сказал барон. — Ладно, я своих решений не меняю, а тем, кто будет ржать, разрешаю дать в рожу. Уважение товарищей можно заработать и так. Отсчитай сейчас два десятка золотых и держи наготове. Попробуем выторговать тебе что-нибудь поспокойнее.
— Рон, а мое баронство здесь кто-нибудь признает?
— Нет, — с сожалением ответил барон. — У тебя же не осталось никаких документов? А если бы и остались, вашего языка у нас все равно никто не знает. Дворянство признают, а титул — нет. Баронство тебе теперь нужно зарабатывать своим горбом, или долгой непорочной службой, или воинским подвигом. Смотри, лошади! Готовь деньги, но пока никому их не показывай.
К замку графа приехали, когда начало темнеть. Нормально ходить на следующий день Сергей не мог из-за боли в ногах.
— Какой же ты дворянин, если не умеешь ездить на лошади? — спросил у него оруженосец барона Вогара Петр Садиш, в одну комнату с которым вчера поселили Сергея.
— У нас для езды используют не лошадей, — простонал парень. — Лошади тоже есть, но их только запрягают в телеги. — Слушай, принеси поесть, а то я сам до трапезной не дойду. Да и не хочется, чтобы смеялись.
— А что используют? — заинтересовался Петр.
— Ящериц видел? Вот у нас их и используют. Только они гораздо больше лошади. Бегают, наклонившись вперед, на задних ногах, которые у них здоровенные, а маленькие передние просто держат перед собой. Башка тоже больше лошадиной и вся в зубах. Жрут они, понятно, не траву или овес, а мясо.
— Как же вам удалось использовать демов? — поразился Петр.
— А что, они у вас тоже водятся? — в свою очередь удивился Сергей, взявший описание хищного ящера из «Плутонии» Обручева.
— Здесь нет, а на восток Сотхема иногда забредают из пустыни.
— Так там же одни пески? Откуда там взяться демам?
— Никто не знает, что за песками, — ответил Петр. — В древности сотхемцы пытались пройти пустыню, так никто так и не вернулся. Может быть, как раз из-за этих тварей. Они, говорят, жутко быстрые, поэтому наверняка будут лучше лошади. Только я бы на дема ни за что не залез. Ладно, лежи, поесть я тебе принесу, только потом в обед миску на кухню сам потащишь.
«Надо же, — думал Сергей через час, уплетая за обе щеки традиционную кашу с мясом. — Выдумал динозавра, а они здесь, оказываются, есть. Нужно быть осторожнее в высказываниях. Не все такие доверчивые, как Петр. Он, если уже всем не разболтал о моей выдумке, то обязательно это сделает. Прослыву вруном».
— Послушай, — сказал он оруженосцу, очистив миску. — Моя родина находится очень далеко отсюда и там во многом другие обычаи. И дворянские звания у нас другие. Ваш язык я изучил, но до сих пор не все понял. Вот дворянские титулы. То, что баронский титул самый низкий, а графский следует за ним, это я понял. И герцоги у вас есть. А другие титулы бывают, или это все?
— Есть еще соны, — ответил Петр. — Они выше графов, но ниже герцогов.
— Понятно, — кивнул Сергей, сразу переименовав этих сонов в своем словаре в маркизов. — Тебе сколько лет?
— Через декаду и три дня будет пятнадцать! — с гордостью ответил Петр и мечтательно добавил. — Эх, напьюсь!
— Зачем? — вытаращился на него Сергей. — У тебя что, горе?
— Правильно ты сказал, что не понимаешь простых вещей. До пятнадцати лет многого нельзя. Выпьешь, а твой рыцарь оттаскает за уши или накажет как-нибудь еще, и будет в своем праве. А после пятнадцати ты уже совершеннолетний и можешь делать все, что хочешь!
— Так уж и все? — не поверил Сергей. — Я думаю, если ты напьешься, как свинья, твой рыцарь не обрадуется. И плевать ему будет четырнадцать тебе или уже пятнадцать. И зачем вообще пить? Только потому, что можно? У меня отец вина не пил… почти. Только по чуть-чуть на праздники. И я пару раз попробовал и больше не стал. На вкус гадость, а на пьяных я насмотрелся достаточно. Если бы не выпивка, наемник, которого я завалил, десяток таких, как я нашинковал бы своим кинжалом. А теперь будет гнить в могиле. Ну напьешься ты с непривычки, вызовешь смех, а то и по морде получишь. А потом протрезвеешь и будешь ходить с фингалом и мучиться головной болью. И чего в этом хорошего? Показать самостоятельность можно и по-другому.
— Ну, не знаю, — неуверенно сказал Петр. — Может быть, много пить не буду. А сколько лет тебе?
