Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – оверлорд
Я махнул рукой.
– Все-все, вы меня убедили, любезный барон. Забудем отакой ерунде,займемся животрепещущим. Как у нас с местными достопримечательностями?..
Альбрехт пожал плечами, а Растер переспросил непонимающе:
– Чем-чем?
– Ну, чем можем удивить туристов, в том смысле, где какие диковинки?
– А-а-а, – протянул он, – этого добра хватает… -Где?
– Точнее расскажет сэр Альбрехт, он все запоминает! А у меня с глаз долой – из памяти вон.
Сэр Альбрехт высокомерно усмехнулся, я жестом пригласил его ближе к карте. Он тут же очень подробно и с каким-то мстительным наслаждением перечислил «горячие точки» и «замороженные конфликты»: непроходимые болота с ужасными тварями, зыбучие пески, леса с дурной славой, призрачныезамки,загорающиесяреки, зачарованные мосты, раскаленные земли…
– Что за раскаленные? – перебил я. – И сейчас, зимой?
Он кивнул, в его хорошо поставленном голосе странно звучало восхищение нехорошими чудесами:
– Снег становится дождем еще в небе! Земля накалена так, что давно спеклась в черный корж. Говорят, когда трескается, в щелях полыхает адский огонь. Такое место только у нас в Армландии, сэр Ричард!
– Ах, как я счастлив, – воскликнул я саркастически.
– Да, это диковинка…
– Еще какая, – сказал я, досадуя на себя за тупость. Мог бы сразу сообразить, что сэром Альбрехтом движет естественный и вполне объяснимый патриотизм. Даже у могучего Гиллеберда, который со всего света стаскивает в свой дворец диковинки, нет во владениях такого места. А у нас есть. И ни один мудрец не объяснит, почему и как это, зачем и кто.
– И давно?
– Испокон веков, сэр Ричард!
– Ясно, после последней из Великих Войн. Сильно все это мешает жить?
Он взглянул с недоумением.
– Сэр Ричард, люди везде приживаются. В плохие места не заходят, в зачарованные леса не суются, в опасных реках рыбу не ловят…
– Ясно, – повторил я. – Не мы здесь хозяева, а монстры?.. В смысле, люди ходят по одной половице? Шаг вправо, шаг влево – отгрызают головы без предупреждения? Он спросил обидчиво:
– Как можно, сэр Ричард? Все давно предупреждены. Разве что чужак какой побредет, не порасспросив насчет безопасной дороги… Но не ставить же ради них столбы с надписями, что, мол, дальше опасные твари?
– Не ставить, – согласился я, – конечно, не ставить… От дураков надо избавляться. Да, работы здесь непочатый край. Геракла бы с его опытом. Вот уж профессионал по очистке авгиевых земель от хищных тварей. Но за неимением Геракла… придется этим заняться благородным рыцарям. Им честь, сюзерену слава, а землям – процветание. А также увеличение инвестиций в экономику. Конечно, весной.
Макс сказал, покраснев:
– А Шар Бодана?
– Что за шар? – поинтересовался я.
Он покраснел еще больше, беспомощно посмотрел на барона Альбрехта. Тот кивнул:
– Сэр Макс прав, мы просто о нем забыли. Дважды через Армландию прокатывался Огненный Шар. Размером с трехэтажный дом, остановить его невозможно. По преданию, его выпустил один из древних магов за минуту до гибели, потому Шар вечно катится и катится.
Я спросил невольно:
– Когда он был замечен? И где?
– Десять лет тому, – сообщил сэр Растер, опережая барона. – За ним осталась полоса выжженной земли.
– А предыдущий раз, – добавил Альбрехт, – это было восемьсот лет тому. Тоже все аккуратно занесено в летописи.
Сэр Растер воскликнул пораженно:
– Подумать только, восемьсот лет! И такую ерунду записывают…
Барон Альбрехт кашлянул и продолжил озабоченно:
– Сложность ситуации еще в том, что замок барона Эстергазэ, в котором мы сейчас, как раз в центре схватки между кланами Иблингов, Канцеров и даже Эддингсов. Между тремя враждующими кланами, между бароном де Маре и графом Винстоуном. Из быстро наступающего леса выходят странные люди и нападают на скот и пастухов, а теперь начали нападать и на деревни. Барон Эстергазэ укрепился в очень удачный момент: Иблинги и Канцеры сцепились между собой, граф Винстоун с войском отбыл к королю Гиллеберду помочь тому в войне с Шарлем Глостером, это сюзерен королевства Алькантаро, а небывало жаркое лето остановило наступление леса, откуда в это время лесные люди перестали показываться.
Макс спросил с надеждой:
– А может, исчезли?
Сэр Растер переспросил несколько обиженно:
– Это как это исчезли?
– Ну, как и явились, – огрызнулся Макс.
Растер сказал со вздохом много повидавшего человека:
– Из ниоткуда может взяться любая гадость, запомните, сэр Макс, житейскую мудрость! Но чтоб сама пропала… гм, такого еще не было. Нет уж, всякий раз приходится поработать мечом! Чувствую, нам еще предстоит, предстоит…
– И святым словом, – добавил кротко, но настойчиво Макс. Пояснил: -Там нечисти много, ее мечи не берут.
Растер поморщился, но кивнул.
– Да-да, и святыми молитвами. Вы правы, святой отец… Тьфу, это ты, сэр Макс! Но сейчас зима, лес перестал придвигаться, крестьяне пока не бегут, спасая жизни. А весной лесные люди наверняка выйдут. Да еще в неимоверном количестве! Они велики ростом, свирепы и вечно голодны. Сэр Ричард, вы поняли, на что я намекаю?
– Как же, как же, – ответил я, – на великие подвиги. Только у этих лесных людей добычи вряд ли… Что могли награбить у крестьян?
Сэр Растер шумно поскреб пятерней затылок.
– Да-а, – признал он, – вы всегда смотрите в самый что ни есть корень, сэр Ричард! Тогда, может, ну их, этих орков? Пойдем грабить соседних лордов?
– Разве грабить хорошо? – спросил я кротко. Он удивился:
– Так ведь доблестно же!
– А-а-а, если доблестно, тогда да, конечно…
– По праву, – сказал он значительно. Я вздохнул.
– Завидую вам. Грабите, насилуете… А вот меня угораздило вляпаться в гроссграфство. А это значит, придется защищать и простых крестьян, и прочую экологию. Даже бороться с парниковым эффектом и всеобщим потеплением. Словом, кончаются золотые деньки бездумных гулянок за драконьими головами и прочими удовольствиями! Как я понимаю Гарун аль-Рашида…
Барон Альбрехт, не слушая нас, вел пальцем по карте, прослеживая вероятные пути продвижения войск. Макс поглядывал одним глазом, в то же время старался не пропустить откровений сэра Растера, которого глубоко чтит за воинский опыт.
– Этот мост, – сказал вдруг барон, кончик пальца замер на синей вене реки, – лучше не пересекать.
Растер спросил тут же грозно:
