Любовь Кулагина - Институт Сверхъестественного. Магии и Ворожбы
— Встали! Лежать нельзя. Всем ходить! Быстро! Быстро!
Пришлось подниматься.
Минут десять я ходила, но так и не привела себя в норму. Дыхание было тяжелым. До сих пор хотелось пить, так как горло нещадно жгло и казалось, что сейчас просто разорвётся.
Нас построили. Провели гимнастику. Пообещали встречаться ежедневно и отпустили. Нет, я такого каждый день не выдержу.
Когда с Маришкой, которая выглядела так, словно это не мы только что бегали, пришли к машине и стали ждать Мишу.
Прибыл он как всегда с Жанной, которая внимательно меня осмотрела.
— Уже уроки по выживанию начались? — спросила она у меня.
Я ответить просто не успела.
— Да, нет всего лишь физ — ра, только наша Рен, никогда не отличалась атлетическими способностями. — выдала Маришка, явно потешаясь надо мной.
— Мммм. — только и ответила Жанна, забираясь вперед.
Глава 5
— Хозяюшка? Я дома.
— Что дочь?
— Ой! Мам. Привет. Дома, говорю я.
— Руки мой, да давай поужинаем. Расскажешь как там да чего нового?
— Хорошо.
Заскочила в свою комнату.
— Хозяюшка?
— Что, Ренушка?
— Дело есть.
— Слушаю. — высунувшись из‑за стола, произнес мужичек.
— Хочу вас с Матренов в книгу зарисовать. Попозируете?
— О! Так я спрошу у неё.
— Отлично. А я пока поем.
Мартена аккуратно сидела на столе, а рядом стоял Ерёма.
— Здравствуй.
— Доброго вечера, Ренушка. Ерёма мне всё рассказал. Я согласна тебе позировать. Это так необычно. — и смутившись потупила взор.
— Я рада. А вы мне ответите на несколько вопросов?
— Всё что пожелаешь. — ответил мой домовой.
— Вот и славно.
Я достала принадлежности для зарисовки и усевшись попросила придвинуться их ближе друг к другу, стала рисовать.
— Так вот. Сегодня читала о ваших скрытых возможностях и отсюда вопрос. Почему вы представились мне своими именами? Это же опасно.
— Но мы тебя с рождения знаем. — произнесла Матрена с улыбкой. — Ты нам родная и не предашь.
— Это уж точно. Всякие пакости делать не заставит. Я то с ней каждый день. — похвалился Ерёма, при этом выпячивая грудь.
Я улыбнулась. Так похоже ему наша домовиха нравится. Пожалуй, помочь можно.
— А как у вас семьи образовываются?
— Так ведомо как? Как у всех почти. Находим спутницу.
— И?
— Один дом остаётся без присмотра. А это плохо. Потому‑то пара выбирается долго и тщательно. — выдал Ерёма.
— Ага. И сколько ты уже за Матрёной бегаешь?
Тишина и только звук карандаша по бумаге.
— Вы чего застыли?
— Эх, Ренушка. — как‑то печально произнес домовенок. — Я ж только в следующем году к ней подходить собирался.
— Правда? А почему так нерешительно? Вы ж давно знакомы.
— А на вид такая тихоня. — одновременно произносят домовые, переглядываются и смеются.
— На мой взгляд вы подходите друг к другу.
— Как ты можешь это знать, с нашим миром только вчера познакомилась по — настоящему?
Я пожала плечами. — Интуиция. Магистр сказал прислушиваться к ней.
Я рассказала им что случилось на занятии.
— Спасибо тебе. — опять одновременно произнесли они. — Мы ж совсем забыли попросить тебя молчать.
— Ага. Да ладно. Всё ж хорошо. Теперь‑то я точно никому не расскажу о вас.
— Благодарствуем. — с поклоном произнесли эти милые создания.
— Прекращайте. А то я неловко себя чувствую. Просто старайтесь предупреждать. Хорошо?
— Конечно.
— Вот и славно. Поглядите.
И я показала им набросок.
— Ерёма и раньше говорил, что ты хорошо рисуешь, но тут словно ещё что‑то есть.
Они внимательно изучали мой рисунок, да так долго, что я тоже присоединилась.
— И что там? — не выдержала я.
— Трудно сказать. — произнесла Матрена. — Ты магиня и всё что создаешь, имеет отпечаток. Все твои рисунки несут частичку, но этот. — она замолчала, словно подбирая слово.
— Объемнее. — подсказал Ерёма.
— Верно. В нем больше магии. Он глубже. Понимаешь?
— Не совсем.
Домовые нежно улыбнулись.
— Ничего. Со временем разберемся.
— Ага. — легко согласилась я и сбегала на кухню за угощением. — Держите. Заслужили. Хорошо позировали.
Они взяли по печенюшке и скушали их, запивая молоком.
— Так я кое‑что хотела в книгу внести и спать.
— И я пойду. Поздно уже. До скорого свидания.
Раскланявшись, домовиха ушла, а Ерёма ещё долго вокруг меня круги нарезал. Так ничего не сказав, исчез.
Утро! Я тебя ненавижу!
Предусмотрительный Ерёма растолкал меня на полчаса раньше. Как же я была ему за это благодарна. Иначе бы опоздала. Мое тело не слушалось и словно пыталось вывернуться. Мышцы скрутило. Они не просто болели. Они БОЛЕЛИ, горели и ныли. Все эти полчаса я потратила на позорный спуск с постели. Всю эту дорогу меня неизменно подбадривал Хозяюшка. Вот только я его уже хотела отправить куда подальше. И так плохо, а он ещё непременно напоминает, что не по мне столько бегать и заниматься силовыми нагрузками.
А когда я спускалась со своего четвертого этажа. Впервые пожалела, что живу так высоко. Никогда прежде у меня не болели ноги, при спуске. Новые ощущения ошеломили. И видимо лишь это позволило мне спуститься. Я просто была в шоке. Так не может болеть тело. Как так‑то, а?
Когда приехал Миша, я поняла, что безумно завидую Маришке. Та легко открыла дверь и спокойно забралась внутрь. Стиснув зубы, последовала за ней. Уже захлопнув дверь и повернувшись, чтобы пролезть назад, заметила изучающий взгляд девушки. Оказывается она следила за мной.
— Неужели ничего не болит?
— Какая тебе разница? — не хотела грубить, честно, само вырвалось.
Но она не отреагировала негативом, наоборот хитро улыбнулась и кивнув самой себе, отвернулась.
На счет физ — ры нас не обманули. Выданное расписание четко оповещало о его каждодневном присутствии.
— Они нас убить, решили? — озвучил мои мысли Артемьев.
Похоже этот парень хоть немного мыслит в одном со мной направлении. Да и на Маришку особо внимания не обращает. Он был одним из таких же одиночек, не спешащих сходиться с людьми. Одна из которых подошла ко мне на обеде.
— Рен, можно мне с тобой сесть? — и смотрит на меня.
— Если человеку не приятно твоё общество, он просто встанет и уйдёт. — сказала и жду, её действий.
Блондиночка, осторожно присела, не забывая поглядывать на меня. Расставила блюда и только когда я, взяла стакан и отпила сока, вздохнула и начала есть. А я улыбнулась. Надо же, не думала, что кто‑то рискнёт это сделать. А она вот сидит и похоже весьма довольна этим обстоятельством.
