Вера Чиркова - Портрет прекрасной принцессы
— Иди вон туда, — остановившись рядом со мной, тихо пробормотал парнишка, указывая глазами направление, — перейдешь речку по бревну и увидишь тропку. Иди по ней, никуда не сворачивая, это углежоги протоптали. А как доберешься до ежевичника, не зевай, будет незаметный отворот вправо. Шагов эдак через двадцать от первых кустов. Только погляди вначале, чтоб никого вокруг. А коли правильно пройдешь через ежевичник, увидишь березу о трех головах, на нее и иди, да не петляй, болото там. А уж от березы все просто, лощинкой так и иди.
Я дружески хлопнул парнишку по плечу и решительно зашагал в указанном направлении. Впрочем, других вариантов у меня все равно не было.
Однако, уже дойдя до речки, обнаружил, что то ли пастух плохо объяснил, то ли я не так понял. Только никакого бревна и поблизости нигде не было видно. Для верности я прошел пару сотен шагов вверх по течению, потом еще несколько раз по столько же вниз и только тогда увидел вдалеке нечто похожее на переправу. Пробираясь к ней сквозь заросли прошлогодней осоки, я с досадой начал понимать, что парень меня нагло обманул. А может, и его мать, внешнего сходства пастушонка с разносчицей трудно было не заметить. Ну а если протянуть ниточку предположений дальше, то выходит, что провел меня сам трактирщик.
Значит, не поверил или посчитал недостойным знакомства с Раммом. Ну конечно, от северянина за версту тянет благородными предками. Десятком поколений как минимум. Есть в его бледной физиономии что-то такое, что трудно объяснить словами, но зато сразу определяет подсознание. Особенно женское. За те шесть или семь дней, что мы провели вместе, я не раз становился свидетелем, как девицы разных сословий и возрастов начинали при виде Рамма вести себя более скованно и молчаливо. Даже самые заядлые болтушки мгновенно превращались в чопорных скромниц.
Видимо, и трактирщик, как все представители его профессии прекрасно разбиравшийся в статусе клиентов, не смог поверить, что Рамм может быть знаком с нищим бродягой. Вот и отправил меня на всякий случай куда подальше.
Перебираясь по сыроватому и оттого скользкому бревну на другой берег, поросший подступающим к самой воде смешанным лесом, я твердо решил не сворачивать ни в какое болото. Несмотря на то что тропка и в самом деле нашлась. Прошлогодняя, почти неприметная, видать, с тех пор, как закончились грибы и прихваченные морозом поздние ягоды, никто тут и не ходил. Я шел по ней не спеша, начиная понимать, что план провалился и придется с ходу выдумывать новый. А для этого искать тех, кто сможет мне помочь, так как в надежде на Рамма я не взял с собой ни денег, ни оружия. Несколько самых простых дротиков за поясом, невзрачный на вид кинжал да кошель с зельями не в счет, с таким боеприпасом даже против самой захудалой шайки не выстоять. А лучшее оружие брать было нельзя, первая же стычка или облава — и меня упрячут в камеру. А потом, естественно, с почетом отправят домой и будут сторожить уже совсем по-иному.
Низенькие колючие кустики, в которых запутались мои сапоги, не только отвлекли от мрачных мыслей, но и заставили подозрительно осмотреться. Если я ничего не путаю, вот это и есть ежевичник, только еще не проснувшийся после зимы и потому совершенно невзрачный. Ни резных листьев, ни скромных белых цветочков, ни фиолетово-черных ягод пока нет и в помине. Только покрытая мелкими колючками путаница гибких плетей. А раз есть ежевика, почему бы не проверить, нет ли болотца и трехглавой березы? Через несколько минут в ежевичнике был найден почти незаметный проход, и я, прихватив на всякий случай сухую ветвь, найденную под разбитым грозой деревом, вступил на него.
Чтобы через четверть часа выйти к зеленой низинке, пролегающей между двумя пологими холмами. Вдали действительно виднелась береза, и даже не одна, а целая рощица, но они меня больше совершенно не интересовали. Потому что на мшистом обломке камня сидел стройный мужчина с чуть вьющейся рыжеватой шевелюрой и рассматривал меня с подозрительной заинтересованностью. Значительно более незаметной, чем пристальное внимание огромного черного пса, настороженно приподнявшего лопушистые уши.
— А я уже решил, что трактирщик надо мной подшутил, — облегченно вздохнул я, направляясь к нему, — здравствуй, Рамм.
— Я не Рамм и не знаю тебя, незнакомец, — холодно произнес он, — потому не подходи ближе, если тебе дорога жизнь. Моя собака может… немного тебя пожевать.
— Ну во-первых, — не останавливаясь, строптиво фыркнул я, — мои дротики летают быстрее, чем бегают собаки, а во-вторых, если эта зверюга та самая, что сожрала два года назад большую половину моей каши, то теперь ей должно быть стыдно сожрать и меня.
— Грег?! — еще только привстал с камня Рамм, а опознавший меня раньше хозяина Каф, хлопая развевающимися ушами, уже несся навстречу.
Пришлось срочно отпрыгивать в сторону, но избежать встречи с огромными лапами и слюнявой пастью все равно не удалось.
— Мне обещали, что меня будут жевать, а не сдирать живьем кожу, — пытаясь увернуться от старательного шершавого языка, возмущался я, но, вместо того чтобы отогнать Кафа, Рамм и сам принялся мять и стукать мою спину.
Попутно смущенно объясняя причину своего странного поведения.
— Ты понимаешь, он примчался бегом, с выпученными глазами… и с порога закричал, что меня ищет сыскарь.
— Он мне польстил, сыскарем я еще не работал.
Молотящий хвостом Каф наконец-то перестал меня облизывать и принялся в восторге носиться кругами по полянке. Если кому-нибудь вздумается изучать тут следы, то он решит, что на путников напала целая стая диких собак.
— Но почему ты в таком виде? — устав шлепать мою спину, Рамм вспомнил наконец и про свою ошибку.
— Может, мы поговорим об этом в другом месте?
Невежливо, конечно, так в лоб напоминать друзьям про правила гостеприимства, но быстро темнеющее небо не оставило мне иного выхода. Не люблю я гулять под дождем в дрянной одежонке и без защитных амулетов.
— Грег, ты, конечно, извини… — Кажется мне или он действительно мнется как-то подозрительно?!
— Да в чем дело?
— Мне повезло, что, когда Баргоз приезжал, Нувины не было дома. У нее… такое воображение… что я просто боюсь. Поэтому… ты не обидишься, если мы пойдем в сторожку углежогов? Сейчас она пустует, весной лес не рубят.
Нет, я не против, мне это даже на руку, чем меньше народа посвящено в мои дела, тем надежнее. Но как следует понимать его слова про воображение? Пожалуй, лучше уточнить это заранее.
— Рамм, мне все равно, где переночевать, а тебя искать не будут? — постарался я представить свои сомнения как невинную заботу.
