Павел Корнев - Чёрный полдень
– Зачем?
– Товарищ капитан, вы же в курсе, какую нам задачу поставили... – пожал плечами Зубастый. – Проводить оперативно-розыскные мероприятия будем.
– Не буду я это подписывать, – Владимир Михайлович сунул листок обратно.
– А как нам... – опешил Рустам. Второй искоса глянул на меня, сплюнул в снег оказавшуюся гнилой или пережаренной семечку и отвернулся.
– А меня это меньше всего волнует, – откровенно признался Хан. – Правьте на Воеводу или кого-нибудь из замов и идите в канцелярию.
– Они без визы куратора не примут, – насупился Зубастый. – Вы завизируйте, а мы прямо в канцелярии корректором замажем и на Перова переделаем.
– Я это подписывать не буду. Всё ясно?
– Но завизировать-то... – стушевавшись, замялся Рустам. – Мы же переделаем...
– Вы сначала документы оформлять научитесь, потом приходите, – начал закипать Ханин и ткнул пальцем в листок. – На чьё имя заявление написали? На начальника СЭС?
– Да.
– А надо на заведующего архивом! – заорал в лицо Рустаму Хан и направился к труповозке. – Идиоты...
– Да ну и по фигу, – в ответ на вопросительный взгляд Второго я вытряхнул последние семечки в снег и натянул на уже онемевшие от мороза пальцы меховушки. – Мы своё дело сделали, а дальше хоть трава не расти.
– Что ты сказал? – развернулся прекрасно расслышавший мои слова Владимир Михайлович.
– Говорю, сроки мне поставили очень жёсткие, – нагло улыбнулся я. – И насчёт ответственности тоже неоднократно заявляли. А я не Зоя Космодемьянская – на разборе полётов молчать не буду. Всех сдам.
– Дай сюда, – выудил из внутреннего кармана шариковую ручку Хан и размашисто подписал бланк запроса. – Сгиньте с глаз моих...
– Пошли отсюда, – сразу же потянул меня за рукав фуфайки Зубастый. – Пошли...
– Да ладно ты, погоди, – уже отойдя к перекрывшему подходы к зданию оцеплению, я остановился.
– Чего ещё?
– Интересно же, – усмехнулся я и перехватил бойца «Красного декабря», тащившего обломки досок к небольшому костерку. – Слышь, служивый, Крест ушёл, что ли?
– Ушёл. – Перехватив доски, скособоченный изменённый с узенькими щелками гноившихся глаз остановился перевести дух. – Наши их арестовывать пришли, и вон как получилось...
– Да, нехорошо получилось, – оглянулся на кафе я.
– Ладно, зато остальных тёпленькими взяли. И этого гада найдём, никуда не денется.
Парень заковылял дальше.
– А вот это вряд ли, – пробурчал я себе под нос и направился к саням. Наверняка Крест уже покинул Форт. И это ещё идеальный вариант. Потому как если он решит остаться, мало никому не покажется...
– Поехали, – дождавшись меня, скомандовал Рустам.
– Куда поехали-то? – зевнул Сан Саныч.
– Где главное здание СЭС, знаешь? Вот туда и поехали.
– На Кривой, что ли? – охнул мужичок. – А сюда зачем катались? Ближний свет, можно подумать! Сразу бы и ехали туда.
– Не ворчи, – отмахнулся от возницы Рустам. – А то ещё на юго-востоке дела появятся.
– С вас, иродов, станется, – взмахнул вожжами Сан Саныч, и сани тронулись с места. – Не меня, так лошадку пожалейте. Околеет бедная, на своих двоих ходить придётся.
– А мы машину выпишем, – пошутил Второй. – Слушайте, может, по пути заскочим куда перекусить?
– Вот это дело! – оживился Сан Саныч. – Я тут неподалёку такое заведение знаю...
– В СЭС, сейчас едем в СЭС, – приказал Рустам. – Потом видно будет.
– Там пельмешка рядом есть, – встрепенулся возница. – Тоже неплохо.
– В пельмешку так в пельмешку, – соизволил согласиться Рустам. – Ханин, сволочь, все кишки вымотал, никакого аппетита нет.
– Да ладно, его за такую операцию теперь все кому не лень иметь будут, – оскалился Второй. – Лёд, ты как насчёт пельмешки?
– Положительно. – Я поудобней устроился на лавке и прикрыл глаза. Вообще – меня и в Морге неплохо кормят. Но когда мы ещё туда вернёмся? Перекусить не помешает. – Что, Второй, совсем Хан зазнался?
– Есть такое дело, – с досадой сплюнул на снег изменённый.
– А я вот чего думаю: подписи этого пряника точно на допуске хватит?
– Подписи этого, как ты выразился, пряника, – хохотнул Рустам, – пока в Форте чрезвычайное положение, хватит, чтобы любого без суда и следствия к стенке поставить.
– А чего-то чин у него невелик, – засомневался я.
– Если справится – будет майором, – пожал плечами Зубастый. – А не справится, какая разница, какое звание у стрелочника?
До главного здания СЭС мы добирались минут двадцать. И опять по мере приближения к северной окраине на улицах становилось всё меньше и меньше людей. Даже непременных нищих не видать. Зато дружинников-то, дружинников... И обычных, и с красными повязками на рукавах. Это ж сколько уродов в «Красный декабрь» завербовалось? Получается, в гетто подрывную работу давненько проводили. Они ж самых боеспособных из незаразных переманить должны были.
– А чего столько нашего брата на улицы выгнали? – решил прояснить я ситуацию. – Заняться больше нечем?
– Бунтовщиков до сих пор не всех отловили. Боевики «Чёрного января» тоже пошаливают. Хотя их почти всех сразу перебили. – Второй поёжился от пронзительного ветерка и посмотрел в небо. – Ну и в качестве живого щита на всякий пожарный держат. Ты ж видел, на одного дружинника четверо наших приходится.
– Ясненько.
Когда сани свернули на Кривую, я завертел головой по сторонам:
– А где у СЭС архив находится?
– Ещё три квартала, и во дворы, – объяснил Рустам.
– Справа, слева? – уточнил я, прикидывая, что никогда не слышал ни о каком архиве в том районе.
– К северу, – обернулся к нам Сан Саныч. – Справа, слева – это всё относительно, смотря с какой стороны едешь. А ежели скажешь: к северу или к югу, уже точно не промахнёшься. Улица МОПРа, слышал про такую?
– Нет, – покачал я головой.
– Между прочим, расшифровывается как Международное общество помощи борцам революции. Это вам не Тенистые и Виноградные. Всё серьёзно.
– Тебе, Сан Саныч, только дай волю языком почесать, – фыркнул Рустам. – Смотри, поворот не пропусти.
– Не учи отца. – Возница направил сани в узкий, едва расчищенный от снега проезд между домами.
На кирпичной стене – только ржавый квадрат, оставшийся от таблички с номером дома и названием улицы. Может, и в самом деле – МОПРа. Ну да оно и неважно. Главное – приехали. Вон из-за трёх– и четырёхэтажных хибар кирпичная свечка выглядывает. Этажей восемь точно есть, но сколько раз мимо проходил, никогда внимания не обращал. Странно.
Здание СЭС – немного перестроенный одноподъездный жилой дом, сложенный из красного кирпича – стояло посреди порядком захламлённого пустыря. На крыше торчала труба автономной котельной, ещё выше маячил металлический шест громоотвода. Окна по третий этаж были заложены до узких бойниц, да и выше все оконные проёмы оказались забраны металлическими прутьями решётки.
