Вадим Панов - Московский клуб
Кауфман молча развел руками. Положение об Анклавах жестко запрещало государствам приобретать акции корпораций. Последний связанный с этим запретом скандал случился семь лет назад с «NDC», и с тех пор это правило выполнялось скрупулезно: транснациональные монстры тщательно заботились о своей независимости.
— Никто, кроме китайцев, не дал бы Фадееву такие деньги, — повторил Кауфман. — Индусы играют честно, а штатники Роману не доверяют.
— Я был лучшего мнения о Фадееве, — кивнул Холодов. — Брать деньги у Народной республики — моветон.
— Я что-то не понимаю, — развел руками Геннадий. — Если китайцы собираются ломать «МосТех», зачем им вкладывать миллиарды в покупку его акций?
— Народная республика желает получить разработку Воронежской лаборатории любой ценой, — терпеливо объяснил Кауфман. Старович был человеком цифр, математических схем, он не очень хорошо разбирался в интригах, и Макс привык, что некоторые вещи компаньону приходится объяснять по нескольку раз. — Или поднебесники купят «МосТех» через Фадеева, который отдаст им информацию. Или сломают сеть и возьмут разработки сами. Первый вариант ненадежен после старого скандала с покупкой «NDC». СБА уже задает вопросы Фадееву относительно источников его финансирования, но пока Роман отбивается. На втором пути стою я и все структуры безопасности Анклава Москва. Каждый путь может закончиться неудачей, поэтому поднебесники решили пойти по обоим. Бюджет Народной республики это позволяет.
— Сложно, — буркнул Геннадий. — Неэффективно. Нужно сосредоточиться на результате и просчитать оптимальный путь его достижения.
— Нужно просто сосредоточиться на результате, просчитать, какие дивиденды он принесет, и станет понятно, что экономить по дороге не следует.
— Может, ты и прав, — после некоторого раздумья согласился Старович.
— В общем, кашу мы заварили знатную, — подвел итог Холодов. — Расхлебаем?
— Расхлебаем, — уверенно бросил Мертвый.
— И Чинча не помешает? Мне кажется, твой заместитель слишком лоялен к Цюриху и лично к Моратти.
— Это его работа, — улыбнулся Кауфман. — Эдди Чинча приглядывает за мной.
— Так не помешает?
— Нет.
АНКЛАВ: МОСКВА ТЕРРИТОРИЯ: СИТИ «ПИРАМИДОМ», ПРИМЕРНО ДЕВЯТЬ УТРА ОБИДНО, КОГДА ТЕБЕ НЕ ДОВЕРЯЮТ ПОЛНОСТЬЮ, НО ЧТО ДЕЛАТЬ?
Грег даже успел немного отдохнуть, если трехчасовой гипносон в казарме безов можно назвать отдыхом. Кауфман предупреждал Слоновски, что день у того будет насыщенным, а потому, проснувшись и приведя себя в порядок, Грег сразу же отправился на самую вершину «Пирамидома», в странный, с наклонными стенами и сумрачным светом кабинет директора СБА. Легко миновав приемную — «вечный» секретарь Кауфмана, холодная и неприступная Ядвига Сигизмундовна лишь кивнула Слоновски, — Грег поднялся на уровень вверх, вошел в кабинет и недовольно замер: в кресле Мертвого развалился Мишенька Щеглов. Дознаватель положил ноги на письменный стол и изучал ногти на руках с таким видом, словно именно от этого зависела безопасность всего Анклава.
— А где шеф?
— Где-то шляется. — Мишенька зевнул. — В чем дело?
— Он говорил, что есть серьезная задача на сегодня.
— Если есть задача, значит, ты никуда от нее не денешься. Хочешь кофе? — Квадратные стекла очков блеснули. — Ты, я смотрю, ухитрился поспать?
— Да так… гипносон.
— Ну, хоть что-то.
Слоновски поджал губы. Он признавал за Мертвым право знать все, видеть человека насквозь, но то, что такой же способностью обладал Щеглов, Грега раздражало. Мишенька, подобно Кауфману, блестяще читал по лицу и глазам, по тембру голоса и тону, каким произнесена фраза. Он читал по мелким деталям больше, чем некоторые могли найти в подробнейшем досье, и по двум-трем жестам мог определить, что человек ел на завтрак и сколько наличных у него в бумажнике. Макс никогда не говорил, что Щеглов — лучший работник московского филиала СБА, не ставил его в пример и не противопоставлял другим безам. Тем не менее Грег знал, что дознаватель имеет полный доступ в компьютер Мертвого, вплоть до права электронной подписи шефа, и во время отлучек Кауфмана именно Мишенька, а не Эдди Чинча, назначенный из Цюриха заместитель директора СБА, оставался «на хозяйстве». Более того, кабинет Чинчи находился тремя уровнями ниже, на этаже второстепенных служб, что лучше всего показывало отношение Кауфмана к навязанному заместителю.
— Так будешь кофе?
— Нет.
— Как хочешь. — Мишенька вернулся к созерцанию ногтей.
— Слушай… — Грег помялся. — Я думал, меня на разбор потащат: мы ведь семь «поплавков» взяли…
Очки вновь блеснули.
— Расследование завершено, — спокойно сообщил дознаватель. — Курьер, к сожалению, мертв. Дело закрыто.
— А Бобры?
— Бобры ни при чем. Они просто пустили парня переночевать.
— И не знали, что у него в контейнере?
— У них был сломан наноскоп.
Странное задание и не менее странное его окончание. Грег покрутил головой:
— А шеф об этом знает?
— Конечно, — махнул рукой Мишенька. — Это дело лишний раз покажет Цюриху, что в Москве блюдут права человека, даже самые идиотские. — Дознаватель улыбнулся. — А то считается, что у нас тут концлагерь какой-то, право слово. Тебе и Марату благодарность по самую макушку, Лауре… ну, ей и так было весело. «Поплавки» — в утилизацию, Бобры — на свободу. Курьер прибыл из Анклава Рио. Сейчас разгребу самые важные дела и отпишу им, чтобы приняли меры по поиску изготовителя. Хочешь посмотреть?
— Не, я лучше пойду, — буркнул Слоновски.
— Как знаешь. — Щеглов опять зевнул.
Грег подошел к дверям, но остановился, обернулся и с улыбкой проворчал:
— Иногда мне кажется, что филиалом командуешь ты, а не шеф.
— Думаешь, мне стоит поговорить с доктором о повышении жалованья?
РОССИЯ, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ ТЕРМИНАЛ «АНКЛАВ», СИЛЬНЫЙ ВЕТЕР С ЗАЛИВА ВСЕ НЕРВНИЧАЮТ
Терминал «Анклав» был не только самым современным из столичных вокзалов, но и самым охраняемым. Правда, за второй пункт следовало отдать должное федеральным властям. Построившие терминал корпорации и пальцем не пошевелили, чтобы защитить его больше, чем того требовала разумная предосторожность: видеокамеры, оптимальное число охранников, поддерживающих порядок, вот, собственно, и все. Трехметровую стену вокруг терминала оплатило правительство, оно же расщедрилось на колючую проволоку сверху, электронную систему слежения и патрульных с собаками. Двое ворот: для пассажиров и транспорта, на обоих — стационарные наноскопы. У каждого проходящего в обязательном порядке сканируется «балалайка», сведения пересылаются в указанный в билете пункт назначения, вход провожающим запрещен.
